Как все начиналось
В августе 1925 г. постановлением Главметалла было признано рациональным возведение нового тракторного завода в Нижнем Поволжье, а 12 июля 1926 года на северной окраине Сталинграда в торжественной обстановке заложили 1 й камень, на котором написано: «Здесь будет мощный индустриальный центр, здесь мы начнем догонять заграницу».
Решили догонять заграницу, выпуская копию американского трактора «Интернэйшнл» с 20-сильным двигателем.
«Поволжская правда» в номере от 15 июля 1928 г. писала:
«Около двух лет тому назад на огромном пустыре, что тянется за металлургическим гигантом Поволжья, заводом «Красный Октябрь» был заложен начальником Главметалла тов. Межлауком репер № 1 с надписью: «Тракторный завод имени Феликса Дзержинского». Так родился в июльский день 26-го года первый тракторный завод в Советском Союзе. Весной прошлого года ожил, зашевелился пустырь, начались первые работы на Тракторострое. […] В этом году контуры строительства уже определились, строительство тракторного завода вместе с оборудованием и рабочим поселком обойдется в 34 с половиной миллионов рублей».
Ориентируясь на американский трактор «Интернейшнл 10/20», рассчитывали, естественно, и на американскую помощь. Правда, пока были неясны ее масштабы. Начальник строительства СТЗ Иванов объяснял своим людям необходимость импорта технологий из Америки:
Мы поставили себе целью создать в стране новую, абсолютно новую тракторную промышленность. Надо взять все лучшее, все самое современное из области техники и пересадить на нашу землю. Закрепить и освоить. Так ставится вопрос.
Решение о типе трактора и мощностях будущего завода пересмотрели 6 декабря 1928 года, когда Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение "О Ростовском сельмашстрое и Сталинградском тракторном заводе":
а) Исходя из решения ЦК о форсировании темпа строительства колхозов и совхозов установить тип трактора "Интернационал" в 15/30 сил, вместо ранее предусмотренного 10/20 сильного, как наиболее целесообразного и экономически выгодного для работы в обобществленном секторе сельского хозяйства.
б) Учитывая значительную потребность на ближайшее десятилетие в тракторах для совхозов и колхозов, установить для Сталинградского завода имени т. Дзержинского программу выпуска при двухсменной работе и семичасовом рабочем дне — 40 000 единиц с соответствующими запасными частями.
в) Поручить ВСНХ СССР вести строительство Сталинградского завода с расчетом окончания постройки завода в конце 1931 года.
г) Обязать все ведомства обеспечить полное содействие ВСНХ СССР в осуществлении строительства Сталинградского тракторного завода в установленный срок.
8 мая 1929 г. торговый представитель СССР в Америке Саул Брон и американский промышленный архитектор Альберт Кан подписали контракт на проектирование и сопровождение строительства 3-х основных производственных цехов Сталинградского тракторного завода. Вспомогательные цеха были отданы для проектирования другим специалистам и фирмам: проект кузницы был поручен инженеру Смиту, литейную проектировала фирма «Франк Чейс», проект холодной штамповки осуществляли две фирмы: «Ниагара» и «Блисс», а первой и второй термических мастерских – фирма «Раквелл».
В решении Политбюро от 8 июля 1929 года в связи с «выявившимися техническими возможностями» на полгода уменьшался срок пуска завода и ставилась цель провести пуск к концу 1930 года. «Выявившиеся возможности» включали в себя заказ металлоконструкций в Америке и возможности монтировать фундамент с анкерными болтами загодя, до прибытия металлических ферм.
Штурмовщина и борьба за темпы
Столь сжатыми сроками строительства были удивлены даже американцы. Госпромстрой (на базе которого позже, в июне 1930-го, будет сформирован Госпроектстрой под руководством «архитектора сталинской индустриализации» Альберта Кана) в заявлении, опубликованном в «Торгово-промышленной газете» 2 июня 1929 года раскритиковал высокие темпы строительства, фактически объявив их неразумными. Заявлять такое со стороны советской строительной организации было очень опрометчивым поступком, и вскоре руководство Госпромстроя подверглось чистке, документация же на основные цеха СТЗ была изъята у Госпромстроя и отдана непосредственно Тракторострою на место строительства. Документацию эту разрабатывала фирма Альберта Кана в Детройте, поэтому следующее решение начальника строительства СТЗ было весьма логичным. В середине июля 1929 г. В.И.Иванов издает приказ:
"Американского специалиста мистера Джона Калдера назначить главным производителем работ по строительству завода. Его помощником утвердить мистера Сваджана"
Несмотря на наличие сильной команды американских специалистов, сложностей хватало. Проблемы были, в основном, кадровые. На 1 июля 1929 года на строительстве работало около 2800 человек. Но не хватало энтузиастов, ударников. Никто из старых рабочих, артельщиков не хотел работать бесплатно и сверхурочно. Нужно было найти выход – привлечь такой рабочий ресурс, который бы работал за идею, которому нужны не столько деньги, а больше почести и похвалы. И решение было найдено. В. И. Иванов встретился с генеральным секретарем ЦК ВЛКСМ Александром Косаревым: «Нужны люди. Нужны сейчас. Дайте нам отряд в семь тысяч. Сперва они будут строить, потом станут хозяевами умнейших станков».
Отряд комсомольцев в 7000 дали. Дали также 1000 квалифицированных рабочих и 1000 – по мобилизации ВЛКСМ. Работали и в жару и в холод. Техники в общем, и экскаваторов в частности, не хватало, котлованы копали вручную. Американец Калдер наблюдая это, позже сказал: "Я сначала огорчился, не увидев механизации. Но теперь понял, что с этими людьми можно работать - все будет ол райт!". Оптимизм американца не разделяли множество русских работников, которые спешно покидали гиблое место. На 1 апреля 1930 года из тех «7000» осталось лишь 1900 человек, из «1000» рабочих – 142, а мобилизованных комсомольцев – 216.
Ввиду отсутствия жилья десятки рабочих жили прямо в цехах завода. Баня, одна на весь рабочий поселок в 60 тыс. человек, явно не справлялась. Маленькой амбулатории тоже было явно недостаточно.
Бюро заводского комитета ВКП(б) оставалось только констатировать:
…не совсем благоприятная обстановка с жилищами и питанием, рваческие настроения, пьянство, дебоши и паникёрство, разлагающе действующие на остальную здоровую часть рабочих.
Водопровод был наиболее узким местом рабочего поселка. Отсутствие фильтрации приводило к развитию желудочных заболеваний весной и летом, а в ноябре 1930 года в результате попадания в водопровод сточных вод началась эпидемия тифа. Смертельное заболевание унесло жизни как множества русских рабочих, так и нескольких американцев.
В общей сложности на строительстве, а потом и в работе СТЗ участвовали несколько сотен американцев. Кого-то они раздражали, а кото-то приводили в трепет. Две столкнувшиеся рабочие идеологии не имели и не желали иметь друг с другом ничего общего: американская деловитость не вязалась с революционным, кипящим настроем некоторых идейных строителей СТЗ. Руководство было вынуждено искать пути примирения двух идеологий, и более того, пыталось научить молодежь американскому стилю работы. На комсомольской конференции в августе 1929 г., В. И. Иванов говорил:
«Еще недавно среди нас ценился тот, кто копал землю и таскал мешки вдвое быстрее других, кто на глазах у изумленных товарищей мог сломать руками подкову, но кто уже пять лет не брал книгу в руки... Все это выдавалось за революционную романтику. Но настоящий революционный романтик именно тот, кто, как наш слесарь Загряжский, чтобы лучше овладеть заграничным станком, изучает английский язык и хочет сам разобраться в премудростях технической литературы... Новым нашим заводам нужны именно такие люди, как слесарь Загряжский!»
Далеко не все тянулись к заграничным знаниям тем более, что многие пропитанные советской идеологией молодые строители агрессивно воспринимали чуждую, «буржуазную» культуру труда. С другой стороны, были и ярые поклонники «фордизма». Как писал журнал Техника-Молодежи №10 от 1938 года: «Сверхфордистское» преклонение перед станками долго продолжало жить среди молодежи». В этом же номере говорится и об американцах на СТЗ:
«Американцы вникали в мелочи, сами залезали в котлованы и на конструкции, показывали рабочим, как надо взять клещи, молоток, как подойти к машине. Они приходили на работу в широкой удобной спецовке со множеством карманов, всегда спокойные, бритые. Во всем, что они делали, был общий стиль простоты, точности, спокойной деловитости…»
Все же, несмотря на общую горячку и в целом успешную борьбу за темпы строительства, 5 ноября 1929 г. Политбюро делает, фактически, шаг назад, принимая решение о переходе завода на непрерывную работу (вместо двухсменной) и выпуске 50000 (вместо 40000) тракторов в год. Таким образом, с добавлением третьей дополнительной смены в сутках снижался план и в то же время увеличивалась общая выработка. Решение было мудрым, ибо предвидело трудности освоения поточного производства.
Большие проблемы у строителей возникли уже с монтажом заграничного оборудования, которое начало поступать с весны 1930 г., с большим опозданием. В докладе членов комиссии ВАТО, побывавшей на СТЗ, отмечалось:
Наряду с серьёзными затруднениями по пуску завода из-за необеспеченности рабочей силой, отмечалось ненормальное положение с просрочкой поступления оборудования: некоторые станки до 3 месяцев отсутствовали и сведений по их поступлению нет (есть сведения в тоннах, а не в номенклатуре)
Планы по запуску завода были уже давно сорваны, наступило время лихорадочной спешки. Для срочного монтажа были созданы 44 ударные бригады с общей численностью до 3000 человек, в основном комсомольцев. Некоторые бригады занимались тем, что ездили по СССР и пытались ускорить поставку оборудования на завод. Например, в Новороссийске приехавшие комсомольцы застали оборудование в порту в длительной очереди на разгрузку. Ударная бригада самостоятельно организовала сверхплановую разгрузку нужного оборудования и его погрузку на железнодорожные платформы.
Такелажник Красавин: «Когда пришел молот, я его ночью притащил на котлован двухтонной лебедкой, а он весит 120 тонн. Темпы были быстрые. Вместо 480 часов я поставил молот за 180. Второй молот я уже за 60 часов ставил, третий — за 30».
Бригада слесарей, возглавляемая коммунистом Левандовским, в мае 1930 г. установила подъемный кран за 5 дней вместо 16, мостовой кран — за 18 дней вместо 60.
Прибытие Большого Конвейера было обставлено с большой помпой. Ударные бригады сопровождали его на всем протяжении пути от Новороссийска до Сталинграда. Наконец, Большой Конвейер был привезен и выгружен из ящиков. Многие были разочарованы, вместо суперконструкций увидев несложную широкую конвейерную цепь с большим шагом, на которой должны двигаться трактора во время сборки.
Несмотря на всемерные усилия, на 1 мая 1930 г. на СТЗ имелось только 25 % необходимого оборудования. Наконец, большой конвейер был смонтирован. Во дворе завода еще валялись леса, значительная часть оборудования еще не поступила на завод, фактически, за исключением нескольких единиц оборудования, в рабочем состоянии был один лишь конвейер. Решили, что первое время сборка будет идти из машинокомплектов, пришедших из Америки. Но все же по плану часть деталей должна быть изготовлена на месте, фактически полукустарным способом подгонкой напильником. Раму делали в ремонтно-механическом практически вручную. Продольно-фрезерный «Ингерсол» с производительностью 75 рам в смену прибыл на СТЗ после пуска завода. Планировалось таким образом собрать 25 тракторов. Потом от этих планов отказались.
И все-таки завод был объявлен готовым. 9 июня 1930 г. М. И. Калинин посетил строительство СТЗ. Выступая на 6-тысячном митинге в чугунолитейном цехе, он сказал: "Огромный завод мы построили для того, чтобы вывести деревню из нищих, чтобы русский крестьянин производил на базе машинной техники столько же, сколько производят передовые в техническом отношении страны»
Леон Сваджан, высокопоставленный американский технический специалист на строительстве СТЗ, писал в заводской газете:
"Я занимаюсь строительными работами с 1913 года и могу сказать с удовлетворением и гордостью, что эта стройка вполне равняется по темпу и точности с любой постройкой этого типа в Америке. Такие достижения в короткое время резко противоречат заключению о "матушке-России".
На конвейере
Первый и пока единственный на конвейере трактор загодя уже собирали и разбирали несколько раз, готовясь к торжественному пуску. Все детали были заранее подогнаны, каждый сборщик уже десятки раз отрепетировал свою роль.
О пуске 17 июня 1930 г. вспоминал сменный мастер большого конвейера С. Талалаев:
«Пустили конвейер. Медленно двигалась его лента. Мы собирали трактор... Скоро два часа. Осталось еще обуть трактор в колеса — и машина готова. Сборщиками работают мастера, начальник цеха, инженеры, начальники отделений. На нас смотрят тысячи глаз... Двигалась лента, плыл наш первый трактор. Сверкали его красные колеса. В глянцевых крыльях его ходили тени. Старик сел на машину, древний старик крестьянин, гость. И на коленях у него был малец с ножницами. Володька Кошаев, сын нашего металлиста. Директор Иванов и представитель партийного комитета держали красную ленту. Колеса коснулись пола. Мальчик перерезал ленту. Мы завели мотор... Толпа раздалась. Первый трактор пошел из цеха, пошел живой, могучий, нами созданный»
Тут же на состоявшемся по случаю выпуска первого трактора митинге В. И. Иванов зачитал телеграмму Сталина:
«Привет и поздравления с победой рабочим и руководящему составу первого в СССР краснознаменного тракторного гиганта. 53.000 тракторов, которые вы должны давать стране ежегодно, есть 53 тысяч снарядов, взрывающих старый буржуазный мир и прокладывающих дорогу новому социалистическому укладу в деревне. Желаю вам успеха в деле выполнения вашей программы. Благодарность нашим учителям по технике, американским специалистам и техникам, оказавшим помощь в деле построения завода. И. Сталин»
Выйдя из ворот завода, трактор заглох. Совместными усилиями двигатель был запущен, трактор доехал до места проведения митинга, но после митинга трактору снова потребовался ремонт. Времени было недостаточно, т.к. день спустя трактор, предназначенный в подарок XVI съезду партии, уже был погружен в железнодорожный товарный вагон, идущий в Москву. Поэтому вместе с трактором в Москву отправились и ремонтники. За время пути прямо в вагоне, успев несколько раз перебирать двигатель, трактор все-таки привели в рабочее состояние, что позволило ему без проблем проехать по Москве в сопровождении ликующей толпы.
Проблемы качества
А. Ф. Керенский из-за границы язвил: «Только действительно безумец и идиот может шапками бахвальства закидать подлинно металлическую Америку, сидя в избяной и пока еще на три четверти соломенной России»
Ему вторил известный американский инженер Купер, проработавший на своем веку на многих крупных стройках мира, который после посещения Сталинградского тракторного завода заявил: «Построить-то вы его построили, и это огромная ваша победа, но запустить-то, а тем более освоить его технику, вы не сможете»
Доктор Свенфон-Мюллер написал в „Фоссише Цейтунг“ статью, в которой в пух и прах разнес все тщания наладить поточное производство на СТЗ: „Хватаешься за голову! Верховные комиссары всерьез полагают, что 7 200 необученных подростков, среди них 35 процентов девушек, смогут сегодня-завтра скопировать методы Форда, основанные на опыте целого поколения, на высококвалифицированной, дисциплинированной и хорошо оплачиваемой “рабочей силе“, на курсе первоклассных инженеров и мастеров, и в первую очередь на „лучшем в мире материале“...
Увы, голоса скептиков звучали в унисон с реальностью. В июне 1930 г. завод выпустил всего 2 трактора, в июле — 5, в августе — 15, сентябре — 14, а всего до конца года, то есть за 6 с половиной месяцев,— 1002.
Трудности только начинались. Серго Орджоникидзе вспоминал:
«Мы взяли лучшие станки и машины для тракторостроения; но как же теперь получить трактор? Мы долгое время ходили вокруг этих станков, вероятно, многие из вас читали в газетах и помнят, сколько мы мучились, чтобы освоить эту новую технику. Помню, когда открыли этот завод, – летом выпустили трактор, затем прошло 4–5 месяцев – ни одного трактора никак не могли выдать… Весь следующий год мы также возились, кое-как довели количество тракторов в день до 10, затем до 25 и очень обрадовались…»
Привычка брать нахрапом и ставить рекорды производительности, выработанная на строительстве, здесь не срабатывала. Напротив, на производстве важно было уметь выдерживать заданный неспешный и монотонный темп день за днем, неделя за неделей, год за годом. Еще одна твердая привычка со времен строительства обращаться с примитивными механизмами с помощью грубой силы на производстве приводила к серьезным поломкам. Организацией производства и анализом недостатков никто не занимался. Напротив, директор завода Иванов, проходя по рабочим местам, всегда приказывал увеличивать темп. Насчет брака он говорил:
Ничего, брак для нас в первый период – вещь неизбежная, и отчаиваться по этому поводу не следует. Чем больше брака вначале, тем лучше и скорее будем работать потом…
В результате погони за темпами ремонтные мастерские, вместо работ по ремонту и обслуживанию оборудования, были тоже привлечены к изготовлению деталей для тракторов. В спешке за отсутствием качественных, часто ставили заведомо бракованные детали на трактор.
В октябре 30-го снимают с должности директора Иванова, вместо него назначают Мозглова, бывшего замдиректора АМО, продержавшегося на этой должности недолго - до января 1931-го. Пришедший ему на смену Грачев из Ленинграда просидел в кресле директора до июля 1931-го.
Прибывшая на СТЗ техническая комиссия из Ленинграда в декабре 1930 г. констатировала: пуск СТЗ в июне 1930 г. был произведён без должной подготовки, а сооружения и оборудование так и не сданы техническим актом в эксплуатацию. Тем не менее на декабрь 1930 –го свыше 90 % оборудования основных цехов прибыло и установлено, а недооборудованными оставались инструментальные и ремонтные мастерские.
19 апреля 1931 г. газета «Правда» вышла со статьей «На Сталинградском тракторном неблагополучно».
В том же апреле 1931 года было подготовлено и напечатано в «Правде» письмо рабочих Путиловского завода рабочим Сталинградского тракторного завода:
На днях мы прочитали в "Правде" о том, как идет работа на вашем заводе, как обстоит у вас дело с выполнением программы. Это очень обеспокоило наших рабочих и вызвало среди них серьезную тревогу.
[…]
Из месяца в месяц вы не выполняете свое рабочее обязательство, срываете годовую программу. Сорвалась программа в январе, вы дали вместо тысячи тракторов — 750. Сорвалась февральская программа, дали меньше, чем в январе. Сорвалась мартовская, дали опять меньше, чем в январе. А апрель, как известно, тоже не предвещает ничего хорошего. Более двух тысяч тракторов недодали стране за первые 3 месяца. Больно говорить нам об этом, товарищи. Но мы обязаны сказать правду, как бы она ни была неприятна Один из американских специалистов вспоминал о работе на СТЗ:
Производство тракторов постоянно лихорадит, а конвейер, самый смысл существования которого в непрерывном движении, в Сталинграде гораздо больше стоит, чем движется. В общей сложности время его движения составляло лишь около одной трети всего рабочего времени. Потоки деталей каждый день прерывались то тут, то там, то из-за особенно высокого процента брака, то из-за поломки станков, то из-за отсутствия воздуха в литейной и десятков других причин,почти всегда неожиданных, внезапных, замечамых лишь тогда, когда уже поздно предотвратить прорыв потока, тем более, что завод живёт без минимально необходимых резервов деталей, станков, инструментов, штампов, моделей и т.д. Причём в случае возникновения отдельных прорывов все бросаются к узкому месту, забывая об остальном производстве.
Низкая квалификация молодежи (производственный стаж 80% рабочих СТЗ не превышал 1 года), погоня за темпами, недостаток внимания и времени на обслуживание оборудования приводил к серьезным поломкам последнего. Удивительно, но к поломкам оборудования относились как к браку на производстве – как к норме. Наказаний и выводов не следовало, ситуация оставалась неизменной долгое время.
Напряженность в отношениях чувствовалась и между американскими и русскими рабочими. Порядка 300 американцев работало на СТЗ на момент пуска. Жили они в отдельном поселке, в благоустроенных мебелированных домиках из расчета 12 кв. м. на человека. Их дети ходили в отдельную иностранную школу, был свой магазин, медпункт, баня. Все это проводило жирную черту между относительно благополучным американским пролетарием и пролетарием советским, кушавшим на обед «болтанку» и жившим с семьей в бараке, где на человека приходилось по 2 кв. м. жилой площади. Конечно же, это не способствовало конструктивному общению и передаче производственного опыта.
В апреле 31-го года на СТЗ приехал и сам Серго Орджоникидзе, после нескольких дней наблюдения за производством заявивший руководству завода: "Вы барахтаетесь, как недорезанная курица!".
На место для исправления ситуации вслед за наркомом срочно выехали бригада газеты «Правда» в составе Таля и Безымянского и комиссия, которую возглавлял секретарь ЦК комсомола Косарев с участием Ягоды, Хлоплянкина из Центросоюза, зам.наркома снабжения Волкова и Чаплина из Всекоопита. На общезаводском комсомольском собрании Косарев произносит: «У вас клопы пожирают трактора!». С приездом корреспондентов «из центра» характер заметок во всех местных газетах заметно изменился в сторону объективности. Последовали газетные разоблачения «кумовства, протекционизма и разгильдяйства» множества мелких и средних руководителей.
После посещения завода столь влиятельной комиссией руководство вновь сменилось - на этот раз директором стал начальник Всесоюзного авто-тракторного объединения Михайлов-Иванов. Стали приниматься меры по улучшению быта рабочих. Началось строительство жилья, улучшилось снабжение. Однако, даже несмотря на все принятые меры, к 1 января 1933 года на каждого жителя рабочего поселка приходилось чуть больше 2 квадратных метров. Проблемы быта решались крайне медленно. И так же медленно повышалось качество сталинградских тракторов.
16 сентября 1932 года на Политбюро вновь разбирали вопрос о плохой работе Сталинградского тракторного завода. Если в 1931 году план по выпуску тракторов был выполнен всего на 59 %, то в 1932 г. - на 72,2%. 20 апреля 1932 года, через полтора года после пуска, завод достигает проектного выпуска — 144 трактора в сутки.
Нарком тяжелой промышленности Г. К. Орджоникидзе был удовлетворен:
«Я согласен с теми товарищами, которые считают, что 144 — это не предел. Я уверен, что рабочие и техники Сталинградского завода еще раз докажут, что они не только овладели заводом, не только дали полную проектную мощность, но будут давать с конвейера и по 200 тракторов в сутки».
К 1934 году ситуация с качеством на производстве все еще была ужасающая. Срывались поставки тракторов для сельского хозяйства. 23 апреля 1934 года нарком земледелия СССР М. А. Чернов докладывал Сталину:
По данным на 21 апреля, Сталинградский и Харьковский тракторные заводы из причитающихся Наркомзему до 1 мая 23 050 тракторов отгрузили 18 745 штук. Остается догрузить 4305 тракторов. Тракторные заводы, снимая с конвейера трактора, задерживают их отгрузку из-за некомплектности. На Сталинградском тракторном заводе количество некомплектных тракторов в последних числах марта и в первой половине апреля доходило до 1600 штук. Трактора снимаются с конвейера и ставятся на заводскую площадку вместо отправки их в МТС и совхозы на полевую работу.
31 марта 1935 года начальник экономического управления Главного управления госбезопасности НКВД СССР Л. Г. Миронов сообщал Сталину:
Управление по Сталинградскому краю установило выпуск недоброкачественных тракторов Сталинградским тракторным заводом. Целый ряд ответственнейших деталей тракторов выпускается с производства на сборку с заведомым браком, не соответствуя техническим условиям и вопреки установленным правилам, при прямом попустительстве руководящего персонала завода, что приводит к быстрому выходу из строя тракторов во время работы в поле. Вот факты:
1. Рама (деталь N1) систематически изготавливается и выпускается с большими перекосами отверстий под полуосевые рукава и промежуточную передачу, что приводит к неправильному соединению шестеренок венца дифференциала (детали N98 и N112), зубья которых, находясь в неполном зацеплении, вызывают ускоренный износ шестеренок.
Бракованной рамы за время с октября 1934 года по март 1935 года выпущено 11 000 штук.
Несмотря на протест ст. инспектора 2-го отд. Соха, требовавшего прекращения выпуска негодной детали, заместитель технического директора инж. Чарнко и начальник цеха Панков, при попустительстве главного инспектора Сазонова, распорядились дефектные рамы пустить на сборку. Причиной брака рамы является изношенность станка "Ингерсоль" и недостаточная точность в обработке рамы на станках.
2. Полуось (деталь N121) систематически изготовляется без термической обработки длинного конца, что вызывает быстрый износ шлицов полуоси и порчу ступиц заднего колеса. Таких бракованных полуосей выпущено в сборку тракторов и запчасти до декабря месяца 1934 г. около 40 000 штук. Первый выпуск был сделан 22.VII-34 г. по указанию тех. директора Сателя, предложившего изготовить 350 штук полуосей без термообработки, в виде исключения, в порядке аварийного технологического процесса. В последующем, однако, нач. цеха Панков и нач. термической мастерской Травинов, по распоряжению зам. технического директора Чарнко и Шлейнмана, нач. тех. отдела Станкевича, главного металлурга Кузьмина и главного инспектора Сазонова, ввели это в систему.
3. Блок (деталь N163) в течение всего 1934 года изготовлялся и поступал на сборку с перекосом отверстий до 0,10-0,15 мм, вместо допустимого максимума 0,05 мм. Выпуск брака этой детали, ввиду неисправности приспособлений, привел к тому, что изготовляемые стандартные распределительные шестерни (N184 и N189), вследствие неправильного сцепления, делают невозможной сборку мотора. Нач. 1-го отдела Беттин, нач. цеха Панков и гл. инспектор Сазонов вместо одного стандарта ввели четыре стандарта (разных допусков) шестерен, и при сборке мотора производится индивидуальная подгонка их. Запасные части шестерен выпускаются также четырех стандартов, и это обстоятельство приводит к большим затруднениям при замене шестерен в совхозах и МТС, так как последние не имеют запчастей всех четырех стандартов.
4. Коробка скоростей (деталь N37) на протяжении последних пяти месяцев изготовляется и пускается в сборку недоброкачественной (перекос фрезеровки плоскостей до 0,3-0,4 мм осей валиков под шестерни 0,2 мм).
Брака коробки скоростей за время с октября 1934 г. по февраль 1935 г. выпущено 8300 штук.
При наличии указанных дефектов происходит неправильное соединение и взаимодействие шестерен коробки скоростей, что приводит к преждевременному износу коробки скоростей и подшипников.
Несмотря на явный брак данной детали и протесты ст. мастера 17-го пролета Полосаткина (член ВКП(б)) и ст. инспектора Соха, по распоряжению нач. 2-го отд. Пугашева и ст. инспектора цеха Косенко, детали продолжают изготовляться и пускаются в сборку.
5. Шестерня первой и второй скорости (деталь N50) изготовляется без закругления зубьев, несмотря на то, что тех. условиями предусмотрены срезы...
Брака детали шестерня первой и второй скорости за время с ноября 1934 г. по март 1935 г. выпущено 12 000 штук.
Применение указанной недоброкачественной детали ведет к преждевременному износу зубьев и необходимости замены шестерни. Нач. цеха Панков, нач. тех. отдела Станкевич, нач. тех. отдела цеха Котляр (член ВКП(б)) и гл. инспектор Сазонов, признавая недоброкачественность этой детали, вместе с тем приказали мастерам и инспекторам продолжать выпуск шестерен и в сборку, и запчасти.
Из указанных лиц — Белохвостов, Сазонов и другие являются активными троцкистами и эта к-р троцкистская группировка сомкнулась во вредительских целях с частью к-р специалистов, в состав которой также входили бывш. троцкисты, направив свою к-р работу на подрыв качества тракторов".
Работа инспекции завода, вследствие засоренности ее к-р троцкистскими элементами, свелась к сознательному пропуску негодных деталей в сборку тракторов и отправке бракованных деталей на базы Ватозапчастьсбыт.
Негодные детали, забракованные на местах, обманным путем сдавались инспекторами завода, командированными главным инспектором Сазоновым, который давал прямые указания разъездным инспекторам объяснять все это недочетами в эксплуатации тракторов.
Как видно, ближе к середине 30-х руководство партии нашло способ бороться с выпуском некачественной продукции, объявляя бракоделов троцкистами. Вместо настоящего решения проблемы началась охота на ведьм. Почти все руководство завода в годы массовых чисток 36-38 годов подверглось репрессиям. Cписок осужденных "террористов" на Сталинградском тракторном заводе с 1936 по 1938 годы - тому подтверждение:
Фокин - директор завода,
Кардунер - директор завод (после Фокина)
Чарнко - главный инженер завода
Бурсак - начальник управления строительства завода
Куско - зам.главного инженера по производству
Станкевич - начальник технического отдела, главный конструктор
Лев - начальник проектного отдела
Артюшин - помощник нач. техн. отдела
Кукса - начальник технологического бюро
Литвак - ведущий технолог моторного производства
Котляр - начальник обьединенного конструкторского бюро
Жабин - начальник станкостроительного бюро
Зарицкий - начальник механосборочного цеха №1
Симонов - начальник механосборочного цеха №2
Чешев - начальник кузнечно-прессового цеха
Рыбаков - начальник чугунолитейного цеха
Зыбин - начальник сталелитейного цеха
Вержинский - главный металлург завода
Кузьмин - начальник центральной лаборатории завода
Машевский - главный энергетик завода
Каган - зам.главного энергетика завода
Чункин - зам. начальника производственного отдела
Лознер - начальник инструментального цеха
Руэ - начальник ремонтно-механического цеха
Ингельман - зам. главного механика завода
Сучев - зам. начальника кузнечного цеха
Пирогов - нач. конструкторского бюро главного механика
Белохвостов - начальник отдела испытания тракторов
Удалов - зам. начальника ремонтно-механического цеха
Яротенко - главный бухгалтер завода
Резник - инженер, организатор сквозных бригад
Селянинов - директор ФЗУ и учебного комбината завода
Динес - глав.врач медицинского диспансера завода
Сазонов - главный инспектор завода