К 1440 году Смоленск уже 36 лет находился в составе Великого княжества Литовского. Князь Витовт потратил почти 20 лет, чтобы покорить истощённый войнами и осадами город.
В 1430 году Витовт умер. Спустя два года в княжестве началась гражданская война между его братьями, князьями Сигизмундом и Свидригайло. За Сигизмундом стояла польская шляхта, коренные литовские земли и католическая церковь. Свидригайло поддерживали православные князья и бояре из дома Рюриковичей и русские земли литовского государства — в том числе Смоленск.
Долгая и тяжёлая война завершилась в 1439 году поражением Свидригайло и «русской партии». Надежда на превращение Великого княжества Литовского, в котором подавляющее большинство земель и населения были русскими, в русское православное государство исчезла.
Большая часть русских земель ВКЛ поддержали Свидригайло
Страшившийся заговоров победитель Сигизмунд по малейшему подозрению казнил и бросал в тюрьму представителей знатнейших родов. Разорённая войной и террором страна в 1438 и 1439 годах столкнулась с голодом, особенно сильно свирепствовавшим на Смоленщине. Дело дошло до каннибализма.
Когда режим террора Сигизмунда стал нестерпимым, против него созрел заговор высшей аристократии. Братья-князья Иван и Александр Чарторыйские убили великого князя в его замке в Тракаи.
Видимо, к тому времени Смоленск уже тихо бурлил, желая видеть всю эту литовскую чехарду где-нибудь подальше. Узнав о гибели Сигизмунда, смоленский наместник Андрей Сакович попытался срочно привести смолян к присяге в пользу нового великого князя литовского, которого даже ещё не выбрали. Энтузиазма это не вызвало.
А спустя несколько дней у Днепра зазвучал вечевой колокол. Толпы горожан с луками, топорами и прочими полезными предметами решили поинтересоваться у литовского наместника, не хочет ли он пойти куда-нибудь далече вместе с прочими панами?
Наместник, его люди и поддерживавшие литовскую власть бояре облачились в доспех, сели на коней и обрушились на горожан с копьями в руках. Им удалось перебить некоторое количество смолян и рассеять основную толпу, но ночью город встал на дыбы. Сакович с семьёй и боярами едва сумел вырваться из стен Смоленска.
Тех служителей литовской власти, кто убежать не успел, судили революционным правосудием. Маршалка Петрыку, особенно «любимого» смолянами, торжественно утопили в Днепре. Туда же с шутками, прибаутками и народными гуляниями отправили его коллег.
Смоляне не желали видеть свой город в составе Великого княжества Литовского. Им не пришло в голову жаловаться в Вильну на злоупотребления Саковича и Петрыки или просить привилегий, как обычно делали города, восставшие по социальным причинам. Вместо этого возглавить вернувший свободу город и земли бывшего Смоленского княжества повстанцы предложили дорогобужскому князю Андрею Дмитриевичу.
Тем временем в Великом княжестве Литовском три группировки ожесточённо выясняли, кто же будет новым князем. 29 июня победитель в «игре престолов» определился — им стал Казимир, сын Ягайло. Бежавшие в сторону Вильно бояре попытались вернуться, но ворота Смоленска оказались заперты, а со стен горожане называли почтенных аристократов разными обидными словами. Бояре обиделись и обложили город во всех смыслах.
Андрей Дмитриевич, князь Дорогобужский, посмотрел на это, прикинул свои силы, после чего пожелал смолянам держаться и хорошего настроения. Смоляне хмыкнули и обратились к значительно более суровому князю — бывшему стороннику Свидригайло, у которого Сигизмунд отобрал его родовые земли вокруг Мстиславля и Кричева. А именно — Юрию Лугвеновичу Мстиславскому, под началом отца которого смоленские хоругви стояли насмерть против тевтонцев в великой битве при Грюнвальде.
Юрий Лугвенович, внук одновременно великого князя Московского Дмитрия Донского и великого князя Литовского Ольгерда, согласился и включил Смоленск в свои владения. К ним он вскоре присоединил Витебск и Полоцк, а обиженных на смолян бояр обидел ещё больше, забрав их земли и передав своим сторонникам. На карте мира возникло обширное непризнанное государство, включавшее большую часть современного российско-белорусского приграничья.
Осенью к стенам Смоленска пришли литовские хоругви. Но ворота города опять не открылись. Простояв три недели и разгромив окрестности Смоленска, они ушли восвояси. А вот когда пришло всё великокняжеское войско во главе с князем Казимиром, Смоленск не выдержал и был вынужден сдаться на милость победителя. Князь Юрий Лугвенович бежал в Москву, а затем в Новгород.
Наместником снова стал Андрей Сакович, руководители повстанцев погибли, бежали или были поражены в правах. Но город, судя по всему, продолжал бурлить — перспектива нового восстания явно читалась в хмурых лицах смолян. Потому всего 7 лет спустя великий князь Казимир был вынужден дать мятежному городу налоговые льготы, расширить права самоуправления и ограничить власть наместников.
Смоленское восстание стало крупнейшим городским восстанием в истории ВКЛ до его объединения с Польшей в Речь Посполитую. Смоляне наглядно продемонстрировали, что их как русских православных людей не устраивает жизнь в качестве неравноправных подданных литовских князей-католиков.
Увы, смоленский урок не пошёл впрок. Давление на православных будет только усиливаться, и в XVII веке дойдёт до откровенного зверства. Ответом на это станет война Хмельницкого, восстания в белорусских землях и ворота православных городов, которые будут распахиваться перед войсками единоверного русского царя. Религиозное угнетение, католический и униатский фанатизм станут едва ли не главной причиной того, что Речь Посполитая превратится в самую дремучую страну Европы и в итоге исчезнет с политической карты мира.
А Смоленск ещё в 1514 году будет взят войсками великого государя Московского Василия III и войдёт в состав возрождённого русского государства.
Алексей Костенков