Вы еще спрашиваете, почему Довлатов — наш кумир? Он в совершенстве владел тремя навыками, которые стремится постичь редакция «Большого»: отлично писать, шутить и пить.
КТО: человек с широкой грудью и большим сердцем
ПОЧЕМУ: наши чувства к Довлатову мечутся между глубоким уважением и молчаливым обожанием
ОБРАТИТЬ ВНИМАНИЕ: на то, как хорош собой Сергей Донатович
Самый короткий рассказ
Стройная шатенка в кофточке от «Гучи» заявила полной блондинке в кофточке от «Лорда Тейлора»: «Надька, сука ты позорная!»
О крылатом
Знаете, я столько читал о вреде алкоголя! Решил навсегда бросить... читать!
О том, почему нельзя спорить с женщиной
В разговоре с женщиной есть один болезненный момент. Ты приводишь факты, доводы, аргументы. Ты взываешь к логике и здравому смыслу. И неожиданно обнаруживаешь, что ей противен сам звук твоего голоса.
О том, как важно планировать день
Я знал, еще три рюмки, и с делами будет покончено. В этом смысле хорошо пить утром. Выпил — и целый день свободен…
О белорусских зарплатах
Наемные работники зарплату получали. Хорошую, но маленькую. Вернее, маленькую, но хорошую.
О недопонимании
— Понимаешь, — сказал Андрей, — я закуриваю, только когда выпью. А выпиваю я беспрерывно. Поэтому многие ошибочно думают, что я курю.
О хорошем отношении к тараканам
Чем провинились тараканы? Может, таракан вас когда-нибудь укусил? Или оскорбил ваше национальное достоинство? Ведь нет же... Таракан безобиден и по-своему элегантен. В нем есть стремительная пластика маленького гоночного автомобиля. Таракан не в пример комару — молчалив. Кто слышал, чтобы таракан повысил голос? Таракан знает свое место и редко покидает кухню. Таракан не пахнет. Наоборот, борцы с тараканами оскверняют жилище гнусным запахом химикатов. Мне кажется, всего этого достаточно, чтобы примириться с тараканами. Полюбить — это слишком. Но примириться, я думаю, можно. Я, например, мирюсь. И надеюсь, что это — взаимно...
О светских беседах
Многим неприятен кал. А вам?
О последовательности
Мне стало противно, и я ушел. Вернее, остался.
О том, почему тебе не верят знакомые
Всем понятно, что у гения должны быть знакомые. Но кто поверит, что его знакомый — гений?!
О сходстве таланта и похоти
Талант — это как похоть. Трудно утаить. Еще труднее симулировать.
Третье не исключает второго и первого
Три вещи может сделать женщина для русского писателя. Она может кормить его. Она может искренне поверить в его гениальность. И, наконец, женщина может оставить его в покое.
А правда, что все журналисты мечтают написать роман?
— Нет, — солгал я.
О средствах и цели
Из жизненных сумерек выделяются какие-то тривиальные факторы. Всю жизнь я дул в подзорную трубу и удивлялся, что нету музыки. А потом внимательно глядел в тромбон и удивлялся, что ни хрена не видно.
О сексуальном воспитании
— Недавно прочел «Технологию секса». Плохая книга. Без юмора.
— Что значит — без юмора? Причем тут юмор?
— Сам посуди. Открываю первую страницу, написано — «Введение». Разве так можно?
О том, что лучше: гидатопироморфизм или грибы
Можно, рассуждая о гидатопироморфизме, быть при этом круглым дураком. И наоборот, разглагольствуя о жареных грибах, быть весьма умным человеком.
О том, что случайностей не бывает
Я уверен, не случайно дерьмо и шоколад примерно одинакового цвета. Тут явно какой-то многозначительный намек. Что-нибудь относительно единства противоположностей.
Хочется быть похожим
Можно благоговеть перед умом Толстого. Восхищаться изяществом Пушкина. Ценить нравственные поиски Достоевского. Юмор Гоголя. И так далее. Однако похожим быть хочется только на Чехова.
О жизни без авторитетов
Тигры, например, уважают львов, слонов и гиппопотамов. Мандавошки — никого!
О том, что детям нужен отец
У моего дяди были ребятишки от некой Людмилы Ефимовны. Мой дядя с этой женщиной развелся. Платил алименты. Как-то он зашел навестить детей. А Людмила Ефимовна вышла на кухню. И вдруг мой дядя неожиданно пукнул. Дети стали громко хохотать. Людмила Ефимовна вернулась из кухни и говорит: «Все-таки детям нужен отец. Как чудно они играют, шутят, смеются!»
Абанамат!
Мой армянский дедушка был знаменит весьма суровым нравом. Даже на Кавказе его считали безумно вспыльчивым человеком. От любой мелочи дед приходил в ярость и страшным голосом кричал: «Абанамат!»
Мама и ее сестры очень боялись дедушку. Таинственное слово «абанамат» приводило их в ужас. Значения этого слова мать так и не узнала до преклонных лет.
Она рассказывала мне про деда. Четко выговаривала его любимое слово «абанамат», похожее на заклинание. Говорила, что не знает его смысла.
А затем я вырос. Окончил школу. Поступил в университет. И лишь тогда вдруг понял, как расшифровать это слово.
Однако маме не сказал. Зачем?
О толерантности
По Ленинградскому телевидению демонстрировался боксерский матч. Негр, черный как вакса, дрался с белокурым поляком. Диктор пояснил: «Негритянского боксера вы можете отличить по светло-голубой полоске на трусах».
О том, что все мы одинаковые
Сильные чувства — безнациональны. Уже одно это говорит в пользу интернационализма. Радость, горе, страх, болезнь — лишены национальной окраски. Не абсурдно ли звучит: «Он разрыдался как типичный немец».
Гордись, если тебя не любят
Окружающие любят не честных, а добрых. Не смелых, а чутких. Не принципиальных, а снисходительных. Иначе говоря — беспринципных.
О быте копирайтера
Россия — единственная в мире страна, где литератору платят за объем написанного. Не за количество проданных экземпляров. И тем более — не за качество. А за объем. В этом тайная, бессознательная причина нашего катастрофического российского многословья. Допустим, автор хочет вычеркнуть какую-нибудь фразу. А внутренний голос ему подсказывает: «Ненормальный! Это же пять рублей! Кило говядины на рынке...»
О близости душ
Семья — это если по звуку угадываешь, кто именно моется в душе.
О приметах возраста
Возраст у меня такой, что покупая обувь, я каждый раз задумываюсь: «Не в этих ли штиблетах меня будут хоронить?»
Знаете ли вы, что:
В предложениях своих произведений Довлатов старался не начинать слова с повторяющихся букв.
Когда рассказы Сергея Довлатова напечатали в престижном журнале The New Yorker, ему написал Курт Воннегут, произведения которого The New Yorker не публиковал: «Дорогой Сергей Довлатов! Я тоже люблю Вас, но Вы разбили мое сердце. Я родился в этой стране, бесстрашно служил ей во время войны, но так и не сумел продать ни одного своего рассказа в журнал «Нью-Йоркер». А теперь приезжаете Вы и — бах! — Ваш рассказ сразу же печатают. Что-то странное творится, доложу я Вам…»
Чтобы предостеречь Довлатова от запоев, врач соврал, что у писателя цирроз. «Цирроз-воевода с дозором обходит владенья свои…» — шутил Сергей Донатович.
В 2014 году в Нью-Йорке появилась улица имени Сергея Довлатова.
О счастье для всех и каждого
Мещане — это люди, которые уверены, что им должно быть хорошо.
Посторонним сюда нельзя
— А потусторонним, — спрашиваю, — можно?
О Штатах
Старуха-эмигрантка в рыбном магазине: «Я догадывалась, что здесь говорят по-английски. Но кто же мог знать, что до такой степени?!»
О сексуальных признаках
У любого животного есть сексуальные признаки. (Это помимо органов.) У рыб-самцов — какие-то чешуйки на брюхе. У насекомых — детали окраски. У обезьян — чудовищные мозоли на заду. У петуха, допустим, — хвост. Вот и приглядываешься к окружающим мужчинам — а где твой хвост? И без труда этот хвост обнаруживаешь. У одного — это деньги. У другого — юмор. У третьего — учтивость, такт. У четвертого — приятная внешность. У пятого — душа. И лишь у самых беззаботных — просто фаллос. Член как таковой.
О жизни белорусских селебрити
Степень моей литературной известности такова, что когда меня знают, я удивляюсь. И когда меня не знают, я тоже удивляюсь. Так что удивление с моей физиономии не сходит никогда.
Хороший ты человек!
В поразительную эпоху мы живем. «Хороший человек» для нас звучит как оскорбление. «Зато он человек хороший» — говорят про жениха, который выглядит явным ничтожеством…
О том, что не нужно портить любовь дружбой
И все-таки, с дружбой было покончено. Нельзя говорить «Привет, моя дорогая!» женщине, которой шептал Бог знает что. Не звучит…
О том, что похорон лучше избегать. Особенно собственных
Я ненавижу похороны за ощущение красивой убедительной скорби. За слезы чужих, посторонних людей. За подавляемое чувство радости: «Умер не ты, а другой». За тайное беспокойство относительно предстоящей выпивки. За неумеренные комплименты в адрес покойного. (Мне всегда хотелось крикнуть: «Ему наплевать. Будьте снисходительнее к живым. То есть ко мне, например».)
У тебя есть машина?
— Ты спроси, есть ли у меня целые носки.
О поэзии прозы
Он был похож на водолаза. Так же одинок и непроницаем.
О социальных связях
Тебя угнетают долги? У кого их не было?! Не огорчайся. Ведь это единственное, что по-настоящему связывает тебя с людьми...
О литературе
Для меня литература — выражение порядочности, совести, свободы и душевной боли. Я не знаю, зачем я пишу. Уж если так стоит вопрос, то ради денег. И я не уверен, что мои рассказы зарождаются именно во мне. Я их не создавал, я только записывал, мучительно подбирая слова, которые бы кое-как отвечали тому, что я слышу, как голос извне.
О новостях спорта
Вчера во время хоккейного матча между динамовцами столицы и харьковским «Авангардом» нападающий Диденко ударил полузащитника Петрова клюшкой по голове. «Это что еще за новости?!» — сказал обиженный Петров.
P.S.
Обнимаю, выпиваю и закусываю. Твой Сергей.
Текст: Елена Мельникова
Оригинал публикации размещен на сайте журнала "Большой"
