Мы давно имели виды этот танк. Немцы несколько раз пробовали вытащить его с нейтральной полосы, как-то даже попытались подогнать тягач, но с нашей стороны открыли по ним такой шквальный огонь, что они сразу отказались от этой затеи. И вот теперь этот тягач догорал метрах в тридцати от этого танка.
Танк, немецкий Т-III, стоял на нейтралке, скорее ближе к нам, чем к немцам. Обе стороны не хотели его уничтожать. И мы, и немцы надеялись ещё попользоваться им. Во время атаки в него попал снаряд 76-мм орудия, но, похоже, ушёл в рикошет.
От сильного удара заглох двигатель и все попытки немецких танкистов запустить его, не увенчались успехом. В конце концов, они «посадили» аккумулятор, после чего танкисты выкинули прямо из башни несколько дымовых шашек и покинули машину.
Теперь, почти исправный танк, стоял на нейтральной полосе, но был недосягаем для обеих сторон. Стоило около танка звякнуть какой-нибудь железяке, как в небо взлетали десятки осветительных ракет, и открывался шквальный пулемётный огонь.
У нас теперь тоже в блиндаже лежало несколько ящиков немецких осветительных ракет, которые мы захватили совсем недавно, отбив немецкую позицию. Но мы, в отличие от немцев держали их на крайний случай, типа этого. А так, зря не светили, зачем? Немцы и так их всю ночь запускают, и мы вроде как пользовались дармовщинкой.
Я уже встречался с таким типом танков и неплохо знал его устройство. Я предложил комбату сходить ночью к этому танк, узнать, не оставили ли немцы около него охранение и если там никого не будет, то попытаться устранить неисправность и, подтащив свои аккумуляторы, ночью вывести машину. Если у нас ничего не выйдет, то я предложил заложить под танк взрывчатку и подорвать его.
Комбат дал добро и ночью я и ещё трое бойцов, в том числе двое разведчиков, поползли к машине. На удивление, немцы уже вторую ночь почти не запускали ракеты. Не иначе, какую-то пакость задумали.
Стараясь не шуметь, мы подползли к немецкому танку и прислушались, стараясь определить, есть ли кто в машине. Прошло, наверное, минут пятнадцать, как мы услышали какой-то приглушённый звук изнутри машины.
В танке кто-то был, и вытащить его оттуда у нас не было возможности. Ну, что же, будем взрывать, чтобы немцам не досталась эта боевая единица.
Неожиданно, со стороны немецких позиций раздался какой-то шорох. Мы притаились. Немцев было двое. Один остался около танка, а второй залез под машину и постучал по люку аварийного выхода.
-Хельмут, Хельмут. – услышали мы, потом услышали лязг открываемого люка. Немец что-то передал в танк, видимо продукты, они ещё о чем-то пошептались, потом мы услышали приглушённый шум закрываемого люка и эти двое поползли обратно.
-Что, взрываем? - прошептал мне взятый с нами сапёры Я кивнул, и он пополз к танку, волоча за собой подрывной заряд.
-Подожди, командир, взорвать всегда успеем. - шепнул мне один из разведчиков, - Сейчас я попробую с немцем поговорить.
Я остановил сапёра, а разведчик, зажав в руке нож, пополз в сторону танка и вскоре скрылся под его брюхом. Я лежал и слушал. Разведчик, забравшись под так, постучал рукоятью ножа по люку и я услышал приглушенное:
-Хельмут, Хельмут.
Рисковый парень, ничего не скажешь. Запросто может оказаться, что он сейчас получит пулю от немца, сидевшего в танке. Однако не зря говорят, что удача сопутствует смелым.
Мы услышали звук открываемого люка и услышали:
-Вас ист лос? (В чем дело?)
Немец, наверное, даже не понял, что его убили. Так все стремительно произошло. Разведчик прислушался. Больше в машине никого не было.
Он забрался в танк и оттащил убитого немца от люка и мы, стараясь не шуметь, забрались в танк. Я включил взятый с собой фонарик и осветил машину. Немецкие танкисты, уходя, вырезали целый кусок проводки и утащили его с собой.
-Вот гады фашистские, все предусмотрели. Восстановить проводку у нас не было возможности. Всё-таки придётся взрывать. А потом у меня мелькнула мысль:
-А почему бы и нет?
Я осторожно вылез из машины и снял закреплённый на одном из бортов короткий ломик, или, как мы его называли «монтажку». Он входил в комплект ЗиПа немецкого танка, для того, чтобы с её помощью можно было соединить гусеницу танка, в случае его повреждения.
Я едва не допустил роковую оплошность, выронив её из рук. Он, негромко зазвенев, скользнула по броне. Мне показалась, что этот звук прогремел как пушечный выстрел. Немцы тоже что-то услышали и в воздух взлетела сначала одна, потом другая осветительная ракета.
Я ожидал, что сейчас раздастся пулемётные очереди, но, немцы, видимо посчитали, что это звякнул железом бедолага Хельмут, который уже остывал на дне боевого отделения танка.
Я, выждав какое-то время, уже с «монтажкой» вернулся в танк. У немецких танков была такая особенность. Трансмиссия и коробка передач находилась в носовой части танка, а трансмиссия в корме. Между собой они соединялись карданным валом, проходящим через все боевое отделение и прикрытым для безопасности экипажа металлическим кожухом.
Мои спутники с недоумением смотрели на меня, а я в свете двух фонариков, своего и покойного немца, снимал с кардана защитный кожух. Немало времени у меня ушло для того, чтобы снять его. Но вот кожух снят и я, включив первую передачу коробки скорость, вставил в крестовину кардана ломик и провернул его.
Сначала показалось, что ничего не произошло, но я так сделал ещё несколько раз и мы почувствовали, что машина тронулась с места. Т-III , это лёгкий танк и хоть и тяжело, но мне удавалось проворачивать коленчатый вал и машина, сантиметр за сантиметром, двигалась в сторону наших позиций. Ребята поняли мою задумку.
-Ну, ты и голова! – произнёс разведчик, которому удалось первым проникнуть в танк.
-Твоя голова не хуже моей. Как недавно фрица купил. Тут и смелость нужна и смекалка.
Вскоре я устал и меня сменил сапёры У нас была впереди длинная осенняя ночь. Как говориться: «Крути-нехочу!»
Часа за два до рассвета мы уже почти добрались до наших позиций. Здесь местность резко уходила под уклон. Один из разведчиков вернулся в окопы и вскоре с собой привёл целое отделение бойцов.
Надо было совсем немного усилий, чтобы столкнуть так вниз и спрятать его в берёзовом колке, который находился внизу склона.
Я предупредил бойцов, чтобы они, подталкивая танк, не вздумали кричать: «Эй, дубинушка, ухнем!»- после чего сел за рычаги, включил нейтральную передачу и вскоре танк, подталкиваемый бойцами, с тихим лязгом гусениц покатился вниз, медленно набирая скорость, а потом влетел в берёзовый колок.
Здесь мы его тщательно замаскировали и ушли отдыхать.
Представляю состояние немцев, когда они не обнаружили на нейтральной полосе подбитый танк. Они видимо приняли это за чертовщину. Ну не мог танк бесшумно исчезнуть, если только его не утащить на руках.
Сначала стояла тишина, а потом немцы открыли по нашим позициям миномётный огонь. Наверное, обиделись! Даже самолет-разведчик прилетал и кружился над нашими позициями, но, так ничего не обнаружив, улетел восвояси.
А через пару недель наши разведчики притащили «языка», который сообщил, что немцы так и не поняли, куда пропал танк.
