Автор: Валерий Дмитрук
Читайте предыдущие части повести в нашем журнале: Часть 1, Часть 2, Часть 3 , Часть 4
Часть 5
12.
Загадка шкатулки, тем не менее, не отпускала Артёма. Для начала он решил узнать, что означает рисунок из двух треугольников.
Возможность представилась достаточно скоро. Преподавателем философии на его курсе был загадочный и взбалмошный старик; студентам казалось, что ему лет сто. Это был доктор философских наук, академик Владислав Викторович Ильин. Иногда он как будто «подвисал» на ровном месте; в эти моменты он о чём то сосредоточенно думал и даже, вроде бы, кивал, прислушиваясь, невидимому собеседнику. Но потом, как ни в чём не бывало, «возвращался» обратно – и всегда ровно в то же самое прерванное предложение, продолжая лекцию. Студенты тихонько подсмеивались над ним; он замечал это, и никогда не ругался – даже подсмеивался в ответ. Владислава Викторовича отличал ясный ум и совершенно невозможный объём знаний – казалось, в мире просто не существует ничего, чего бы он не знал. Было вполне естественно обратиться с вопросами именно к нему.
Как-то после лекции Артём, наконец, решился, и подошёл к профессору. Не могли бы вы помочь мне, спросил он. Мне надо узнать, что это. Артём протянул профессору листок с нарисованными треугольниками. Виктор Васильевич посмотрел на студента поверх очков и спросил его, действительно ли ему это так важно? Да, ответил Артём. Очень важно. Вопрос жизни и смерти, вы хотели сказать, добавил профессор. Артём взглянул недоумённо. Нет, не хотели? Странно… А могли бы вполне. Что ж, запишите адрес и приходите как-нибудь, лучше в субботу, часиков в пять вечера. Сможете? Конечно, ответил Артём. Я приду.
В ту же субботу в назначенное время Артём прибыл по указанному адресу, в одном из переулков Покровки. Профессор впустил его в тёмную прихожую, а затем – в кабинет, который больше напоминал библиотеку. Все четыре стены достаточно большой комнаты занимали полки с книгами, от пола до потолка. Может быть, коньяку, предложил профессор. Всё-таки здесь мы с Вами можем выйти за рамки отношений преподавателя и студента. А коньяк – хороший, очень рекомендую. Артём согласился, и профессор передал ему бокал, в котором было налито на пару пальцев тягучей ароматной жидкости. Ну-с, рассказывайте, молодой человек! Где вы увидели этот знак?
Артём не хотел никому рассказывать про шкатулку, поэтому сказал первое, что пришло в голову: что видел знак на кладбище. Когда он говорил это, что-то шевельнулось в памяти – как будто это действительно было так; но шевельнулось – и прошло, не оставив следа.
А Вы уверены, что правильно всё нарисовали? Думаю, Вы немного исказили картинку. Тем более, если видели её на могиле; скорее всего, вместо одного из треугольников был просто острый угол, без основания. Возможно, сказал Артём. Ну, в этом случае – ничего удивительного. Это один из древних масонских знаков, и обозначает он треугольник и циркуль – инженерные инструменты. Такие знаки использовали масоны всей Европы для того, чтобы отличить членов Братства. Часто их «зашифровывали» в различные изображения, в орнамент – и только посвящённый мог узнать, что имеет дело с каким-либо предметом, имеющим отношение к Братству. Также эти знаки, расположенные на архитектурных элементах, могут указывать на тайники или скрытые ходы. Думаю, однако, все тайники уже давно открыты, так что теперь – это просто исторический артефакт. Не говоря уже о том, что всевозможные масонские тайны и ритуалы, в подавляющем большинстве случаев, не содержали ничего интересного. Масонство, скорее, было увлечением, игрой для высших кругов общества. Ну, и, в какой-то степени, социальным лифтом; став масоном, какой-нибудь разночинец мог рассчитывать на продвижение по службе, и даже на дворянское звание. Правда, подобные случаи были довольно редки. Вместе с тем, нет ничего удивительного, что эти ритуалы сближали тех, кто в них участвовал, и ими периодически составлялись вполне реальные заговоры. К примеру, есть сведения, что результатом именно такого заговора было восстание декабристов.
А какой истинный смысл этих символов? О, тут в двух словах не расскажешь. Но я никуда не тороплюсь, сказал Артём. И мне действительно интересно.
Тогда будьте готовы к небольшой лекции.
13.
Ещё до масонов эти символы использовали пифагорейцы, а до них – арабские математики. С помощью треугольника и циркуля они умели строить любые фигуры, и фактически положили основы тригонометрии. Треугольник с древности обозначал Троицу. Христианскую, с удивлением спросил Артём? Перебивать – плохая привычка, молодой человек. Конечно же, нет. Христианская троица имела изначально антропный принцип, в ней реализовывалась концепция человека как «венца творения». Мир вокруг нас материален, но не жив; жизнь появляется тогда, когда телу сообщается душа; так получаются животные. Человек же – следующая ступень; это, можно сказать, «одухотворённое» животное: помимо души, человек обладает ещё и духом. Собственно, именно этим трём ипостасям человека соответствуют три божественные ипостаси. Сын, поскольку он материален, являет собой тело, то есть – физическое воплощение Бога (можно вспомнить обряд причастия, когда христиане поедают его тело). Дух Святой – это душа; именно он сообщает жизнь всему живущему. Наконец, Отец – это Дух, первопричина всего, Слово, которое было Вначале. Современные мистики и парапсихологи оперируют троицей «материя-энергия-информация», которая, в принципе, отражает то же самое.
Но троицу придумали задолго до появления христианства. Дело тут в том, что 3 – это вообще первое число, которое осознал человек. С этого числа началась математика. Для единицы ведь число не нужно – чего её считать. Два – это пара, её можно показать с помощью двух рук. А тройка – это нечто отличное и от двойки, и от единицы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что именно этому числу придавался сакральный смысл.
Так или иначе, число три считали отражение тройственности мира. Обычно говорилось о трёх мирах – наряду с обычным миром, окружающим человека, выделали также «верхний» и «нижний» мир. Многие народы, имеющие древнюю историю, обращались к подобному образу. В частности, наши предки, славяне. Они называли окружающий мир – «Явью», это слово сохранилось до сих пор. Помимо «явного» мира, были и другие. Мир, который условно можно назвать высшим – «Правь», правильный мир, мир образцов. Имея ввиду философский опыт человечества, можно назвать его миром аристотелевских форм или юнговских архетипов – но это будет только некоторый ракурс, не вполне отражающий глубину понятия. Также был и мир «Нави» - мир мёртвых, с одной стороны, а, с другой, - мир нереализованный, неудачный, бесформенный. Человек же воспринимался как тот, кто может быть во всех трёх мирах, при этом он разделяет и объединяет их собой. При этом, как видите, Явь располагалась строго между Правью и Навью, а человек – обязательный посредник между ними.
Но, наряду, с «вертикальным» восприятием разной реальности, существовало и иное. Со времён древнего мистика Гермеса Трисмегиста известна метафизика треугольника, объединяющего все миры. Ему же принадлежит, по преданию, и такой символ:
В этом знаке объединены первые три числа: треугольник символизирует тройку, отрезок – двойку, круг – единицу. Но более популярной была версия без отрезка. Треугольник в ней символизировал мир, а круг – человека в нём. В более поздние времена этот знак трансформировался в знаменитый «глаз в треугольнике», и его смысл полностью изменился. А масоны стали использовать вместо круга – циркуль; то есть прибор, с помощью которого этот круг можно легко нарисовать. В этом также был найден некий подспудный смысл: повышалась роль человека в мире. Мир по-прежнему обозначался треугольником; человек же, которому ранее придавалось свойство объединять его самим своим существованием, теперь мог это сделать сознательным усилием; он стал восприниматься, как инструмент, с помощью которого мир может быть объединён в своих трёх ипостасях. И, должен сказать, такое отношение я принимаю как глубоко верное! Именно человек содержит все вопросы и все ответы на них. Впрочем, думаю, это Вы и так уже знаете, правда ведь? Со своей же стороны хотел бы выразить надежду, что смог быть хоть чем-то Вам полезен!
Артём горячо поблагодарил профессора и ушёл от него, погружённый в свои мысли. Подумать было о чём.
14.
Артём стал частым гостем в доме профессора. Тот неизменно угощал гостя отличным коньяком, и они долго беседовали. Старик оказался очень занимательным. Оказалось, что ему действительно было почти сто лет.
Родился будущий профессор в 1896 году, в 1914 окончил гимназию и поступил в Московский университет. Однако учился там недолго: был отчислен со второго курса за революционную деятельность в начале 1916 года. Ушёл на фронт. Февральскую революцию встретил в госпитале, в Тамбове. Выздоровел к маю, и должен был отправляться обратно на фронт – но не сложилось. Сначала загулял с сестрой милосердия, а потом, когда понял, что его эшелон отправился без него – уехал с оказией в Москву, искать студенческих товарищей. Большевистскую революцию встретил с восторгом, вступил в Красную Армию и отправился в Среднюю Азию, устанавливать Советскую власть. Был ранен в бою с басмачами, и на этом военную карьеру пришлось закончить. Однако обратно Владислав решил не возвращаться; остался в Ташкенте. В двадцатых годах был на партийной работе, попутно изучая арабский и фарси, а затем – стал преподавателем в недавно основанном Туркестанском университете.
Вообще, загадочная Азия манила Владислава с юных лет. Он давно решил стать востоковедом, и никакая революция не могла помешать его планам. К восточным языкам добавил, разумеется, английский и немецкий, чтобы читать европейских востоковедов, которых не было в русском переводе. К началу сороковых молодой амбициозный учёный уже сделал себе имя – и «правильная», революционная, биография только способствовала этому. Во время войны работал в разведке, занимался аналитикой, участвовал в подготовке Тегеранской конференции. После войны вернулся в свою «альма-матер» - в МГУ. Стал одним из крупнейших в Союзе специалистов по арабской и персидской философии, написал множество книг – в общем, был учёным мирового уровня.
Перестройка несколько подкосила его; западные университеты звали к себе – но профессор был убеждённым патриотом, и наотрез отказался уезжать куда-либо. С новой властью общего языка не нашёл, и из МГУ пришлось уйти. Благо, громкое имя открывало профессору дорогу в любой ВУЗ страны, и он выбрал медицинский, где они и встретились с Артёмом.
Предупредительность профессора, порой как будто избыточная, поначалу настораживала Артёма. Если бы не почтенный возраст, он бы и вовсе решил, что профессор – из тех, «которые которых», как остроумно выразился сатирик. Но, поразмыслив, он понял, что это не так. Скорее, старый учёный относился к нему, как к сыну, или внуку. Своих детей у профессора, увы, не было: женщины прошли по его жизни легко и не оставили следа.
Судьба близких родственников также сложилась невесело. Старший брат категорически не принял революцию и ушёл воевать за белых. Последнюю весточку от брата профессор получил из Крыма, где тот сражался под началом Врангеля. Сложил ли он там голову или оказался в числе покинувших Родину, осталось неизвестно. Была ещё младшая сестра; она с мужем погибла в блокадном Ленинграде. Правда, они сумели вывезти детей, и войну Костя и Лида пережили на Урале – так что у профессора были племянники. После войны Владислав Викторович забрал их из эвакуации; жили вместе, в пятикомнатной квартире, которую дали профессору. В конце 60-х квартиру разменяли. Племянникам досталось по «однушке» в новой «хрущёвке», а Владиславу Викторовичу – маленькая «двушка», в которой он и жил по сей день – и которая из-за книг казалась ещё меньше, чем была на самом деле.
Профессора теснота не напрягала – долгое время книги были единственными его друзьями. Как он сам говорил, возможно, только они и держали его на свете. С родственниками они встречались редко, да и не нужны были им книги – разве что, для продажи. Артём посоветовал завещать книги библиотеке МГУ. Идея понравилась старику; он даже удивился, как это раньше не приходило ему в голову. У него просто гора с плеч упала – теперь можно помирать спокойно.
Каждое появление своего нового знакомого профессор встречал с радостью, которую ему почти удавалось скрывать. Впрочем, это были странные встречи и странные разговоры; старик много и охотно рассказывал - и, при этом, как будто ждал откровенности в ответ. Но Артём молчал – и только слушал.
15.
Если бы кто-то спросил Артёма, кем является для него старый профессор, то он, пожалуй, назвал бы его другом. Несмотря на огромную разницу в возрасте, это было правдой. Тем более, что других друзей у Артёма не было. Ему, с его оригинальным взглядом на жизнь (жизнь? ну и на жизнь тоже), было скучно среди современников - причём это касалось и девушек. Окружающие люди казались Артёму мелкими, погрязшими в своих минутных проблемах. Они пасовали перед лицом вечности, с которой (как ему казалось) он был на «ты». Из всех своих однокурсников он общался только с Денисом Танцманом. Все считали Дениса евреем, что его страшно обижало; сам он при каждом удобном случае рассказывал, что происходит из древнего рода псковских дворян. Эту же историю он как-то поведал и Артёму; тот думал в этот момент о чём-то своём, и Денис воспринял это, как согласие - так и подружились. У меня есть доказательства, сказал Денис. Эти идиоты считают, что я еврей, но я могу доказать - сам всё увидишь. И он пригласил нового друга к себе, на «Бабушкинскую». У Артёма было свободное время, и он принял приглашение.
По дороге они общались на самые разные темы, и Артём поддерживал непринуждённую болтовню - благо, с разговорчивостью его собеседника это было несложно. Денис практически жил один; родители у него занимались бизнесом и часто мотались по командировкам. Когда они пришли домой к Денису, то он, вместо обещанных доказательств, внезапно вынул из ящика стола косяк с травой и предложил дунуть. Артём решил не отказываться - пуркуа бы, как говорится, и не па? Дальнейшее он понял не очень хорошо - хотя было весело. В какой-то момент Денис вспомнил, зачем они пришли, и достал какие-то старые письма и фотографии, из которых должно было неопровержимо следовать его дворянское происхождение. Артём решил не спорить - в конце концов, какая разница? Он тщательно изображал интерес, через какое-то время, когда трава «отпустила», Артём сделал вид, что вспомнил о неотложном деле, и с извинениями ушёл.
Они продолжили общаться. Денис был весьма незаурядным человеком, неглупым, с широким кругом интересов. Он нравился девушкам и всегда был душой компании; когда у Артёма вдруг появлялось желание «оторваться» - а такое, хоть и нечасто, но случалось - Денис всегда знал, что предложить. Они проводили вместе так много времени, что это привело к серьёзным конфликтам с женой.
Ольга относилась к девушкам, которые твёрдо знают, что держать мужчину на привязи категорически не следует. Но объективные обстоятельства нарушали её благодушие; главным таким обстоятельством был ребёнок. Мамы, конечно, помогали - но и с учётом этого она оставалась дома значительно чаще мужа. Артём, хотя и любил жену, считал свой брак чем-то само собой разумеющимся. Материальных проблем они не испытывали, бегать по бабам у него потребности не было, жену он любит, как и она его - значит, всё в порядке. Ольга, если бы её кто-то спросил, вероятно, всецело согласилась с такой точкой зрения - но на самом деле её угнетала необходимость сидеть время с ребёнком дома вдвоём. Пока муж проводил время со старым профессором, она ещё относилась к этому более-менее спокойно. Когда же появился Денис, всё изменилось. Поначалу она восприняла Дениса даже позитивно, и он стал частым гостем у них в доме. Ей казалось удобным, что муж рядом. Но друзья часто засиживались заполночь, и не всегда вели себя тихо, мешая ей спать. Когда она сказала об этом мужу - он ответил, что нет проблем; они уйдут. Вернувшись через пару часов, он, как ни в чём не бывало, обрушился спать - а она впервые подумала, что ненавидит его.
Она гнала от себя эту мысль - та возвращалась каждый раз, когда Артём делал что-то не так, как ей хотелось. Они стали скандалить; Артём искренне не понимал, в чём причина, списывая поведение жены на ПМС или обычную женскую истеричность. В конце концов, супруги разругались вдрызг.
Артём приехал к Денису, захватив по дороге литровку его любимого «Блэк Лэйбла», и сказал: Оля выгнала меня из дома. Они напились в совершеннейший дым. Естественно, Артём не мог не свернуть на интересующую его тему, и в результате рассказал Денису всё про свои особые отношения со Смертью. Включая эпизод на кладбище, когда он встретил призрака. Денис, конечно же, ему не поверил - но с готовностью поддержал разговор. Правда, он не мог понять, чего в отношении людей к смерти больше - страха или пренебрежения. Артём не смог это объяснить, и решил разобрать на примере. Они нашли в квартире Дениса газету с некрологами на задней странице, и Артём разбил их авторов в пух и прах. Некрологи и вправду были казённые, и совершенно ничего не говорили об умерших. Но ведь так бывает всегда, сказал Денис. Таким и должен быть некролог, разве нет? Конечно, нет, разгорячился Артём. Вот, давай, для примера: ты напишешь некролог на меня, а я - на тебя, и сравним. А? Денис подхватил идею, и друзья, сев напротив друг друга с листком бумаги, сели сочинять некрологи. Естественно, некролог Артёма вышел намного лучше и красочнее, и Денис признал его безоговорочную победу.
А на следующий день Дениса сбила машина.
Читайте продолжение повести "Некро логист" в пятницу 29 декабря на канале Покет-Бук!