Когда через две недели Лина опять появилась на пороге интерната с увесистым пакетиком в руке, Борзов был удивлён едва ли не больше, чем в первый раз.
"Он не ждал что я ещё раз приеду"---подумала она. Но на этот раз его удивление было радостным. И это было видно.
Они разгрузили её пакет в тумбочку.
Когда Женя достал блок "Родопи" он сморщился и немного с упрёком сказал
---Ну, это же очень дорогие сигареты! Я бы и Беломором обошёлся.
С тех пор она приезжала регулярно, как обещала.
В ясную погоду гуляли, в дождь сидели на крылечке. Они сразу перешли на "ты" и много разговаривали.
Лина рассказывала ему про мужа и дочку, Женя про свою жизнь.
Она оказалась права : Борзов сидел. И не один раз. Пять ходок за воровство. Десять лет в общей сложности. Первый раз по глупости, остальные по накатанной.
---Тюрьма ещё никого человеком не сделала.---со вздохом констатировал Женя.
Он не гордился тем, за что сидел, не клялся, что "не виноватый, меня подставили!"и вообще ни разу не жаловался слёзно на "поломанную жизнь".
Даже про свою жену, которая принесла ему в больницу чемоданчик, вспоминал беззлобно.
С фотографии, которую он показал Лине, смотрела суровая женщина с тяжёлым взглядом. Они сошлись, когда Борзов уже "завязал" и прожили вместе много лет, Женя помогал растить двоих её детей.
---И ты нисколько не злишься на неё?
---А чего злиться? Значит, таким мужем был.
Неискушённая Лина только по наслышке знала, что такое "плохой муж". Но всё равно не представляла как можно было "добить" человека в такой ситуации.
В скорости все к Лине привыкли. Если она заставала обед, няньки зазывали её на чай. Жители интерната, увидев её идущей по дорожке кричали Борзову
---Женька! Невеста приехала!
---Да пошли вы, балаболы!---огрызался Женя, и как будто извинялся---Не обращай внимание на идиотов. Это не я придумал.
О том, что её прозвали "невестой" Лина узнала почти сразу. Она понимала, что это шутка и не обижалась. Все знали, что она замужем. Вряд ли авторство принадлежало Борзову. Но, судя по всему, это прозвище очень даже льстило его самолюбию.
Лина смотрела на это спокойно. Собирая гостинцы, она теперь обязательно привозила что-нибудь и "для всех".
Лишь с одной нянькой у неё возникла неприязнь.
Однажды, не рассчитав время, Лина подгадала прямо к обеду. Пищу, для тех, кто не мог питаться в столовой, уже разнесли по комнатам. Лина осторожно заглянула в палату и увидела, как Женя, приподнявшись на кровати, хлебал супчик из тарелки, стоящей на табуретке рядом с кроватью.
У окна толстая нянька Татьяна кормила с ложки ДЦПшника Вадима.
Вадик был добрейшим существом. Глядя на него, Лина всегда сокрушалась(про себя, конечно)почему Бог, отнимая у человека возможность жить нормальной жизнью, не отнимает у него и разум? Что бы бедняга хотя бы не понимал ужаса своего положения.
Вадик не был клиническим идиотом. Он всё понимал. Его плохо слушался язык и от этого речь была невнятной. Голова постоянно непроизвольно моталась, как будто он всё время говорил "нет". Руки со слегка скрюченными пальцами тоже жили своей своей жизнью.
Из-за этого есть что-то жидкое Вадику было проблематично и нянечки кормили его с ложки.
Задача попасть ему ложкой в рот была не из лёгких. Няньки частенько теряли терпение и начинали рычать. Но Татьяна по жестокости и грубости переплюнула всех. В тот раз Лина впервые увидела её "в деле".
---Рот открыл, быстро!---вопила Татьяна на Вадика, держа ложку с супом перед его носом---Я ждать долго буду?!
Суп был горячий, это было видно даже от входной двери и Вадик непослушным языком пытался это объяснить.
---Давай быстро! У меня ещё трое таких, как ты. Я что, вас до вечера кормить буду?!
В этот момент голова Вадика оказалась в удачном для няньки положении и, изловчившись, она таки засунула ложку с дымящимся бульоном ему в рот. Вадик охнул, горячий суп побежал у него по подбородку, из глаз потекли слёзы.
---Ты чё творишь, урод?!---обозлилась Татьяна---Вот тебе ложка, жри сам!
Она швырнула ложку в бульон и горячие капли брызнули Вадику прямо в лицо.
Лина в замешательстве стояла за приоткрытой дверью и не знала как поступить. Поругаться? Но ведь она приедет и уедет. А этот несчастный останется. Да ещё эта злыдня и на Борзове, чего доброго, отыграется.
На выходе нянька чуть не сшибла её с ног.
---Ты чего тут стоишь?!---вызверилась она на Лину---Подслушиваешь?! Тебе кто вообще разрешил приходить в такое время?! Часы для посещений показать?
Часы для посещений действительно были чётко прописаны. Но гости в интернате появлялись не часто. Поэтому на формальности никто внимания не обращал.
На злобный рык Татьянвы вышел дежурный врач.
---Татьяна Ивановна! Зайдите ко мне.
Бросив на прощание "невеста хренова", нянька ушла в кабинет. А Лина зашла в палату и закрыла за собой дверь. Вадика трясло больше, чем обычно. Неуклюжими движениями рук он пытался стереть с себя пролитый суп.
Лина помогла ему и докормила сама. И пока она это делала желание жаловаться на противную няньку постепенно пропадало.
У неё с непривычки плохо получалось, Вадик всё равно был залит супом и она постоянно ловила себя на мысли, что хочет сказать ему "не верти головой!". Но вовремя вспоминала, что это бесполезно.
В интернате работали не плохие люди. Лина это знала.
---Постепенно мы все тут немножко звереем---сказала как-то ей одна нянечка.---Тут ведь мало чего положительного. В основном негатив. Люди умирают. И не от того, что уход плохой. А потому, что жить вроде больше незачем. Старики ещё ладно. А вот если молодой попадает...
Борзов считался "молодым". Насколько его угнетало нынешнее положение, одному Богу было известно. Он никогда не жаловался и всегда встречал Лину с улыбкой. Но глаза его никогда не улыбались.
Нет, в них не было тоскливого выражения, как у больной собаки. Они просто не улыбались.
Иногда, приезжая, она заставала Женю лежащим в постели
---Сегодня не пойдём гулять---говорил он---я что-то не важно себя чувствую.
Лина сидела рядом с ним в палате, но чувствовала себя неловко, как будто раздражала его.
---У него иногда ноги болят---объясняли няньки---ну, то, что от них осталось.
И, судя по тому как он выглядел, болели сильно. В такие дни она не задерживалась на долго.
Когда у неё что-нибудь болело она всегда искала уединения и одиночества. Ей не хотелось действовать ему на нервы.
Но Женя, как оказалось, воспринимал её уходы по своему...