Петр Алексеевич осторожно покосился на остальных пассажиров вагона метро, сдерживая тяжелое дыхание. Бесцельный и предсказуемый в своей непредсказуемости человеческий фактор, кажется, до потолка заполнял вагон и старательно не смотрел на Баркова. Петр Алексеевич отвел потерянный взгляд.
Он чувствовал себя проигравшим. С позором. Во что он играл и с кем, Барков сказать не мог. Но что-то проиграл и это что-то было важным. В пустой черепной коробке гремели как леденцы в жестянке вопросительные и восклицательные знаки.
- ... ?!...!!!!...????!!!!... ???...
Никаких более внятных формулировок изготовить Петр Алексеевич на данный момент не мог. Чем бы ни было то, что с ним только что произошло, были понятны только две вещи – это происходило с ним, Барковым Петром Алексеевичем и это было не во сне.
Единственный человек, который мог ему что-то объяснить — Калямба. Барков собирался к нему. В принципе, больше и некуда было...
- Извините, вы Барков? Петр Алексеевич?
Барков рефлекторно дернулся к закрытой двери вагона.
- Писатель?
Голос был женским. Барков осторожно оглянулся. На него с радостным сомнением смотрела девушка. В руке у нее был все тот же пресловутый томик «Убить Посейдона». Барков нервно скривился в улыбке.
- Можно автограф?
Если подумать, то нельзя не встревожиться, обнаружив от какой несущественной ерунды подчас зависит самочувствие человека. Только что потерявший все надежды, гарантии и уверенность в чем бы то ни было, Петр Алексеевич мгновенно вернулся на Олимп. Невероятным образом перепуганный шлак цивилизации, загнанный трофей, боящийся думать о будущем, без малейшего промедления превратился в молодого преуспевающего писателя с блестящими перспективами.
Барков элегантно добыл ручку из внутреннего кармана и с неуверенно-скромной улыбкой стратегического назначения раскрыл книгу на титульном листе.