История Татьяны
Эту женщину я в первый раз увидела в интернет-кафе в центре медитации Ошо. Это находится в Индии в городе Пуна. Она там работала. Я сразу поняла, что она русская. Не знаю почему, но русских я узнаю всегда. Как бы они ни выглядели и на каком бы языке ни говорили. Даже без акцента.
Почему я заметила эту женщину? Что в ней было такого необычного?
Ну, во-первых, мы были где-то одних лет. Во-вторых, она никогда не улыбалась, хотя в ашраме все ходят улыбчивые и просветленные. Не видела я ее на танцевальной медитации. То есть она была какая-то замороженная. Не было в ней внутренней силы и энергии. То есть оболочка была, а человека как такового не было. На лице было всегда одно выражение. Какой-то отрешенности и отстраненности. Она отвечала на вопросы, делала свою работу механически, то есть включала и выключала компьютеры и следила за временем. Также отрешенно и безучастно. Никогда ничего не спрашивала. Сама говорила только «да» или «нет».
Вот что про нее мне рассказали новые знакомые, которые давно жили и работали в центре.
Ее звали Таня. Точнее, Татьяна. Она была из Москвы. Работала в одном из крупнейших информационных агентств. Очень большим начальником. Трехкомнатная квартира в центре Москвы. Взрослый сын. Муж-коллега оставил ее, уехав за рубеж с молодой любовницей. Чтобы заглушить тоску по мужу, она полностью ушла в работу. А тут начались события в Беслане. Захват школы. Смерть детей. Тысячи фотографий каждый день. Одна страшнее другой. Как начальник она должна была фильтровать новости и выдавать только то, что можно.
Это время было страшным. То, что они допускали к публикации, было мизерным процентом того, что происходило в Беслане реально. Точнее, это была большая ложь. Здесь была политика. Грязная политика. И шел торг.
А потом ее послали в командировку. Делать репортаж с места события. Послали как опытную и мудрую. «Ты выдержишь все и справишься», — так сказал ей главный редактор.
Эта была ее последняя командировка. Она не выдержала. Такого количества горя и лжи.
А потом начались взрывы в Москве. В одном из домов жила ее мать. Ее квартира оказалась в эпицентре взрыва. Хоронить было практически нечего. И с этого дня Татьяна умерла.
Она уволилась, сдала квартиру в аренду и уехала в Индию. Неожиданно для самой себя. Она никогда не была религиозной. Но душа болела, она не могла успокоиться, перед глазами постоянно были фотографии бесланских детей и разрушенный дом матери. Татьяна разучилась плакать и практически перестала говорить. Она как будто замерзла. В Ошо она попросилась на работу. На любую. Неделю мыла пол. Помогала на кухне. Она ничего не просила, но если обращались к ней, в помощи не отказывала. Через некоторое время ее перевели на работу в интернет-кафе, потому что выяснилось, что молчаливая русская хорошо владеет компьютером и прилично говорит на английском. Хотя она очень мало говорила, но прекрасно все понимала. Так Татьяна и закрепилась на этой работе.
Я приходила в интернет-кафе по вечерам. Татьяна указывала мне глазами, куда мне сесть и принималась за чтение книги. Или, чаще, просто смотрела в одну точку. И о чем-то все время думала.
По утрам она всегда присутствовала на динамической медитации. А для этого нужно вставать очень рано. Однако Татьяна не пропускала занятий.
В свободное время я встречала женщину в кафе за углом. Она всегда была одна. Такая же задумчивая и отрешенная. Однажды официант сказал мне: «Эта русская леди часто заказывает еду, но почти ничего не ест. Ее мысли где-то далеко. Я спрашивал, может быть, ей не вкусно. Может, что-то другое приготовить? Она говорит “спасибо” и всегда оставляет чаевые. Хорошие чаевые. Она совсем не жадная. Вот только не ест. Как ей помочь?»
Индус вздыхал и вытирал глаза кончиком своего фартука.
В этот раз она оставила свой шарф. Я заметила, подхватила его и поспешила за ней.
— Таня! Танюша!
Я уже знала, как ее зовут.
— Вы забыли шарф!
Она повернулась ко мне. В ее глазах стояли слезы.
— Вы назвали меня Танюшей? Так меня звала только мама.
И она зарыдала.
Я отвела ее в сторонку. Мы сели на скамейку уличного кафе. Ее как прорвало. Таня плакала и плакала и не могла успокоиться.
— Танюша, — повторяла она и ревела еще больше.
— Я не плакала уже больше года, — сказала она мне. Я думала, что все слезы во мне высохли. Я думала, что я уже умерла. Значит, я еще живая. Спасибо тебе за Танюшу.
Мы возвращались поздно вечером. Таня успокоилась. Мы попрощались возле дома, где я снимала угол. Она пошла, потом обернулась и махнула мне рукой.
«Спасибо», — это я уже прочитала по губам.
Я вернулась в Ошо-центр через два года. Как всегда, я пошла ужинать в кафе за углом. Знакомого официанта не было.
Зато в самом углу под пальмой я увидела Татьяну. Она была с молодым симпатичным индусом. Он прижимал ее к себе, что-то шептал на ухо, а Татьяна в ответ весело смеялась. Она выглядела очень счастливой.
Она тоже заметила меня.
— Лида, иди к нам, — позвала она меня. — Познакомься, это Убалду. Мой муж. Мы поженились с ним этой весной. Я его очень люблю. Он сделал меня счастливой. Я снова работаю. Пишу для местных изданий обзоры по России. Пишу на английском. Думаю уже продать квартиру в Москве и купить здесь дом. Мое прошлое я закрыла на большой замок. Индия вернула меня к жизни. И ты. Спасибо тебе за Танюшу.
И они заторопились уходить.
— Заходи в гости! Мы живем здесь неподалеку.
Я смотрела вслед счастливой паре. В Татьяне сейчас трудно было разглядеть пятидесятилетнюю женщину. Столько в ней было жизни, красоты и какого-то спокойствия. В ней, как сказал бы Ошо, смеялась женщина. Ее суть. И делала ее молодой и прекрасной.
А я снова окунулась в запахи, звуки, громыханье, щебет, треск, крики моей любимой Индии. Страны, где просыпается твоя истинность, твоя суть, твое предназначенье. И для этого достаточно лишь одного слова, сказанного вовремя.
Эта и другие истории вошли в мою книгу "Лепестки души"
Ее легко найти во всех электронных магазинах.
