Уже вторую зиму я отказываюсь от алкоголя. В прошлом году не пила с ноября по июнь, в этом планирую с января по майские праздники, а там откроются веранды, и захочется пропустить пару бокальчиков апероля или просекко. У меня никогда не было зависимости от алкоголя: могла пить, могла не пить. Могла даже несколько дней подряд вечерами быть на стакане — это никак не влияло на мое восприятие действительности. Пьющих людей до определенного момента в моем окружении не было, а в семье вообще не принято пить. Разве что за столом по праздникам — чуть-чуть.
Когда два года назад я пришла к психотерапевту и рассказала о своих отношениях, то моментально получила вопрос: “Вы осознаете, что вы созависимый человек и живете с человеком со второй стадией алкоголизма?”. Мне казалось, что это возраст и пройдет. Я никогда не задумывалась о том, что любовь выпить — это болезнь, которая не лечится. Александр пил практически каждый день, если не пил, то мучился бессонницей и глотал таблетки для сна. С каждым годом синяки под глазами чернели, а сам он мрачнел. По началу ничего не вызывало беспокойств, мы только начинали встречаться, и потому вечное распитие вина и шампанского казалось просто атрибутом веселого времяпрепровождения. Потом очень быстро мы начали жить вместе. Он появлялся вечером на пороге с бутылкой, если встречался с друзьями — то всегда возвращался поддатый, но держал себя в руках. Потом случилась первая белка. Мне позвонила домработница его семьи по его просьбе и попросила забрать. Я улыбнулась (сейчас страшно вспоминать, но тогда мне показалось это трогательным) и поехала. На пороге меня застал плохо связывающий слова в предложения Александр, декламирующий нелепые стихи своего сочинения, он ставил музыку и звал меня танцевать, кричал, как сильно любит и снова продолжал нести околесицу. Домработница покорно доваривала бульон, тушила печенку и выжимала апельсиновый сок. После принятия пищи он порозовел и протрезвел, но стоило нам добраться до моей квартиры, как он снова начал шарить по шкафам в поисках, чего бы выпить. Потом храпел с такой силой, что мне пришлось уйти спать на диван в гостиную. Вообще со временем мы часто с ним по очереди спали на диване. Если он уходил встречаться “с мужиками”, то я заранее стелила ему на диване, а сама запиралась в комнате и делала вид, что сплю, когда он приходил.
Со временем Александр совсем расслабился и по выходным открывал бутылку просекко уже за завтраком. Если я уезжала загород к семье, то по возвращению находила бутылки пива за цветами на подоконнике — он прятал улики и скрывал, что опохмеляется. Потом случился первый эксцесс, когда нужно было взять руки в ноги и нестись прочь, крестясь и падая. Мы были на мероприятии: оно проходило в трехэтажной квартире со своей крышей на 10-м этаже. Мы достаточно быстро с ним потерялись — я отправилась общаться с подругами, он же крайне молниеносно завел “новых друзей”, с которыми то ли употреблял что-то, то ли просто налакался сверх меры. Когда спустя два часа я поднялась на крышу покурить, взяв у подруги кожаную куртку на пару размеров больше меня, я не ожидала, что Александр подкрадется сзади и схватит меня за шею. “Чья куртка?” — вопил он, а я чувствовала у себя под поясницей перила крыши и ногами пыталась вцепиться в пол. “Шуточный” приступ ревности принял серьезный оборот, когда он перекинул меня через перила. Подбежали друзья и оттащили его от меня. Мы вызвали такси и поехали домой. Я спокойным голосом попросила его остаться ночевать дома, потому что мне страшно. Выходя из такси возле своего дома (мы проехали мимо него сначала) он вытащил водителя и начал кричать “зарежу, если с ней что-то случится”. Провоцировал, лез на рожон. Водитель попался адекватный, возрастной, молчал, терпел, не перечил. Я дала ему щедрые чаевые, а он посмотрел на меня с нескрываемым сочувствием. Потом раздался звонок — Александр сообщил, что разнес дом, разбил картины, телефон и я всему виной. На утро он ничего не помнил. Извинялся. Даже пошел к знакомому наркологу. На месяц перестал пить — это был, наверное, единственный безоблачный период в наших отношениях. Но первый же стресс снова утащил его к бутылке. Мне все время казалось, что он повзрослеет, и это пройдет. Тем более, ну не каждый же раз у него сносит крышу. Это звучит достаточно по-киношному, но иногда у Александра менялись глаза — они становились темными, мрачными, чужими и какими-то ненормальными. Как будто перед тобой другой человек. Этот пугающий взгляд замечали и друзья, и мои родители. Всем становилось не по себе. Под конец отношений, когда было много белок, запоев, загулов, истерик, летающей мебели и криков, я каждый вечер с содроганием ждала, с какими глазами он вернется. И кто вернется, мой родной и любимый человек, или пьяный безобразный мужлан, которого я не знаю. Их стало двое. Моя жизнь превратилась с бесконечный стресс, каждый поход на свадьбу или день рождения я не пыталась удержать его от выпивки, я просила, умоляла остановиться на трех бокалах виски, уезжала, пряталась, плакала. Пила валерьянку, пустырник и прощала, прощала, прощала. Когда как-то утром он выпил бутылку рома, пока я спала, да еще и свалил это на моих подруг, я набрала воздуха в грудь и ушла от него. Хватило, правда, меня ненадолго, я была настолько зависима эмоционально, что уже через неделю сама начала его возвращать. И вместе с ним все вернулось на круги своя. Пока не случилось роковой ночи, когда перепив он выкидывал мои вещи из окон и наутро я не оказалась в гипсе. Тогда все закончилось.
Первые дни мне казалось, что из меня вырвали легкие с мясом и мне нечем дышать. Александр не проявлялся, только изредка пьяный писал моей маме и подругам. Из-за гипса на руке я упала, повредила спину и оказалась на больничной койке. В тот день по иронии судьбы моя мама столкнулась с ним случайно, но сделала вид, что не знает его и пошла в другую сторону. Я мысленно грызла подушку но держала себя в руках: прощать и скучать нельзя. Нельзя скучать по отношениям, в которых ты разрушаешь себя. Когда спустя месяц он появился и начал сидеть под окнами и караулить, у меня уже была сила воли. Он бросал снежки мне в окно — я закрывала шторы. Он бился кулаками во входную дверь — я не открывала. Потому что знала, что вместе с ним придет в наши отношения третий — алкоголь. А он мне не друг.
Тогда мы сильно поссорились с алкоголем и я почти год не могла переносить запах спирта. Если все начинали выпивать, я находила предлог и уезжала. А потом наступило лето, мы выбрались большим кагалом в винотеку и дегустировали розовое игристое. Было весело, пьяно и смешно. И ничего о нем не напоминало…