Сегодня ушла еще одна эпоха. Мне посчастливилось однажды беседовать с этим великим человеком. Было это около восьми лет назад. В этот день мне бы хотелось опубликовать несколько отрывков из того интервью - монолога...
Теория малых дел
Есть такая известная пословица: «Будет день и будет пища». У меня все по-другому. Я сторонник теории малых дел. Для меня важно знать, что я могу в обозримом будущем сделать жизнь людей, за которых в ответе, немножко лучше. Поэтому я твердо иду - настойчиво, как бульдозер, по этому пути. В 2000 году «пища» была маленькая. Артисты в художественном театре получали семь с половиной - восемь тысяч рублей в месяц. А сейчас у нас доплата на ребенка - десять тысяч в месяц. И планы - их много. Необходимо построить филиал для Московского художественного театра - это принесет еще большей уверенности в жизни театру, которым я руковожу. А тридцать первого декабря двенадцатого года будут закончены строительные работы на улице Гиляровского для еще одного моего театра. Как же я могу не планировать?
Быть на своем месте
Мне тут как-то задали вопрос, как я отношусь к тому, что актер Владимир Машков вступил в партию «Единая Россия». Я не берусь никого судить. Могу лишь с уверенностью сказать, что не корысть двигала Володей Машковым. Он - идеалист. Его родители работали в кукольном театре Новокузнецка, а более нищих людей, чем кукольники и артисты в России, трудно себе представить. Думаю, что он задался целью как-то помочь и театру, и, может быть, детям Новокузнецка. Да и не всегда все всё знают, когда делают свои шаги - понимаете?
Могу сказать лишь, что каждый должен заниматься своим делом. В свое время президент Борис Николаевич Ельцин предлагал мне быть Министром культуры. Потом, предполагалось, что я стану одним из членов Госдумы. Не вышло. Просто надо как-то уметь объяснить, что на своем месте ты Отечеству своему принесешь не меньше, а, может быть, даже больше пользы.
Не теряю надежды чему-то научиться
Никогда не теряю надежды на то, что могу чему-то научиться. Иногда сравниваю себя с человеком, едущим с горы. Как у Леонида Утесова: «…перешли перевал, и теперь нам спускаться…»
Однажды Костя Богомолов затеял нечто совсем немыслимое с чеховской «Чайкой». Он сам подбирал актерский состав, и пригласил меня на роль Евгения Дорна. Я так тревожился, что время от времени искал отговорки: то я болен, то у меня какие-то государственные заботы. Не на всех репетициях я бывал. Потом, когда пришел - сердце сжалось в груди: «Ой!» И никак не мог я понять, что мне надо делать, и как это надо воплотить? А потом научился. Понял. Знаю, что люди, которые приходят ко мне на этот спектакль - очень разные. Но вижу, что они смотрят с удовольствием. Наверное, я научился встать на свое место в этом спектакле и не портить его. Так, осторожно.
Спектаклетерапия
Моя бабушка, когда мы пришли с ней на вокзал в Саратове, молилась: «Господи, не приведи Господь, чтобы он поступил в эту поганую институцию». Ну, и так далее. Оказалось, не у всех такие хорошие связи, как у меня. Бабушка погорела.
С тех пор моя жизнь связана с театром. Театр и сцена обладают огромными компенсаторными возможностями. По себе знаю, что на сцене проходит зубная боль и многое другое. Помню, как однажды я играл спектакль, уже будучи директором, когда просто невозможно сказать: «Я болен». Это был «Провинциальный анекдот». Там трое суток русские мужики гуляют, потом встают - а похмелиться нечем. И начинается борьба за жизнь - с драками, и со всем прочим. Перед спектаклем мне сделали две «блокады». Уложили на раскладушку. Лежу. Занавес раскрылся - подымаюсь. Ничего не болит. Начинаю ходить. По роже дал одному, другому. Споткнулся. Все сделал. Занавес закрывается - и я падаю. И меня снова подхватывают - и в медпункт. На самом деле, я больше вам скажу. Я гипертоник. И бывает у меня иногда давление сто семьдесят, сто шестьдесят пять на сто. А сыграешь нормально - меришь опять, а там - сто сорок на девяносто. Знаю, что не всех можно пропускать через этот вид терапии. Но он, наверное, имеет право на жизнь.
В списках «Форбс» не значился
В прошлом месяце обо мне вышел фотоальбом, который очень мне понравился. Он начисто лишен немилой мне гламурности, которая, к сожалению, сопутствует многим начинаниям, касающимся жизнеописаний наших современников. И кто тут круче, и кто еще что показал, и у кого сколько, и у кого почем. Короче говоря, это как-то осталось за пределами книги. Хотя, возможно, дело тут в том, что я - не очень по этой части. То есть в списке Форбс, как вы знаете, до сегодняшнего дня меня не было.
Время очень жестоко нас испытывает. Я имею в виду Россию. Семьсот лет войн. Потом - этот чудовищный большевистский эксперимент, продолжавшийся семьдесят с лишним лет. А сейчас - еще более суровое испытание: рубль. Рубль и барыши. Испытание, которое, дай Бог, как говорится, и выдержать, и уцелеть. И я бы хотел перед уходом в мир иной иметь уверенность, что тем, кто после нас останутся, будет жить немного легче.
Душа мой прах переживет
Я знаю, что весь я не умру. И душа в заветной лире мой прах переживет. Благодаря моим ученикам - Володя Машков, Женя Миронов, Дуся Германова - я могу перечислять их бесконечно, потому что они мне, как дети. А теперь у меня есть еще и школа для талантливых детей со всех уголков России и передо мной стоит вполне практическая задача: найти, обучить, воспитать талантливых актеров для театра, которым я руковожу. И я думаю, что это, может быть, самое важное мое дело. Вы же сами видите, что творится с актерским мастерством. Это не ренессанс, а некий упадок. Иногда, включаешь телевизор, видишь актера и удивляешься: как же плохо он играет! Другую кнопку нажимаешь - опять он, и опять плохо играет. Третью кнопку - и снова он, но в бакенбардах, с усами, с растительностью. А играет так же плохо. Это, на самом деле, очень серьезно. И сериалы, которые снимают, как штаны с карманами для рекламы - это тоже серьезно. Впрочем, Бог с ними. Господь им судья.
Поздновато начинаем фиксировать жизнь
Недавно я нашел фотографию, которая меня очень тронула. На ней - надпись, датированная осенью пятьдесят девятого года. Комплименты, комплименты, комплименты… «Дай вам Бог здоровья. Мне сейчас семьдесят один год, так что я далек от лести. Да и она ни к чему мне».. Вспомнилось, как тогда в Казахстане, во время строительства города Темиртау, народ вышел из повиновения и пошел на улицы. На третий день войска среднеазиатского военного округа усмирили горожан. А чтобы отвлечь народ, стали в городе проводить культурные мероприятия, в частности, пригласили театр «Современник», к которому я тогда имел самое прямое отношение. Помню, как ходил по улицам мимо универмага, а лунки в кирпиче от пуль и снарядов еще не были заделаны. Но люди все равно рвались на наши спектакли… Вот такие компоненты со-историчности, что ли, нашей трагической истории. И если ты являешься участником этого процесса, то тогда, возможно тебе есть что сказать. К сожалению, мы поздновато начинаем фиксировать наши жизни. Может быть, от недостаточного честолюбия?
