Был у меня друг в институте. Он по французски совершенно мог изъясняться... Танцевал может и не очень, но кланялся, как следовало — непринужденно. Предложил мне как–то сто долларов заработать. А может и больше. Нужен был человек с английским для встречи в "Шереметьево" зарубежных гроссмейстеров и отправки из "Внуково" в Элисту на шахматную олимпиаду. Я на английском гораздо лучше говорю, чем понимаю, поэтому сразу согласился.
Предварительный организационный сбор проходил в особняке представительства Республики Калмыкия, расположенном в уютном "сталинском" дворе прямо напротив "Бородинской панорамы". Там же присутствовали числом около десятка студенты и студентки московских ВУЗов из семей калмыцкой знати. Они деловито бегали с пластиковыми табличками XXXIII Шахматной олимпиады FIDE, шуршали какими–то списками и весело фотографировались. Мы получили задание приехать в аэропорт к 6 утра, когда прибывал первый самолет с зарубежными шахматистами.
"Шереметьево–2" — главная авиадверь за рубеж. От нее за версту несло ароматами заграничного коньяка, косметики и кислого кофе. Энергетика прихожей под безжалостным зеленоватым освещением пронизана пьяным ликованием departure и надменным высокомерием arrival. Полчища матрешек и меховые "обманки" с серпастыми кокардами — традиционные на национальном фасаде наличники лубка. Хищники в кожаных куртках, мафиозные таксисты и носильщики, пограничники и менты — интерактивные элементы постоянных декораций.
В зоне прилета под пандусом располагалась стоянка брошенных и разбитых автомобилей. В 1992–м, слоняясь в ожидании прибытия родителей, заметил три, давно стоявших на приколе, мотоцикла Jawa. Неделю спустя там же по предварительному сговору в составе организованной преступной группы лохматых неформалов из финансового техникума, совершил хищение целой кучи мотодеталей. С богатыми трофеями в виде бака, глушителей, фары и прочей номенклатуры запчастей мы радостно шли к остановке автобуса, пока навстречу нам не попался патрульный "Москвич". К счастью это было в январе и все оказались еще несовершеннолетними.
К 1998 году ничего особенно не поменялось. Матрешки, таксисты, менты. У забора стоянки ржавели три знакомых остова. Первыми прилетели австралийцы. Успеть понять их английский оказалось практически невозможным. Зато они меня отлично понимали. В последствии здорово помогли. Встреченных иностранцев мы складировали в буфете второго этажа. Австралийцы на правах старожилов, организовали там шахматное лобби и тепло принимали в него прибывающих гроссмейстеров.
Часам к 10 подъехали калмыцкие студенты и студентки. Толку от них не было никакого, одно бессмысленное беспокойство. Мы встречали самолеты, накапливая пассажиров для трансфера во "Внуково". С первым автобусом имел неосторожность поехать сам. Мне пришлось безостановочно говорить что–то в ответ на бесконечные вопросы обо всем и в особенности о том, как важно сделать предзаказ вегетарианских каселеток для сборной Индии. Из прессы было известно, что авиасообщение с Элистой возобновлено как–раз к шахматной олимпиаде. Для этого с мая там разгоняли коров с ВПП. Минуло почти десять лет. Сегодня официальный сайт ОАО "Аэропорт Элиста" на narod.ru выглядит вот так.
Во "Внуково" нас встретили неожиданной инициативой собрать со всех паспорта и зарегистрировать группой. Участники олимпиады, опасливо глядя из окон на окружающий "Внуково" пейзаж, с большой неохотой расставались с документами. Разноцветную пачку забрали и мы сидели в запотевшем автобусе около часа. Потом выяснилось, что массовая заочная регистрация невозможна в принципе и документы принесли обратно. Раздавать паспорта гражданам разных стран, скажу вам, трудная и неблагодарная задача. Особенно многочисленным членам команды Китая.
Справившись с неразберихой, повели шахматистов в мутный "аквариум" аэропорта, стоять в очереди. Мающиеся ожиданием, они стали развлекаться вопросами к организаторам. Те повторяли "сорри ай нот спикинглиш" и жестами, показывали в мою сторону. Я снова беспрерывно давал ответы на самый широкий диапазон вопросов. Банальные "В каком направлении туалет?" чередовались самобытными, например, "В каком направлении Мекка?".
Отправив первый самолет в Элисту, мы тут же помчались обратно в "Шереметьево". Ехали на шестицилиндровой Volvo и не отбалансированных колесах. Молодой водила с неистовым упоением гнал казенный автомобиль по МКАД, сигналя светом и нависая на хвост. Дикая тряска и вибрации успешно распространяли адреналин по всему телу, поэтому до аэропорта доехал, раз пять вспотев.
К вечеру стали прилетать заокеанские гости из США и Канады. С ними было комфортно. Они шли в единственный Novotel и внимания к себе не требовали. Мы с другом никуда не шли, а жарили плюшки и пытались спать в моей "пятерке". Ночью прилетели кубинцы. Эти были самые прикольные. Они не понимали ни английского, ни французского, а мы не бельмеса в испанском. Буфет не работал, разместились в зоне вылета, стали пить ром и немного танцевать. Утром прибыло 20 человек в одинаковых коричневых костюмах — команда Ирана. Потом появилась большая группа франкофонных африканцев.
Опять собрав к обеду автобус, отправили его во "Внуково", поехав следом на машине. Вторые сутки на ногах превратили мозг в тыквенную кашу. Я просто выполнял функции, отключив сознание. В аэропорту ответы на вопросы гостей вылетали из меня автоматически. Единственный раз пришлось включить мыслительный аппарат, когда нейлоновая сумка одного иранца расползлась на волокна, обнаружив россыпь книг и свитер. Это отказывались пропускать на самолет, поэтому оценив масштаб и реалистичные перспективы решения проблемы, просто заплатил, чтобы она обернулась мотком пленки.
Студенты не появлялись в этот день совсем. Без них было куда спокойнее. Никто не бегал с невероятными предложениями и идеями, не переспрашивал одно и то же в сотый раз, не шуршал бутербродами в фольге и прочая. В целом день прошел в монотонном бреду. Питались в основном дачными яблоками из пакета, завалявшегося у меня в багажнике. Снова вернулись в "Шереметьево–2" и встретили еще 7 человек. За ними президент Калмыкии и FIDE Кирсан Илюмжинов прислал личный самолет.
Поскольку ни кого из представителей оргкомитета во "Внуково" уже не оказалось, борт Илюмжинова мы искали сами, рыская по ночному аэропорту. Оказалось, что пройти на посадку нужно было из зала официальных делегаций в другом здании на отшибе. Справившись к 5 утра, мы в состоянии анабиоза вернулись в главный терминал, где под лестницей нашли круглосуточную "наливайку". На двоих разделили стакан дешевого коньяка, размешав в нем пару ложек растворимого кофе. Как ни странно, это дрянь оказалась настолько гадкой, что произвела отрезвляющий эффект. На нем успел по пустому городу добраться до дома и рухнул спать.
Вечером в представительстве Калмыкии на Кутузовском проспекте давали банкет. Поехали с единственной целью получить расчет. Число участников оргкомитета и сочувствующих лиц оказалось настолько значительным, что праздничный стол поставили сквозь дверь в смежных залах. Сами залы впечатляли убранством. Изящные расписные плафоны Ар–деко в гостиной сменялись золочеными пиками черных лепных алебард бескомпромиссного ампира столовой. В гараже первого этажа мелькнул темно–синий чемодан Rolls–Royce с матрасом триколора федеральных номеров. В целом антураж интерьеров особняка полностью соответствовал моим воображаемым представлениям о каком–нибудь викторианском понимании роскоши.
Любопытно, что "илюмжин" по калмыцки значит Меркурий. Сын Юпитера Меркурий — рафинад торговли, прибыли, разумности, ловкости и красноречия, дающий богатство и доход. Его греческий дублер Гермес воплощает кроме ловкости и хитрости еще воровство и лукавство. Покровитель магии, алхимии и астрологии он отправился на первую делюгу прямо из младенческой колыбели. Потерпевший Аполлон потом добровольно расстался со своими коровами, обменяв, уличенному в их воровстве Гермесу, на самодельную лиру. Согласно легенде, свой жезл
Гермес тогда же получил от Аполлона в обмен на самодельную свирель, с помощью которой стал пасти его бывшее стадо.
Началось застолье. Первая здравица была конечно же за лидера калмыцкой нации Кирсана Николаевича Илюмжинова. Перечисление его титулов, подвигов и заслуг заняло не менее 10 минут. Затем выпили за калмыцкий народ. Там управились быстро. Потом тосты провозглашались за шахматы, шахматные победы великого гроссмейстера Илюмжинова, за уважаемого Джангар Галтановича, за успех Намтыр Петровича, за мудрость отца всех калмыков Илюмжинова, доверившего вопрос национальной гордости — встречу шахматистов в Москве опытнейшему Буляш Босхановичу. Наконец, к концу первого часа вспомнили о нас. В нашу честь был произнесен тост и объявлена благодарность от лица всего калмыцкого народа. Друг, вписавший меня в это безобразие, флегматично пожал плечами и мрачно пошутил, что мы еще легко отделались.
Скоро случились танцы. Стало окончательно ясно, что вознаграждение нам не предполагалось. Мы пошли прощаться в президиум стола, откуда полой пиджака прихватили флакон Remy Martin. Этого показалось мало, поэтому еще одним трофеем я определил подвернувшийся артефакт в стиле Ар–деко. Зимними вечерами на пролетарской окраине в типовом интерьере малогабаритной кухни сквозь чад кутежей он тускло поблескивал золотом причудливой роскоши смокадора.
