После завтрака комаровцы двинулись на Красную слободу, в те места, где зимой промчалось 300 партизанских подвод. Об этом рейде и теперь рассказывают были и небылицы.
По взбухшим от вешних вод болотам пробирались медленно и трудно. Ноги засасывала трясина, хлюпали сапоги, полные торфянистой жижи, по пояс брели в леденящей ржавой воде и, конечно, проклинали полесские болота.
— Не ругайте напрасно, ребята. Это — наше золото. Вот изгоним фашистов, пророем здесь каналы, загудят тракторы, и на торфяниках зашумят колосья.
— А вы мечтатель, Василий Захарович,— улыбнулся Стешиц.
— Ты разве не мечтаешь о победе и о будущем?
Без мечты, брат, нельзя. Здесь все мечтатели. Потому и подставляем головы под фашистские пули. Владимира Ильича тоже называли «кремлевским мечтателем». Мы должны осуществить его мечты... Ух, черт! Подсоби и не отвлекай. Так и в пекло недолго угодить,— проворчал Корж, сорвавшись с мокрой кочки в подернутую радужными разводами жижу.
Кое-как выбрались из топи и двинулись по намеченному маршруту. В лесу уже дожидался связной.
Он предупредил, что немцы, опасаясь партизан, устроили засаду у деревни Сологощ. Комаровцы обошли и заняли ее с тыла, уничтожили 10 оставшихся в гарнизоне гитлеровцев, захватили оружие и ушли возле Старобина по маршруту зимнего рейда.
Весной участилось движение немецких эшелонов к линии фронта.
Это выдвигало перед соединением новые задачи: требовалось усилить удары по противнику, не допускать поездов с техникой и живой силой к линии фронта. Но как? — вставал перед Коржем вопрос. «Взрывчатки, добытой еще в Пинске, почти не осталось. Зимой подходить к полотну было невозможно: следы на снегу выдавали партизан на железной дороге. Было «следно», как любил говорить Василий Захарович. Теперь — самое время.
Командир решил посоветоваться с Сергеем Некрашевичем.
— Скажи ты мне, товарищ рабочий класс, как можно пустить состав под откос? — спросил он железнодорожника.
— Да это проще простого. Развинтить рельсы — и загремит как миленький,— отвечал Сергей.
— А как еще? — допытывался Корж.
— Подрыть не менее 24-х шпал. Паровоз наскочит на них, осядет, и все полетит в тартарары.
— Не менее 24-х, говоришь?
— Да, именно 24-х, потому что паровоз становится как раз на 24 шпалы Если меньше, может и проскочить,— объяснял Сергей.
— Ясно. Спасибо за совет... Готовьтесь с Иваном на ответственную работу.
Понравилась статья? Подпишись на канал!