Мы жили в коммуналке в Аптекарсом переулке. Папа был летчиком, работал в комиссариате авиационной промышленности, а мама заканчивала МВТУ.
В сентябре я должна была пойти в школу, в первый класс.
Этим летом мы с мамой жили в Малаховке, где родители снимали террасу. Вдруг, как-то днем я увидела папу у калитки, что было совершенно невозможно.
Прямо от забора он крикнул: «Началась война. Вам надо срочно собираться. Уезжаете в эвакуацию». Я не помню, что было дальше. Помню только, как сидим в коридоре нашей квартиры. Вокруг все пусто и очень тихо. У меня маленький чемоданчик, мы запираем нашу комнату и отдаем ключи соседям.
А дальше огромный эшелон, вагоны-теплушки, в которых по периметру стояли нары и мы очень медленно едем в Саратов. Мы жили на втором ярусе. Народу в вагоне много было. Маленькие дети плачут, а мы по старше старались не мешать. Постоянно остановки. То в поле, то в лесу, то на станциях. Все очень не предсказуемо. Еды мало.
Мама с другими женщинами постоянно на остановках ходит в близлежащие деревни, чтобы поменять вещи на продукты.
Уезжали в спешке, вещей много не брали. И сейчас понимаю, что и менять, не очень-то было на что. А мы дети на остановках бегаем по траве, возле железнодорожных путей, прячемся в кустах, играем. Погода хорошая. Ждем, когда пройдет пропускаемый нами состав. Мимо нас постоянно проходили эти эшелоны товарных вагонов, в которых все время были открыты раздвижные створы, так же как и у наших вагонов. Вдоль проема вагона на уровне груди была прибита то ли палка, то ли доска.
И, что я запомнила на всю жизнь, это молодые лица солдат, которые едут туда, откуда уезжаем мы. Я стояла в своей теплушке и смотрела на них, а они стояли в своих и, проезжая мимо, смотрели на меня.
И жалко как-то мне их всех было, что едут они туда, откуда мы уезжаем, а тогда даже не понимала почему. Просто жалко. Со временем только поняла, что ехали они на битву за Москву. А тогда я видела эти постоянные вагоны, с солдатами, которые мы пропускали.
И вот как-то, мы стоим, по-моему, даже целый день в поле. Мимо нас проходят эти эшелоны с солдатами. И вот очередной. Только на этот раз как-то совсем медленно идет и вдруг остановился.
Там были бодрые веселые ребята, кто-то смеялся, некоторые разговаривали, а кто стоял молча. Мама еще утром вернулась из очередного похода за продуктами. Откуда у нас был кувшин молока, которым меня поили утром и вечером. Когда вагоны с солдатами встали напротив нас, я сидела на полу нашей теплушки, свесив ноги. Смотрю по сторонам и вижу, что какой-то солдат к одному вагону подбегает, к другому. Вот к нашему подошел. В руках котелок. Спрашивает, нет ли воды. «Нет», ответила одна из наших соседок. Он только собирается к следующему вагону побежать как, их состав начинает двигаться. Не знаю, почему я так поступила. Но схватила кувшин с молоком и протянула ему. А он стоит, не берет. Смотрит то на меня, то на женщин, которые в вагоне были. Тогда мама говорит ему: «Пей быстрей, а то не успеешь». А сама смотрит на меня. Глаза печальные. Солдат попил и побежал свой поезд догонять. А вечером, когда мама меня кормила, сама ни чего не ела.
И тогда я поняла, что я не свое молоко отдала, а мамин ужин.