Выборы, выборы. Эксперты зудят: за кого проголосуют молодые? Кому они верят? Да никому они, блин, не верят. Они голосуют только за себя. Потому что это их страна. Потому что скоро они тут будут власть. И это очень хорошо.
...Показал недавно подружке фильм «Асса». Для меня это юность и легкая ностальгия, для нее — просто незнакомое советское кино. В фильме есть эпизод, когда милиционеры требуют, чтобы главный герой снял свою дурацкую серьгу. Тут подружка спрашивает: «Слушай, а что они докопались до его серьги?» Я внимательно посмотрел на нее: она действительно не понимала. Пришлось объяснить: в советское время серьга в ухе — это вызывающее поведение, нарушение «устава», полное безобразие. Подружка удивилась.
«Какая же ты счастливая, — сказал я ей, — раз этого не знаешь и не понимаешь!»
Она действительно очень счастливая. Она родилась уже после социализма, она росла при свободе. Все ее поколение — конца XX века и начала нынешнего — свободное.
Это совсем другие люди. Я им завидую, я от них балдею.
И если они изредка бурчат, что в стране все плохо, я невольно усмехаюсь. Милые мои, вы не знаете, что такое плохо. Для вас плохо — это не найти кеды нужного цвета. Да чтоб всю жизнь это было вашей самой страшной проблемой. И я совсем не иронизирую. Вы очень классные, мне нравится, как вы одеваетесь, как держитесь и как смеетесь. Да, вы много, очень много смеетесь. Наш человек к смеху не был приучен веками. Наш человек никогда не умел улыбаться. Либо это злорадство, либо горькая ухмылка, либо пьяный гогот. А так просто идти по улице и улыбаться — ну только сумасшедшие имели это «право». Вы — первое поколение, которое улыбается часто и много. И для этого вам не требуется специального повода.
Для вас нет границ, вы не боитесь общения. Ведь «железный занавес» и вековая угрюмость выработали у нас подозрительность и ужас перед любым иностранцем. «Если и не враг, то точно нас ненавидит, надо ухо держать востро». До сих пор встречаю в Европе теток, моих ровесниц, которые, потея, пытаются что-то втолковать продавцу или официанту. («Ну, блин, дай нам вина, ну как тебе объяснить?») Они злятся, что их не понимают. Но им в голову не приходит выучить хотя бы «инглиш» на самом базовом уровне. Вы болтаете на «инглише», «дойче», «франсе», даже на японском, как та же моя подружка. Вы разговорчивы, вы все избавлены от нашей мрачности, от древних комплексов. Вы можете легко объясниться с кем-угодно — в Лондоне, Флоренции, Буэнос-Айресе. Вы не потеете и не хамите, вы — легкие, обаятельные, остроумные. Вы — настоящие «новые русские», а не дуболомы из анекдотов 90-х.
В вас нет ни капли той ядовитой ненависти, которой пытаются инфицировать всю страну наши осоловевшие пропагандисты. Вся планета к вашим услугам, всюду друзья и приятели. Вы — первое поколение, которое не смотрит на мир из-за березового частокола.
Вы поступаете в институты, какие хотите. Уезжаете учиться за границу. И не надо кричать, что это только зажравшиеся москвичи. Ребята из Новосибирска и Владивостока уезжают учиться в Китай и Австралию. Не все, увы, возвращаются, вот что печально. Но я верю: вернутся. Потому что тут жить непросто, зато прикольно.
Вы — легкокрылые. Не вышло с одной работой — вы быстро находите другую. Или придумываете свой маленький бизнес. У вас нет нелепых желаний — всю жизнь на одном месте, чтобы вынесли ногами вперед с той работы, куда вы устроились в юности. Девушка моего сына — юрист по образованию. Пошла было работать в какую-то контору, и стало ей дико скучно. И стала баристой, ей это в кайф, может часами рассказывать мне о кофе. Как человек, выросший на кофейном напитке в советских столовых, слушаю ее и ворчу: «Зачем так много сортов, что за разврат?» Она смеется.
А весь этот ваш ЗОЖ. Йоги, пилатесы, диеты. Сколько стройных девчонок, я не могу спокойно ходить по улицам. В мое время самым бессмысленным занятием считалась физкультура. Нас, студентов, гоняли в бассейн и на лыжи, мы прикидывались чуть ли не инвалидами, добывали справки, лишь бы не заниматься этой ерундой, лелеяли свою раннюю тахикардию. Мы были рыхлые, вялые, бледные. А вы носитесь сами по спортзалам и бассейнами, сами, никто не заставляет. Бегаете, плаваете, крутите педали. На самом деле вы уже научились летать.
Вы — наше первое летающее поколение. Никто вас не удержит.
Вам наплевать на тупые затеи власти. Да и на саму власть, вы сами по себе, вы — наглые и самоуверенные. Власть вроде бы грозная и суровая, но вас чаще всего просто смешит. Все эти злобные советские дядьки и визгливые советские тетки. Когда я звоню своему двадцатилетнему сыну и начинаю кудахтать, что всё запретят, он насмешливо отвечает: "Не парься".
Вы — первое поколение, которое живет весело, лихо, само по себе. Не слушая пугливых родителей, не глядя в истеричный телевизор, не думая: ой, запретят, и что же с нами будет завтра? Короче, не парясь. Вы — бесстрашные, но у вас нет желания крушить и низвергать. Вы очень амбициозны, но верите только в себя.
И потому я совершенно спокоен за это самое завтра. И раз уж с советского кино начали, им и закончу. В перестроечном фильме «Курьер» вальяжный персонаж говорил: «В чьи руки мы передадим построенное нами здание?» Тогда я сам был юным, сам не очень понимал, в чьи руки передавать-то, что мы такое умеем? Цитировать в курсовых материалы пленума ЦК КПСС? Великое умение, да. «Мое поколение молчит по углам» — как пел тогда молодой Кинчев.
А теперь ясно, в чьи руки. Прошло 30 лет, вы появились, ура. Вы не молчите по углам, вы очень шумные. Я долго вас ждал, я балдею от вас. Вы — очень крутое поколение. И моя подружка — очень свободная, очень счастливая.
Нынешние злобные старикашки скоро наиграются в свои убогие советские игрушки, устанут от величия и державности, свалят из нашей реальности. Я тоже, с ними за компанию. Буду на пенсии сидеть тихо в парке Горького, под сиренью, пить любимый кофейный напиток. И глазеть на загорелых девчонок в розовых кедах, что пролетают мимо меня, хохоча.