А враг упорно рвался к Волге. На левый берег нужно было переправить одну из лучших зенитных батарей. Темной была та ночь. Желтый мазок луны почти не высвечивал идущего каравана. Рваные облака в диком беге легко обгоняли его, размазывая и затушевывая контуры грозного груза. Ветер заглушал звуки работающего двигателя. Казалось, удача приветно протягивала руки свои, но...
Не прошла незамеченной отправка батареи. Свалился из-за туч «юнкерс». И хоть не точно отбомбился, но взрывной волной опрокинуло паром и порвало буксирный трос. Пушки оказались в воде. Сам же буксир только сильно зарылся носом в воду да шквалистый ливень прочесал его палубу. Еще не рассвело, когда он ткнулся носом в берег Гнилого затона. Мокрые, продрогшие батарейцы сошли на берег. Их провели на «Марат» — штабной корабль бригады траления, тщательно замаскированный под высоким яром.
На крутом обрыве я заметил согбенную фигурку девушки, одетой в ладно подогнанную красноармейскую форму. Подобно Васнецовской Аленушке сидела она в скорбной позе и тихо по-голубиному стонала: «Винтовка, где моя винтовка, что со мной будет?» И снова: «Винтовка, где моя винтовка?»
Я подошел ближе.
— Что с тобой, девушка? Откуда ты?
— С батареи я. Винтовку оставила в машине, а она утонула. Как мне быть?
— Успокойся, достанем твою винтовку. Ничего тебе не будет.
— Это правда? Вы меня не обманываете?
— Нет, нет. Это правда.
— Спасибо вам.
Без оружия нет воина. Я прекрасно понимал эту девушку и сочувствовал ей.
Следующей ночью тральщики начали поиски орудий. Здесь уж досталось мне. Едва трал цеплялся за какую-либо прочно заиленную корягу, надевал маску и в одних плавках опускался по тралу. Не обнаружив желанной цели, я поднимался на борт, отогревался горячим чаем и ждал следующего погружения. Не одну ночь искали мы батарею. И все это делали тихо, скрытно, ибо стоило немцам обнаружить нас, как они легко могли расстрелять, разбомбить прочно привязанные к тралу катера.
Позднее в своей книге «Волжские плесы» контр-адмирал Зарембовский напишет, что мне приходилось делать до семнадцати погружений за ночь. Я же их не считал, ибо к утру уже переставал что-либо понимать.
Обнаружив пушку, тральщики бросали буй и уходили. Мы швартовали полуглиссер к бую, и я начинал свою нелегкую работу. Как правило, трос буя служил мне спусковым концом. Коротко замечу: какими бы тяжелыми ни были «груза» на водолазе, он не дойдет до цели без спускового конца, прочно закрепленного на дне. Сильное течение Волги собьет его и отнесет далеко в сторону. Передвигаться же там нельзя. Можно только лежать ничком, намертво вцепившись пальцами в грунт. Стоит только оторваться от него, как мощный поток опрокинет водолаза и поволокет по дну.
Итак: загубник — в рот, маску — на лицо — пошел! В кромешной тьме иду вниз головой, перебирая руками спусковой конец. Есть первая пушка! Сигналю наверх: «Травите трос!» Легкий фал привязан у меня к поясу. Я тяну его, и вот трос у меня в руках. Одной рукой обнимаю ствол орудия, другой с трудом вяжу «рыбацкий штык». Так называется простой и надежный морской узел. Сигналю «подъем». Срываю маску, жадно глотаю живительный воздух. Под водой не надышишься. Подача кислорода один и три десятых литра в минуту. А у меня легкие за шесть тысяч кубиков!
Подошел буксир. Лебедкой приподнял орудие и так навесу под водой отвел его в Гнилой затон. Там проще — трос к трактору, и «вира» на берег. Так за две ночи батарея была скомплектована.
Понравилась статья? Подпишись на канал!