Кошка Чернуха отдыхает на полу, на входе в комнату. Лежит уверенно, спокойно и даже нагло. На подходящего со стороны задней полусферы меня даже не смотрит - знает, что я на нее не наступлю ни при каких обстоятельствах. Меня это немного дразнит и я решаю уточнить в чем же основа такой убежденности?
В блеске ее холодных, как застежки у чемодана крокодиловой кожи глаз, я прочел простое и логичное обоснование:
- Наступать на кошек - моветон;
- Наступивший стразу приобретает статус тупого, невежественного быдла;
- Быдло можно беспощадно кусать и рвать на флаги любых, признанных ООН государств;
- Рваные раны от кошачьих зубов и когтей обычно заживают долго и болезненно. Даже у высших приматов. Даже если они мазохисты.
Молчанка с переглядыванием мне надоела и я спросил: - А если наступлю тихонько, в шутку?
С дивана спрыгнул кот Беляшик и закатывая глаза, красиво и грозно, нараспев, словно батюшка в церкви изрек:
- И да восплачешь ты во грехах своих. Горько восплачешь! Ибо грядет день. И взнуздан уже конь бледный, и вложил ногу в стремя всадник его! И тщетны молитвы грешников, котеек попирающих.
- Ну, коняга бледная понятно - это ты Беляшик, а всадник-то где? - Смеясь вопрошаю я, оглядываюсь и вновь сталкиваюсь с немигающим взглядом крокодилового чемодана.
Дальнейшее "обспоривание этих аргументических фактов" я счел неуместным и предложил котам легкий десерт из одной чайной ложки сгущенки на двоих. Они охотно приняли приглашение и внезапная напряженность сразу развеялась, будто и небыло её вовсе.
