Французы посетили Алжир ещё в 15 веке. Тогда они представляли собой лишь французскую торговую компанию, что занималась нехитрыми спекуляциями и нехотя платила налоги в казну местных правителей.
Но с приходом, уходом, повторным приходом и очередным уходом Наполеона к штурвалу Франции, отношения как-то не заладились. То сам Бонапарт рукой махнёт на интересы алжирцев, то Бурбоны, во времена своей реставрации, положат багет на своих заморских торговых партнеров.
К конкретным действиям перешёл Гусейн-паша (он же Хусейн III), турецкий наместник в Алжире, потребовав с французской торговой компании увеличить количество выплат.
С 60 тысяч франков в год было потребовано 200.
Уступчивый французский консул поддался на требования и согласился на увеличение выплат.
Посл чего, Хусейн понял, что с европейцев можно стрясти больше и заломил ещё ежемесячные надбавки, премию к концу года и в подарок табун породистых женщин и гарем покладистых лошадей (или наоборот, не важно).
В этот раз консул заочно послал наместника в пустыню и отправил сообщение в родные края.
Тем временем, обиженный отказом Хусейн взялся изживать деятельность злостных неплательщиков. Ночные визиты, угрозы выселения, общение с алжирскими коллекторами – чего только не пережили французские торгаши.
К тому же, он стал притеснять монопольную для французов ловлю жемчугом.
С учётом набежавших процентов, Гусейн-паша выставил Франции счёт в 7 миллионов франков.
За неуплату колоссального долга, торговую компанию ждало изгнание и, дабы урегулировать ситуацию мирно и менее затратно, на беседу к главному алжирцу отправился тот самый уступчивый консул Деваль.
В очередной раз разговор не заладился.
Раздраженный высокомерием Франции и выведенный из себя отказом от уплаты всей суммы, Хусейн ударил консула опахалом в лицо и прогнал его со своего дворца.
Такого оскорбления Франция не могла простить и стала готовиться к решительным действиям.
Что же, всего за 17 лет (СЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ, КАРЛ) французы смогли оттеснить влияние турков и захапать себе Алжир (1830 - 1847).
Именно после окончательного захвата заморских земель во Францию начали безостановочно съезжаться жители этих самых захваченных территорий.
После завершения Второй Мировой кризис не заставил себя долго ждать. Французская колониальная империя начала трещать по швам.
В 1954 году французы потерпели катастрофическое поражение в битве при Дьен-Бьен-Фу и вынуждены были оставить принадлежавший им прежде Индокитай.
Через два года (1956) Французская республика признала независимость Марокко и Туниса.
В Алжире третий год продолжалась партизанская война, которую вели повстанцы из Фронта национального освобождения, объединившего коренное население страны - арабов и берберов.
Лишь получив президентский пост, Шарь признал распад своей империи и произнес: «Тоска по тому, что было Империей, естественна, как ностальгия по мягкому свету керосиновых ламп, великолепию парусников и обаянию эпохи экипажей. Но что с того? Политика только тогда чего-то стоит, когда не отрывается от реальности.»
Уже через 2 года наиболее прибыльная французская колония обрела независимость.
Но получив долгожданную свободу от французского гнёта, бывшие притесненные поняли, что независимым лучше быть в Европе.
Сейчас, в 2018, прогуливаясь по Парижу, вы и сами сможете убедиться, что на улицах города большая часть населения – эмигранты или потомки эмигрантов.
И уже не понятно кого оскорбили, кого ударили опахалом и кто, вообще, кого оккупировал.