Восемь лет назад 18 марта 2010 года в подъезде своего дома, была застрелена Ольга Карапетян, главный архитектор Соликамска. В тот день я должен был взять у Ольги Владимировны интервью, но на работу она не приехала. Ольгу Карапетян застрелили прямо на лестничной площадке, когда она вышла из квартиры и спускалась вниз. Через четыре года за это убийство были осуждены двое мужчин. Один из них, непосредственный исполнитель, получил 23 года тюрьмы, его подельник был осужден на 15 лет. Преступление квалифицируется как убийство по найму, его заказчик неизвестен и остается на свободе.
Сегодня муж Ольги Владимировны Петрос Карапетян по нашей просьбе рассказывает о своей жене и о работе, стоившей ей жизни.
— Петрос Погосович, расскажите, пожалуйста, как вы с супругой оказались в Соликамске.
— Мы учились в одном институте, заканчивали Свердловский архитектурный в начале 80-х годов прошлого века. Там я ее увидел и влюбился. Зашел в комнату общежития, где жила Ольга, и произнес приветствие на трех языках: армянском, грузинском и узбекском. Так и познакомились, стали дружить. После института поженились, потом 4 года жили в Свердловске, я занимался реставрацией, а Ольга — в отделе «Водоканалпроект» Генплана. Там, кстати, тогда работала главным инженером Наина Ельцина. В 1996 году мне предложили должность главного архитектора Соликамска. В общем, переехали сюда с двумя сыновьями — Кареном и Ашотом
— Ну и как вам тут работалось?
— Да так, по-разному. Не могу сказать, что сильно нравилось. Профессия творческая, требует самореализации, поэтому тяжело, если ее нет. К сожалению, многие проекты так и остались на бумаге. Работаешь, вкладываешь мысли, энергию, а потом узнаешь, что это не идет дальше никуда, потому что, как говорили, нет денег. Поэтому, наверно, и проработал недолго — с 96-го по 99-й годы. Да я больше и не планировал, не видел себя долго на административной должности. За место не трясся, короче говоря.
— А после этого чем занимались? На чем вообще зарабатывают архитекторы?
— К счастью, архитектор — свободная профессия. Можно позволить себе ни от кого не зависеть. Мы с Ольгой проектировали аптеки, магазины, в начале 90-х, когда другой работы не было, брались за все, проектировали, например, металлические киоски, павильоны.
— И все-таки ваша жена после вас пошла работать в администрацию — на вашу должность главного архитектора. Почему?
— Мы были членами градостроительного совета, поэтому мэр вызвал нас и говорит: «Так, Карапетяны, кто-то из вас должен быть главным архитектором». В общем, мы решили, что на этот раз пойдет Ольга. Дети к тому времени выросли, она стала посвободней.
Ольга Кычанова (это девичья фамилия жены) была настоящей русской женщиной. У нее была мечта: сохранить древнюю архитектуру Соликамска, его историческую целостность. Она верила, что это возможно. Поэтому и пошла туда работать.
— Судя по вашей интонации, мечты не оправдались?
— Не совсем. Ольга видела исторический центр Соликамска немного другим. Его уродуют эти современные магазинчики, разные пристройки к ним. Я не против магазинов, но надо же работать над дизайном, делать так, чтобы они вписывались. Иначе нет гармонии. Ведь архитектура — это тоже зеркало души, даже больше, чем литература. Книгу надо еще прочитать, а здания сами бросаются в глаза. Мне порой больно смотреть, когда я вижу архитектурное безвкусие, с которым боролась Ольга. И с этой болью я сейчас живу.
— Что-то успела ваша жена за два с лишним года работы?
— Да, многое, о чем мечтала жена, нашло отражение в Генплане. Благодаря Ольге его довели до ума. Она сутками над этим работала.
Воскресенская площадь преобразилась. Мы отодвинули отсюда рынок, убрали сквер — эти наполовину мертвые деревья. Нет памятника Ленину, который, согласитесь, совершенно дико здесь смотрелся перед церквями. Жаль, что многое уничтожили еще до нас. Здесь, на Воскресенской площади, еще при коммунистах были убраны архитектурные здания — купеческие лавки возрастом в несколько столетий. Это торговые ряды, которые здесь в старину находились. Их просто пустили под бульдозер.
Остатки, видимо, сохранились — и, в принципе, их воссоздать можно. Тогда бы снова возник образ небольшого купеческого провинциального городка. Еще и сейчас кое-что здесь изменить можно. К примеру, заменить тротуарную плитку, которой вымощена Воскресенская площадь, на булыжник, посадить деревья на небольших участках.
— Петрос Погосович, понимаю, что это нелегкая для вас тема, но все-таки скажите: вам известно, за что застрелили вашу жену?
— Ольга честно делала свою работу, не шла ни на какие компромиссы. Были просьбы, предложения взяток, даже угрозы (как раньше были мне). Простая ситуация: хотят согласовать проект, нужна ее подпись, а она не подписывает, так как то, что собираются строить, уродует облик Соликамска. В общем, я предполагаю, за что ее могли убить, причем заказчики могли находиться как в Соликамске, так и вне его. Перед новым (2010-м) годом устроили пожар в комитете по градостроительству и архитектуре Соликамской администрации. Возможно, уничтожали какие-то документы. Концов тогда тоже не нашли.
— А моральное давление оказывалось?
— Да. Это, знаете, как бывает, когда внешне все пристойно, а потом доносятся слухи. Мол, архитектура — вотчина Карапетянов. А какая вотчина? Я когда главным архитектором работал, у меня в кабинете даже факса не было. Товарищ как-то приехал, заметил и говорит: вот тебе факс. Я спрашиваю: это что, взятка? Он смеется: да, взятка! В общем, взял этот факс, поставил инвентарный номер городской администрации и пользовался. Он, кажется, до сих пор там стоит.
— Как вы считаете, имя заказчика этого преступления когда-нибудь станет известно?
— Не знаю, но надеюсь, что правда где-нибудь всплывет. Непосредственных убийц осудили, но того кто им заплатил и поручил убить мою жену они не назвали
— Петрос Погосович, скажите, вы помните последние минуты того рокового утра перед расставанием с супругой?
— Я все отлично помню. Как Ольга встала утром, умылась, сделала зарядку, выпила кофе, мы поцеловались. Она сказала: «Пока, до обеда!» И ушла. Я еще выглянул в окно, увидел служебную машину, потом снова посмотрел и удивился, что она не уезжает. А через минуту постучала соседка и говорит: «С Ольгой Владимировной нехорошо»…
Я выбежал на площадку: жена сидела на ступеньках, я ее приподнял и увидел кровь…
Стреляли, как потом выяснилось, из обреза, в качестве глушителя использовали пластиковую бутылку, которую надели на ствол.
— Скажите, вы собираетесь оставаться в Соликамске или планируете уехать отсюда?
— Скорее всего, уеду, правда, еще не решил точно, куда. Оба сына в Екатеринбурге, они пошли по нашим стопам — стали архитекторами, у меня уже есть внук. А пока работаю дома, в своей мастерской.
