Мы ведь знаем, что курить страшно вредно, а социальные сети — пустая трата времени. Но почему-то осознание пагубности этих привычек совсем не помогает с ними бороться. Этой проблеме посвящена книга «Зависимый мозг» (вышла в издательстве Манн, Иванов и Фербер) психиатра и преподавателя медицинской школы Массачусетского университета Жадсона Брюера.
Зависимость как она есть
Если говорить коротко, то чем чаще мы повторяем те или иные действия, тем больше привыкаем видеть мир определённым образом — сквозь субъективную призму наших ментальных установок, которые основаны на вознаграждениях и наказаниях, полученных в результате предыдущих действий.
Простой пример: если мы едим шоколад и нам нравится его вкус, то и в дальнейшем в ситуации выбора между этой сладостью и какой-либо другой, которая нравится нам меньше, мы, скорее всего, предпочтём шоколад. Мы считаем, что «шоколад — это хорошо». У нас сформировалась установка в пользу шоколада, и она субъективна, поскольку отражает наши личные вкусы — кто-то другой может предпочитать шоколаду мороженое. Чем больше мы привыкаем к определённым взглядам, в совокупности образующим наше мировоззрение, тем скорее забываем, что они субъективны.
Так, например, многие американцы, выросшие в 1930-е годы, привыкли считать, что место женщины — дома. Как правило, их воспитывали матери-домохозяйки. Возможно, дети получали отрицательное подкрепление, когда их бранили за вопросы, почему мама дома, а папа на работе («Милый мой, твоему отцу нужно зарабатывать деньги, чтобы нас прокормить»). Со временем подобная точка зрения становится настолько привычной, что мы даже не ставим под сомнение свои непроизвольные автоматические реакции: разумеется, место женщины — дома!
Зависимость от сигарет и наркотиков
Многие мои пациенты в госпитале (автор практиковал в госпитале управления по делам бывших военнослужащих в городе Уэст-Хейвене, — прим. «Секрета фирмы») приобрели зависимость после травмы (во время боевых действий или в другой ситуации). Некоторые из них страдали от постоянной физической боли и подсели на опиоиды, чтобы не чувствовать её. Другие обнаруживали, что наркотики помогают избежать, прекратить или приглушить эмоциональную боль. Когда пациенты рассказывали мне свои истории формирования зависимости, я слышал один и тот же лейтмотив. Своим поведением эти люди напоминали лабораторных мышей…
«Редко кто мог сказать, что великолепно себя чувствовал во время трёхдневного кокаинового марафона, истратив сотни долларов за день, а затем отсыпаясь в течение нескольких суток»
Вот как они описывали процесс обучения на основе вознаграждения, через который прошли: «У меня возникало воспоминание (о каком-либо травмирующем событии)» (триггер), «я напивался» (поведение), «и это было лучше, чем вновь переживать в памяти то событие» (вознаграждение). Я ясно видел порочный круг, в который заводила их привычка. Триггер. — Поведение. — Вознаграждение. Повторение действия. Кроме того, они использовали различные вещества для «лечения»: напиваясь или впадая в состояние эйфории, они таким образом предотвращали появление неприятных воспоминаний или ощущений либо позже просто не могли точно сказать, возникали у них эти воспоминания или нет.
Редко кто из них мог сказать, что великолепно себя чувствовал во время трёхдневного кокаинового марафона, истратив сотни долларов за один день, а затем отсыпаясь в течение следующих нескольких суток. Они описывали своё обучение на основе вознаграждения как способ избежать каких-либо ситуаций, притупить боль, заглушить неприятные эмоции. В результате они все чаще поддавались своим пристрастиям. Расчёсывали эти чертовы раны.
<...>
И вот очередной пациент сидит в моём кабинете и с явным недоумением смотрит на пачку сигарет. «Почему, — спрашивает он меня, — я смог отказаться от сильных наркотиков, а бросить курить не могу?» Такие вопросы не редкость: как показало одно исследование, почти две трети людей, желающих излечиться от алкогольной или наркотической зависимости, утверждали, что им было бы сложнее отказаться от сигарет, чем от других веществ, которыми они в тот момент злоупотребляли.
По сравнению с другими вызывающими привычку веществами у никотина есть несколько «преимуществ».
Во-первых, никотин — стимулятор, поэтому он не угнетает мыслительные способности. Мы можем курить, находясь за рулём автомобиля или работая со сложным оборудованием.
Во-вторых, курить можно хоть весь день напролёт. Мы закуриваем, проснувшись утром, когда уровень никотина в нашем организме находится на минимальном уровне. Курим по дороге на работу. Во время перерывов или после выговора от начальника. И так далее.
В-третьих, за курение нас не уволят. Это не то же самое, что прийти на работу пьяным или под кайфом. Конечно, перерывы на курение немного снижают производительность труда, но по большому счету мы вредим лишь собственному здоровью, а значит (теоретически), это наше личное дело.
В-четвёртых, хотя курение в настоящее время — главная причина предотвратимой заболеваемости и смертности в США, оно не убивает нас быстро. Да, мы, возможно, заболеем раком в будущем. Но возможно, мы окажемся в числе тех, кто избежит этого.
В-пятых, в нашем организме имеется чрезвычайно большое количество капилляров… Такая обширная разветвлённая сеть легко и быстро доставляет никотин в кровоток. Чем быстрее никотин проникает в кровь, тем скорее в мозге происходит синтез дофамина и тем сильнее мы привыкаем к курению. С учётом всех этих факторов становится понятно, почему мои пациенты, победив множество демонов, не могут избавиться от привычки к курению.
Зависимость от социальных сетей
Почему же мы так помешаны на фотографировании самих себя?
Женщина думает про себя): О боже! Я в Лувре!
Разум женщины (шепчет): Ну же, не стой как вкопанная! Сделай фото. Нет, подожди! Сфотографируйся со своей лучшей подругой. Стоп. Я придумала! Сделай фото и выложи в фейсбук!
Женщина: Отличная идея!
Даниэла (давайте назовём её так) делает фото, затем убирает телефон и заходит в музей, чтобы осмотреть экспонаты. Не проходит и десяти минут, как она чувствует острое желание проверить свою страничку. Пока друзья не видят, она тайком заходит в соцсеть, чтобы узнать, лайкнул ли кто-нибудь её фотографию. Возможно, она ощущает некоторое чувство вины, поэтому сразу же убирает телефон, пока её друзья этого не заметили. Спустя несколько минут у неё снова появляется сильное желание заглянуть в телефон. А потом опять и опять. Она проводит остаток дня, блуждая по Лувру, и куда же она при этом смотрит? Не на всемирно известные арт-объекты, а в свою ленту в фейсбуке, отслеживая, сколько лайков и комментов получило её фото. Этот сценарий может показаться безумным, но такие истории случаются ежедневно. И теперь мы, возможно, понимаем почему.
Триггер. — Поведение. — Вознаграждение.
«Получив положительную оценку, мы отправляемся на кассу»
<...>
Когда мы ощущаем беспокойство, скуку или одиночество, то делаем новый пост в соцсети, своеобразный призыв к друзьям, которые отвечают, лайкая наш пост или оставляя короткий комментарий. Эта обратная связь успокаивает нас, показывая, что мы не оторваны от окружающего мира и нам уделяют внимание. Иными словами, мы выходим в интернет или размещаем что-нибудь на своей странице в соцсети, чтобы получить вознаграждение в виде ощущения собственной значимости. Уверившись в этом, мы закрепляем привычку, чувство одиночества уходит, и мы ощущаем единение с окружающими. Мы приучаемся прибегать к этому источнику снова и снова.
Зависимость от похвалы
Допустим, мы отправляемся в магазин за новым свитером или зимней курткой. <...> Нам кажется, что новый свитер нам к лицу, но мы не вполне уверены в его хорошем качестве или цена кажется нам слишком высокой. Мы пятнадцать минут фланируем туда-сюда перед зеркалом, не в силах принять решение. Мы смотрим на друга в надежде получить помощь, и он говорит: «Да, это то, что надо. Бери это!» И, получив положительную оценку, мы отправляемся на кассу.
Формируется ли наше мнение о себе тем же, уже рассмотренным ранее способом — путём обучения на основе вознаграждения? Например, мы получили высший балл за контрольную в шестом классе. Мы не придаём этому слишком большого значения, но когда приходим домой и сообщаем об этом родителям, они восклицают: «Отлично! Видишь, какой ты умный!» Родительская похвала вызывает у нас чувство удовлетворения и улучшает настроение. Мы получаем пятёрку за следующую контрольную и, вспомнив о том, что произошло в прошлый раз, сообщаем об этом родителям, ожидая очередной похвалы и получая её снова.
<...>
Одного моего бывшего коллегу считали «золотым мальчиком» во время обучения в ординатуре и в начале карьеры. Когда бы я ни пересекался с ним, неизменным предметом обсуждения становился он сам. Мне приходилось выслушивать, какие статьи он опубликовал, какие гранты ему присудили (несмотря на жёсткую конкуренцию!) и какой замечательный прогресс наблюдается у его пациентов. Я поздравлял его с достигнутыми успехами, и это поощряло его говорить о них снова при нашей следующей встрече. Триггер (увидел Джада) — поведение (поделился новыми успехами) — вознаграждение (получил поздравление). Что мне оставалось делать? Сказать ему, что он невыносим?
Возможно, из-за безудержных родительских похвал, не соответствующих реальным заслугам («Все получили награду, а особенно ты!»), и отсутствия корректирующего наказания («У моего ребёнка свой, особый путь») процесс обучения на основе вознаграждения получает чрезмерную стимуляцию... Подобно человеку, генетически предрасположенному к алкогольной зависимости, у этого ребёнка развивается вкус — нет, даже потребность — к похвале, которую не так-то легко удовлетворить.