Все началось с того, что мой старинный товарищ Армен написал на Пасху в фейсбуке большой пост. Начинался он так: «Субъективно, конечно, но мне известен только один народ, у которого даже в смехе и радости печальные глаза. Такие глаза были у моего деда, и вроде смотрит с улыбкой, и глаза… нет не злые. Именно, что печальные».
А еще написал мой товарищ Армен, как читал отцовские исторические армянские романы. А потом как ему дали прочитать «Сорок дней Муса-Дага» Верфеля и как он плакал после. И что это было своеобразной этноинициализацией — стать армянином, пережив Трагедию вместе с героями этих книг, вместе с его дедом и бабкой, которые Трагедию эту видели своими глазами.
Трагедия, или Великое Злодеяние — так сегодня принято называть геноцид армян, когда, начиная с 1915 года, в Османской империи были уничтожены по разным данным до полутора миллионов армян, живших на территории современной Турции. Убивали не людей, а zimmi — иноверцев, «непервосортных», только за то, что они армяне, и храмы, где они молятся Богу, не похожи на турецкие.
А уже через полторы недели я вышел из аэропорта «Звартноц», вдохнул полную грудь сладкого воздуха Армении и провел следующие три дня вместе с чудными и немного чудными жителями этой земли. Нас, группу российских блогеров, пригласили сюда проект «100lives» и фонд IdEA бизнесмена и филантропа Рубена Варданяна. Это была очень емкая поездка, за выходные мы проехали, кажется, всю страну — от современной, и в то же время очень советской столицы, по Араратской долине до снегов в горах, где на отвесных скалах жмутся древние монастыри, в курортный миминошный Дилижан, где сегодня фонд IdEA построил наисовременнейший колледж, потом к огромному и суровому озеру Севан и снова вниз, в Ереван.
Я фотографировал бесчисленных аистов в одном из сел с видом на Арарат. Вместе с нашими девчонками держался за сердце, путешествуя по самой длинной в мире канатной дороге над огромной пропастью. Удивлялся аскетичности внутреннего убранства древних церквей и поистине раблезианским столам, которые нам накрывали хозяева. Пил домашнюю тутовую водку и воду из фонтанчика в Дилижане, которая «второе место в мире занимает». Жалел, что мне уже не 16, и я не смогу поступить в новехонький дилижанский UWC College, где, похоже, самая свободная в мире атмосфера, а ученики из 48 стран свободно понимают друг друга и растут без лишних предрассудков. Еще бросал монетку в Севан, торговался на знаменитом ереванском Вернисаже за настоящий дудук и сломя голову бегал по закрывающемуся рынку, чтобы купить жене настоящей пахлавы.
Армения очень разная, старая и новая, богатая и бедная, серая и яркая. В ней осталось много чего из СССР, например, я очень давно не видел такой концентрации «копеек», «шестерок» и «рафиков». Но тем ярче на их фоне смотрится то новое, что появилось здесь за последние годы. Трудно представить, но та же канатная дорога в первый после открытия год привезла в высокогорный монастырь Татев не 5000 туристов, как обычно, а более ста тысяч! А появление в подзабытом уже Дилижане международного колледжа позволило его жителям и властям поверить в будущее и начать развивать проекты солнечных и ветряных электростанций, планировать тут открытие новых университетов, гостиниц и туристических объектов.
Не знал, какое слово подобрать, чтобы описать всю Армению, а потом вспомнил хэштег, который мы ставили во время поездки под всеми нашими фотографиями в сетях. #Bealive. Быть живым. Армения и армяне удивительно живые во всех смыслах люди. Несмотря на Трагедию, несмотря на то, что нация ровно сто лет назад была в буквальном смысле обезглавлена, несмотря ни на что.
Я не успел вам рассказать в этой короткой колонке про собаку с усохшей лапой в ресторане городка Горис, которая весь вечер прорывалась к нам с улицы и старалась усесться чуть не за стол. Не расскажу и про ереванских блогеров с невероятным чувством юмора и глубочайшими познаниями в истории своего народа. Не успею сказать про радиус доверия, который нам начертил по скайпу Рубен Варданян. Не раскрою секрет армянского гостеприимства, когда первый попавшийся нам таксист Петрос чуть не плакал от того, что мы не успеваем перед самолетом заехать к нему домой и попробовать самодельной абрикосовой водки. Не смогу описать красоту и достоинство армянских девушек, которые путешествовали с нами. И про фестиваль карабахского блюда женьгал, который проводят в среду, чтобы не пропустить выход на работу в понедельник, не расскажу. Не успею, потому что это все темы для отдельных постов, которые мне еще предстоит написать.
Успею рассказать только еще про одно. Как мы приехали в Цицернакаберд, мемориал в Ереване, где на длинной стене выбиты названия всех сел и городов, где уничтожали век назад армян. Где 12 огромных камней (по числу провинций, где шла резня) склонились над вечным огнем, утопающим в живых цветах. Эти цветы несли туда мужчины и женщины, семьи с детьми и старики.
Живые люди, у которых глаза печальны даже тогда, когда они смеются и радуются.
