20 января Дэвиду Линчу — одному из самых известных и загадочных для зрителя режиссеров — исполняется 72 года. К течению времени он всегда относился с большой любовью. Именно оно научило Линча, как растить творческие идеи, которые не имеют возраста.
Модная стрижка, цепкий умный взгляд, на коленях сидит маленькая дочь, он закуривает сигарету и неспешно выдавливает тюбик краски на свою новую картину. Таким мы видим Дэвида Линча в документальном фильме «Жизнь в искусстве», вышедшем в 2016 году. И этот человек меньше всего похож на потихоньку выживающего из ума гения, разменявшего восьмой десяток. Это голливудский штамп. А Линч, пусть и обласканный массовой популярностью, всегда предпочитал выйти за рамки — или вообще в них не стоять.
Наблюдая за режиссером, практически сразу проникаешься к нему уважением, без снисходительной иронии (дескать, а дед еще ничего), но и без душного обожания. Мы видим человека, который верит в то, что делает, — настолько, что и весь мир верит вместе с ним. Хотя добиться этого было совсем непросто.
Пять лет с начесом
В 1971 году Линч приступает к своему первому полнометражному фильму «Голова-ластик», за спиной — учеба в Пенсильванской академии искусств, несколько концептуальных короткометражек и грант от Американского института кино, позволивший поменять тоскливую Филадельфию на солнечный Лос-Анджелес.
Обнадеживающий старт кинокарьеры грозил сразу же обернуться финишем: деньги кончились, съемки встали, жена забрала ребенка и хлопнула дверью.
Дэвида навещают отец и младший брат, которые дипломатично, но настойчиво доносят до него простую и, казалось бы, всем очевидную мысль — надо повзрослеть, перестать тратить пленку на съемки забальзамированного зародыша теленка и выйти на работу. Пришлось уступить. Линч устроился разносчиком газет, фильм доснимал урывками, как только появлялись деньги, на протяжении невыносимо долгих пяти лет.
Между сценой, в которой главный герой Генри открывает дверь в свою квартиру, и той, где Генри входит в эту дверь, — полтора года реальной жизни режиссера. Джек Нанс, игравший роль Генри, все пять лет проходил с гигантским пушистым начесом на голове.
Картину чудом досняли, и также чудом, минуя понятное недоумение киностудии, она добралась до ценителей мрачных и тревожных фантазий: оторванных голов, младенцев-чудовищ, блондинок с огромными целлюлитными щеками. Оказалось, таких ценителей гораздо больше, чем представлялось.
Вчера ты разносил газеты и подозревал, что из тебя ничего не получится, а сегодня твоему фильму в любви признается Стэнли Кубрик, а Джордж Лукас под впечатлением от картины предлагает тебе снять новый эпизод «Звездных войн».
Перед Линчем распахиваются двери Голливуда. В 1980 году он выпускает «Человека-слона», душещипательную историю про уродливого человека с прекрасным внутренним миром. Над картиной дружно рыдает вся Америка и номинирует фильм на восемь «Оскаров» и четыре «Золотых глобуса».
Умереть дважды
В надежде, что коммерчески успешному режиссеру скорее дадут деньги на авторское кино, Линч соглашается на работу над многомиллионным блокбастером, экранизацией культового романа Фрэнка Герберта «Дюна». Причем соглашается случайно: он не читал романа и даже никогда о нем не слышал. Весь телефонный разговор с продюсером Линч думал, что речь идет о каком-то произведении под названием «June» — то есть «Июнь».
Фильм провалился в прокате, не собрав и половины потраченных денег. Поклонники Герберта, оскорбленные отступлениями от книги, проклинали съемочную команду. Линча отстранили от финального монтажа, и ему даже пришлось убрать свою фамилию из телевизионного варианта фильма, заменив ее псевдонимом. Вся работа над «Дюной» превратилась в огромное разочарование.
Линч вспоминал: «Если вы делаете то, во что сами верите, и терпите неудачу, это тяжело, но вы хотя бы можете после этого жить в ладу с самими собой. Если же проваливается проект, который был вам изначально чужд, это как умереть дважды. Невероятная боль».
Из этой боли, впрочем, родилось плодотворное чувство, что терять уже нечего. Линч завязал со сторонними проектами и пустился во все тяжкие авторского кинематографа.
Кто-нибудь что-нибудь понял?
Если вы понимаете фильмы Дэвида Линча, то, скорее всего, вы и есть Дэвид Линч. Этот шуточный (отчасти) принцип режиссер доказывает все 90-е.
Начинает с «Синего бархата», деньги на который ему пообещал еще продюсер «Дюны». Молодые Изабелла Росселлини и Кайл Маклахлен, перверсии и отрезанное ухо на лужайке, шлягер Бобби Винтона в саундтреке. Фильм сочли максимально причудливым, ни на что не похожим, но любопытным и интригующим.
Картину оценили в Европе, там ко всякого рода странностям давно привыкли. Следующей безумной работе — «Дикие сердцем» — в Каннах сразу присудили Золотую пальмовую ветвь.
Через пару лет Линч приступает к сериалу «Твин Пикс», который не только принес известность режиссеру, но и поменял отношение к этой индустрии. Оказалось, что сериалы не обязаны сводиться к телевизионному «мылу», они могут быть искусством.
Впрочем, эта мысль сформировалась чуть позже, сам «Твин Пикс» растерял аудиторию на втором сезоне и постепенно заглох. Приквел «Твин Пикс: Сквозь огонь», выпущенный спустя год, расценили как безоговорочный провал. То, что в Европе сочли обаятельной загадочностью и постмодернистской игрой, простых американцев попросту взбесило.
Но Линч не уступал: в 1996-м он выпускает «Шоссе в никуда», пожалуй, свой самый непонятный фильм. Несмотря на недоумение даже самых догадливых критиков и интерпретаторов, режиссер никак картину не комментировал. Дескать, ничего сложного здесь нет. Маститые критики, признавшись в том, что ничего не поняли, пишут разгромные отзывы. Цитаты из их статей хитроумный Линч использует для промо фильма.
В конце 90-х критическое давление нарастает, и режиссер отвечает фильмом под названием «Простая история», который сильно отличается от всех прежних работ. История, действительно, очень простая: старик из Айовы едет навестить брата в Висконсин. Так как у него нет водительских прав, он едет туда на старой газонокосилке со скоростью не более 8 км/час. Саспенс, который мы заслужили.
Режиссер, которому можно все
В нулевых Линч одерживает окончательную победу над несмышлеными зрителями, которым все надо объяснять, и злобными критиками, которым ничего объяснить невозможно. Благодаря «Малхолланд драйв».
История самого популярного фильма Линча, впрочем, начиналась не очень вдохновляюще. Изначально картина задумывалась как сериал. Судьбу пилотной серии решал сотрудник канала ABC — он смотрел ее в шесть утра, под бубнеж телевизора, пока пил кофе и болтал с кем-то по телефону, так что серия показалась ему ужасно скучной. Сериал закрыли, а забракованный пилот Линч решил превратить в полный метр.
В итоге оттаял даже его непримиримый критик Роджер Эберт. Он написал в рецензии, что за «Малхолланд драйв» простил Линчу все — и «Диких сердцем», и даже «Шоссе в никуда».
В ситуации моральной победы режиссеру меньше всего хотелось подыгрывать аудитории. Для следующего проекта под символичным названием «Внутренняя империя» он практически отказался от сюжета, взял цифровую камеру, пригласил актрису Лору Дерн и уехал в Польшу. В этой своей внутренней империи — с картинами и трансцендентальной медитацией — Линч и решил остаться, навсегда отказавшись от съемок большого кино.
Возвращение «Твин Пикса» в 2017 году вызвало много вопросов, — больше, чем первые два сезона, вместе взятые. Но уже никто не считал отсутствие ответов на них доказательном провала.
После третьего сезона Линчу можно все, даже выпускать часовую серию сменяющих друг друга абстракций. Линч напомнил, насколько шаблонными стали наши зрительские ожидания. Человек, с которого началась новая жизнь сериальной индустрии двадцать лет назад, с удовольствием эту индустрию дискредитировал.
Семидесятидвухлетний Линч многозначительно закуривает и уверенным движением размазывает тюбик краски по чистому холсту: «Иногда зрители жалуются, что им трудно понять, о чем повествует фильм. Мне кажется, они себя недооценивают».
Полина Рыжова