…Если ты, читатель, когда-нибудь курил и бросал сию пагубную привычку, то, возможно, можешь меня понять. Моя зависимость была только в голове. Исключительно. Меня ни разу не ломало так, как ломает наркоманов со стажем, у каждого из них наступает момент, когда наркотик приносит не кайф, а просто возможность существовать и делать обычные дела. Без него уже никак. А я просто знала, что в любой трудной ситуации могу найти утешение и где дом, в котором меня всегда ждут.
В дополнение ко всему, мой номер телефона со скоростью света разлетелся по притонам и круглые сутки мне звонили Гены, Васи, Сережи, предлагающие ширево по оптимальной цене. Такой уж рынок, за банкира нужно бороться, и плевать им было, что мне всего восемнадцать. Им было бы плевать, будь мне хоть десять лет, вместе с телом наркотик иссушает и душу.
Клянусь, я не хотела сидеть на игле, не хотела ни второго, ни третьего раза. Их бы не было, если бы не одно но…
Его звали Иван. Я не помню точно, любила я его или ненавидела, он был моим спутником, моим Каллисто, хоть отношения наши чаще походили на холодную войну длиною в лето. Как себя нужно вести с мужчинами, как быть кроткой, нежной - я не понимала. В моё время, в моё прекрасное время без контакта и инстаграмма девушки брали пример со своих матерей. А мама у меня суровая, закаленная 90-ми, со стальными яйцами. От нее я для себя выверила два принципа: держать свое слово и всегда говорить правду, даже самую непотребную. Этим покорять мужчин плохо получалось, а мне, со временем, стало нравиться быть нелюбимой, эту вынужденную роль я приняла во всем ее великолепии. Еще был дед. Дед всегда говорил так: «Алиса, никогда….слышишь?...никогда не трогай мои инструменты». И я не трогала. Дед родился на Украине в годы войны, на него нельзя было обижаться.
Что-то особенное было в Ване, что-то особенное было между нами. Он называл наши отношения собутыльничеством, даже другом не рисковал назвать, что было, отчасти, чистой правдой. Временами мы практически жили вместе, он пел мне Кобейна и научил курить по-цыгански. Пили мы безбожно, все, на чем была акцизная марка, если их тогда вообще клеили. Он не мог со мной говорить на трезвую голову, Ваня меня не любил. Я это знала, поэтому не собиралась скрывать от него свои наркоманские приключения, это было бы глупо, тем более мои руки были усыпаны маленькими галактиками синяков, что сложно спрятать в жаркую пору. Когда ты видишь девушку в водолазке в +30, то подумаешь, что она ниндзя, не меньше. Мне такие проблемы были не нужны.