Чтобы тебя послушали, нужно говорить как мессия, обещать людям золотые горы, плоский живот или жизнь без сигарет. Человек и от книги хочет чуда. Он думает: «Раз уж я тебя читаю, бумажка, вместо того чтобы залипать в соцсетях или смотреть кино, ну-ка сотвори волшебство! Сделай меня сексуальным астрономом! Пробуди спящие 94% мозга!» Люди всегда будут ждать чуда и люди всегда будут ждать спасителя, будут искать стигматы даже на запястьях коммивояжёра, постучавшего пасмурным утром в дверь.
В начале 2013-го я плотно слушал американский блюз: от меня ушла женщина, меня уволили с работы, да и вообще период был так себе. Когда я слушал эту музыку, в моём разуме колосились огненные поля Мемфиса, а обоняние улавливало запахи прокуренных таверн Инглвуда, но сам я жил в Питере, на Чернышевской, в старой квартире на первом этаже с красными занавесками и окнами, выходившими на стену.
Подо мной был подвал, и я слышал, как в нём рождались, существовали и умирали десятки разношёрстных котов. Надо мной жила старушка, кормившая всю эту свору. Она была глухой, и я слышал, как у неё неделями работал пылесос. В субботу она его на час выключала, пылесосила и снова включала на неделю. Я был в центре экосистемы, плотно связанной рыбой и молоком. Мышей у меня никогда не было. Но однажды в дверь постучался торговец.
Я был старым чернокожим мужчиной с огромными губами, когда открывал дверь под звуки чего-то из Би Би Кинга или Бадди Гая. Торговец же был молодым белым парнем в строгом костюме с полосатым атласным галстуком и в пуховике. Поодаль с двумя клетчатыми сумками был стажёр, который носил свитер с глухарями и брил не только щёки, но и виски.
Раздобрев от дешёвого, купленного на последние деньги бурбона, я впустил коммивояжёров. Те удивились такому приёму, но виду не подали, чтобы я решил, что с ними так обращаются в каждом доме.
— Вы счастливчик, — сказал молодой торговец, доставая из сумки сковороду. — Вам сегодня очень крупно повезло!
— Наконец-то! — воскликнул я, усадив гостей в плетёные кресла и предложив им чай и бурбон. — Я всегда счастлив поговорить об Иисусе!
Они переглянулись.
— Мы не знакомы с ним, дело в другом. Наша компания открывает филиал в вашем районе и решила сделать новым соседям подарки. Вот вам керамическая сковорода «Тифлис», чья ручка обтянута кожей тюленя и через неделю примет форму вашей ладони!
Парень с настойчивостью, достойной лучшего применения, сунул сковороду мне в руки.
— Славный презент! — сказал я. — Моя сковорода прекратила существование, когда мой бывший пьяный сосед одновременно жарил котлеты и смотрел третий сон.
— Хочу заметить, в магазине такая стоит 2 990 рублей, но вы сегодня этих денег не платите! — добавил продавец.
— Аллилуйя! — ответил я, подняв стакан.
Я услышал, как стажёр прощёлкал в заметках своего айпэда:
«Лги не краснея, заметят — пи*дец»
— Но и это ещё не всё! — продолжал торговец. — Сегодня вы получаете также набор ножей «Дамокл». Трёхвалентная сталь рассекает мяч для бейсбола в щепки. Есть у вас мяч для бейсбола?
— Возможно, найдётся парочка. Но пока оставим их там, где лежат, — сказал я, разглядывая блестящие ножи.
— В магазине весь набор стоит 5 000 вместе с сюрикэнами для брокколи. Наша компания вам позволяет этих денег не платить!
— О, это весьма любезно с её стороны.
Торговец протянул мне ножи, а стажёр записал:
«Давать товар в руки, чтобы пробудить в жертве алчность и вещизм»
— Но и это ещё не конец! — возвестил потенциальный кафкианский таракан. — Чтобы в доме всё было и вовсе гладко, вот вам паззл на 5 000 деталей с изображением Боно. В магазине стоит 3 200, но вы сегодня этих денег не платите!
А стажёр записал в заметки:
«Не предлагать кружку с Эджем сразу»
Паззл я в руки не взял. Сказал:
— Уверен, есть те, кому фото Боно нужней, чем мне. Вы и так подарили мне все эти отличные вещи. Я столько плохого слышал про коммивояжёров, а вы вроде неплохие ребята. Храни вас Иисус! Идите с миром!
Я отложил свою сковородку и ножи в сторону. Стажёр насторожился, а торговец, улыбаясь, сказал:
— Итак, сковорода и ножи стоят всего…
— Минуточку, — перебил я. — Ты, кажется, говорил о подарках. Описывал эти вещи околофразами, подразумевающими, что это подарки. Заставлял меня держать их, чтобы подсознательно почувствовать своими, а теперь говоришь о цене? Не думаю, что порядочные люди так делают, а ты выглядишь порядочным, так что проваливай!
Стажёр заёрзал в кресле и записал:
«Будь готов, что рано или поздно тебе попадётся кто-то упёртый и понимающий истинный смысл твоих слов»
— В магазине это стоит почти восемь тысяч! — вскричал продавец. — И это не считая Боно! А мы предлагаем вам эти ножи и сковороду всего за три с небольшим, беря во внимание, что вы чёрный.
Тогда я рассвирепел, вскочил, подбросил опустевший стакан в воздух и совершил подачу керамической сковородой, словно вуду-теннисист. Но только в своих мыслях. А вслух спокойно сказал:
— Хорошо же. Допустим, я готов за всё это заплатить. Допустим, я готов быть самым молодым из всех чёрных и белых стариков, обманутых вами. Допустим, я оплачу рублями чувство вины, которое вы осознанно вызвали, заставив меня ошибочно думать, что всё это бесплатно. Теперь я должен расплатиться, во-первых, затем, чтобы меня не посчитали жадным ублюдком, не ценящим чужое время, а во-вторых, потому, что парадоксальное сочетание халявы и ощущения избранности — это то, что человек действительно любит, по какую бы сторону прилавка он не находился, не так ли? Я готов заплатить эти деньги, пусть у меня их и нет. Я могу одолжить их у моей соседки сверху, стоит мне подняться на второй этаж и выстрелить из мортиры. Но согласны ли вы, что пуская кого-то в свой дом, ты оказываешь человеку некоторое доверие? Ты ожидаешь от него ответного доверия и честности. Ты не ждёшь, что он попытается залезть тебе в уши языком и сбыть продукты из ирландского дюти фри, по дешёвке загнанные недобросовестными сотрудниками авиакомпании вам, чья корпорация состоит из пяти человек и находится в промзоне возле Обухово. Никаких филиалов у вас нет и не планируется в ближайшем будущем. На кой чёрт филиалы организации, сотрудники которой ходят по квартирам? У неё и так в каждой парадной по филиалу!
— Что же вы сразу не сказали, — прищурился торговец, — что раньше работали у нас?
— Да я вообще про вашу компанию впервые слышу, — сквозь блюз рассмеялся я. — Просто вижу вас насквозь. Вы продаёте всякую дрянь людям, потому что не верите ни в рай, ни в ад, ни в карму, ни в спасение, а главный шедевр мировой литературы если и читали (хотя, скорее всего, нет), то поняли буквально, а значит, не поняли. Я снял квартиру с окнами на стену, я от всего мира заперся здесь, между животными, которые ни о чём не спросят, и женщиной, которой ни о чём не расскажешь. Я уже почти разучился принимать на веру, что люди вроде вас существуют. И вот вы сами пришли за мной и достали меня даже здесь. Вы не выглядите как зомби, но мыслите похоже и размножаетесь в той же геометрической прогрессии, что они, путем сетевого маркетинга. Лучше уходите. Согласно Википедии, коты с охотой лакомятся человеческим мясом. Поэтому если хоть что-то человеческое в вас осталось, лучше уходите, пока я не раскрыл ловушку в полу. И не смейте подниматься к моей соседке сверху, ибо ей подчиняются все коты полушария!
Торговец выразительно посмотрел на меня, потом на напарника, потом на меня. Потом вдохновенно сказал:
— Вижу, вы не в настроении. Чтобы поднять его вам, я озвучу уникальное предложение. Итак, сковорода всего за сто рублей и кружка с Эджем в подарок!
— Забирайте своё барахло и проваливайте! — сказал я, выталкивая их за дверь. — Ничего вам не объяснишь!
— Сто рублей! — повторял торговец. — Всего сто рублей! У вас ведь есть сто рублей, не так ли?..
Лишь когда я захлопнул дверь за ними двумя, когда я услышал, что квартиру вновь наполняют только хриплые голоса блюзменов, шелест ударных и вибрации роялей, я подумал:
«Похоже, малость переиграл. Да что я в самом деле завёлся-то? Эти двое родились в такое время, что им не приходилось особенно выбирать профессию. Будь поблизости хлопковое поле, мы все втроём горбатились бы на нем, но поскольку его нет, им приходится торговать, а мне — искать редкую, но правильную работёнку. Правда, денег она приносит мало, так какого дьявола я только что отказался от приличной сковороды за сто рублей?»
Я распахнул окно и крикнул вслед торговцам:
— Ладно! Давайте свою сковороду за сотню! Только без глупостей!
— Вы уверены? — обиженно спросил торговец.
— Да чтоб мне провалиться, если нет. Сто рублей за сковороду — отличная сделка!
Они переглянулись и кивнули друг другу одними глазами.
— Тогда заполните это, — торговец без тени смущения протянул мне кредитный договор. — Первый взнос всего сто рублей, как и договаривались. Остальные две тысячи двести — в рассрочку на шесть месяцев всего под 17% годовых, можете не торопиться…
И я подумал, что есть проблема с миром. Каждый человек рождается непорочным и наивным, как близняшки Олсен, но, взрослея, рано или поздно встречается с хитростью и ложью — раз за разом. И если человек ломается, то он начинает принимать хитрость и ложь.
Проблема в том, что весь мир развивается точно таким же образом, как каждый отдельно взятый человек, и сегодня он уже далеко не молод. Сегодня мир — прожжённый шулер с операбельным раком лёгких, воспитанный стаей лисиц основатель финансовой пирамиды, журналист, переставший верить чужим словам и отвечать за свои, седеющий, пускающий по вене нефть мессия, развратный старик с прогрессирующим синдромом Бога на обложке журнала. Стоит подумать трижды, прежде чем пускать его в свой дом. Стоит подумать сотню раз, прежде чем становиться его частью. Стоит быть чем-то новым.
Да, пожалуй, самое время быть чем-то новым.
2014
Сборник повестей и рассказов Посейдень Сергея Иннера
