Под диваном одного из вагонов поезда московского метро жил кот. Завёлся он там, когда необъятных размеров тётка пролила за диван молоко. Этим молоком кот первое время и питался. А когда оно скисло, то стал питаться простоквашей. А когда и простокваша кончилась, то тут же ещё одна нерасторопная пассажирка уронила за диван килограмм сметаны с творогом и пакет с сосисками.
В общем, от недоедания кот не страдал и ездил себе бесплатно от одной конечной до другой. Целый день смотрел на других, а себя не показывал. Примечал неоднократно, что утром разговоры мудренее, чем вечером. Слушал он их да ел, мотал себе на ус, по которому текло и в рот попадало молоко. А как-то раз, по осени, в вагон зашла бабка с целым ворохом цыплят в клетке, так кот их всех сосчитал и тем себя развлёк.
И ездил он так изо дня в день, из года в год и на жизнь не жаловался (правда, глаза колит немного, когда поезд из темноты тоннеля выезжает на поверхность города). Но если голод и скука физическая кота обычно не тревожили, то голод душевный, поначалу им незамеченный, нарастал с каждым днём и всё сердитей напоминал о себе утробным урчанием, в котором часто слышалось печальное: "где я родился – кому в чём пригодился?"
И вот однажды, после масленичной недели, сошёл кот на неназванной станции и убежал в необъятной тоске неведомо куда. А как только он покинул свой общественный дом, так тут же мыши наводнили вагон и пустились в пляс.
Совсем нетрудно догадаться,
Что кот, того не зная сам,
В метро немножко пригождался
Мышей гоняя по углам.