24 февраля 1525 года около Павии были наголову разгромлены войска, долгое время считавшиеся лучшими, а взамен слава пришла к другим. И она будет принадлежать им долго, пока через сто с лишним лет тоже не была уничтожена в другом сражении при Рокруа. Эта битва не могла не состояться, такой уж сложилась ситуация в войне французов против императора Священной Римской империи. Она и состоялась.
Французы осаждали Павию, потому что она была им нужна как одна из важнейших крепостей Миланского герцогства, имперцы, разумеется, пытались деблокировать осажденный город. Вот только и у тех, и у других были проблемы с наемными войсками, которым надо было платить, а платить было нечем. В результате в осажденной Павии к этому моменту переплавили почти все украшения и церковную утварь, а от осаждавшего город Франциска ушла часть швейцарцев, которых затребовали к себе кантоны. Да еще и Джованни де Медичи, командир Bande Nere получил рану и уехал лечиться, а его отряды плавно расползлись. В итоге у короля Франции таяла армия, а в осажденной Павии наемники были готовы сдать город со дня на день, так как платить им больше было нечем.
Поэтому командирам имперско-испанской армии, пытавшейся деблокировать осажденный город больше ничего не оставалось делать, кроме как идти в бой. Силы были в общем-то равны. У французов была более сильная конница, в том числе что-то вроде танков – тяжеловооруженные жандармы, которых у имперцев почти не было.
Ночью с 23 на 24 февраля командир имперской армии Шарль де Ланнуа решился и его саперы начали разбирать стену охотничьего парка Мирабелло, чтобы пройти через него к Павии. Вместе с армией планировалось провести большой обоз, в котором были продукты, порох, снаряжение и, самое главное деньги, заплатив которые наемникам, можно было рассчитывать, что они еще некоторое время будут драться.
Французы считали, что у них все в порядке, поэтому на охрану забили почти полностью. Кроме того, стену испанцы разбирали с помощью шанцевого инструмента, то есть как можно тише. В результате в ней образовался пролом, через который ранним утром имперские войска попали внутрь парка и начали там строиться для того, чтобы идти на прорыв. Помогли дождь и туман, скрывавшие строившиеся войска до поры до времени.
Но вечно прятаться никогда не получится. Французы таки узнали, что испанцы по сути уже прошли внешнее кольцо осады и собираются врезать лягушатникам от всей души. В лагере французов сыграли тревогу, но тут гарнизон Павии, как и договаривались с прорывавшимися снаружи, пошел в атаку.
Надо отдать должное французам, те сориентировались достаточно быстро. Те швейцарцы, которые еще не ушли в родные кантоны, построились и приготовились к бою, а артиллерия начала обстрел наступавшией имперской пехоты. Но имперская армия била в определенных местах, а французы были распределены по всей линии обороны и это было жуть как плохо.
Впрочем, у французов, которыми, кстати, командовал сам король Франциск I, был козырь – тяжелая конница. Те самые жандармы. Ударив ими, можно было разнести нарывавшихся имперцев, не доводя дело до полного аллеса. Разумеется, французы ударили.
Конница была построена примерно в полукилометре от расположенной в том самом парке пехоты и нанесла таранный удар по имперской пехоте и легкой кавалерии. В этот момент командующий имперской армией де Ланнуа воскликнул «Не на кого больше надеяться, кроме как на Господа». Еще бы – на его войска неслись 3 тысячи отборных всадников. Кавалерия и пехота Ланнуа были опрокинуты, а французский король, командовавший атакой, поверил, что на этом дело закончено и сказал «Теперь я герцог Миланский». Но с этим были не согласны испанцы.
Испанский отряд, которым командовал ди Пескара, не потерял самообладания в момент грандиозного шухера, наведенного тяжелой конницей французов. И де Пескара приказывает своим аркебузирам развернуться и открыть огонь во фланг наступающей тяжелой коннице. С этого момента и начался конец. Но не для имперцев, а для французов.
Тем временем, на другом участке сражения швейцарцы встретились со своими заклятыми друзьями ландскнехтами Фрундсберга. Ладскнехтов было примерно в два раза больше и они начали теснить швейцарцев. Но тут к нему примчался гонец, просивший срочно прислать продкрепления к Пескаре. Надо сказать, Фрундсберг быстро сориентировался и помощь отправил.
Тем временем,Франциск еще не понял, что он попал как кур в ощип и бросил свою конницу на построившуюся на фланге в плотные порядки пехоту. Атака провалилась, темп был потерян, начиналась позиционная резня. А тут еще и подоспели так вовремя посланные Фрундсбергом подкрепления. И французская конница оказалась в окружении.
Надо отдать должное – французская пехота пыталась пробиться на помощь жандармам и королю. Но ее было меньше и испанцы и ландскнехты уступать в то утро не собирались. Тем временем окруженным жандармам устроили избиение. Они защищали короля и гибли один за другим. Франциск тоже сражался до последнего, но его ранили в руку, стащили с коня и только чудом не убили, а захватили в плен. Дальше начался коллапс.
Уцелела только небольшая часть армии и только из-за того, что командир западного сектора герцог Алансонский увидел толпы бегущих после разгрома, собрал всех, кого только было можно вокруг себя и приказал организованно отступать.
Разгром был полным. Французы потеряли около 10 тысяч человек, имперцы – около 1 тысячи. Большинство представителей самых знатных французских родов были убиты или попали в плен. Сам король из плена напишет письмо матери, в котором сообщит, что «утрачено все, кроме чести и жизни». Его отпустят из плена в 1527 году после заключения Мадридского договора, который он впрочем откажется соблюдать. А Итальянские войны продлялся еще до 1559 года.