Въезжая в центр города по улице, соединяющей его сердце с окраинами, справа и слева за узкой полосой тротуара стоят громоздкие сталинские дома, стоят так ровно и близко друг к другу, что между ними нет разрыва, только слегка отличимы рельефы фасадов, стоят так, как стоят солдаты в шеренге, чувствуя плечо и локоть своих сослуживцев. Серые здания накрывало такого же цвета небо, в один момент пришло понимание: из этого города только на войну и уходить. Я проехал с этой мыслью ещё минут пять до места назначения, задаваясь вопросом, хорошо это или плохо. Выйдя из машины, первое что я увидел – строй солдат, и не где-нибудь через дорогу, а прям перед носом: горел Вечный огонь, в микрофон громогласно вычитывал командир по бумаге подготовленный текст, а смирно стоявшие три взвода солдат, приподняв подбородки, смотрели ровно перед собой. Я подошёл на пару метров ближе, оглянулся вокруг, – ни одной души, зевак кроме меня не было. Я стоял один и наблюдал, погружаясь в суть события. “Ровняйсь! Смииирно!, – из монотонной речи полковник выбросил громкие команды в морозный воздух на весь квартал, строй дернул головами, а я с тоской вспомнил свои строевые на холоде. “По-взводно! На одного линейного дистанция! Первый взвод прямо, остальные напра-Во! Шагооом марш!”, – тут же Российский гимн прогремел из инструментов военного оркестра, барабан задал шаг и ботинки ударили оземь.
Я добрел до пешеходной зоны улицы Кирова. Один магазин смотрит на другой, бары зазывают рекламой, но есть два развала в проулках: один книжный, а другой с продуктами – и это хорошо. Так как-то уютней. Бары везде есть, а вот небольшие закутки с уличной торговлей куда интереснее. Тем более, когда они ухоженные, когда они смотрятся гармонично, и на улице Кирова это именно так. Приятно, что это именно так. Дома, даже те, что явно были построены до войны, в хорошем состоянии, по крайней мере они не в потёках грязи, не в трещинах и не отталкивают взгляд. В Челябинске не было ничего, что отталкивает взгляд. Трудно сказать, тот ли это город, где есть много прекрасного, но воспринимается он как единое целое. Бывает так: ты едешь по какому-то городу и обращаешь внимание на интересные сооружения, памятники и тому подобное, но все они разбросаны на большом расстоянии друг от друга, так вот в Челябинске такого нет. Ты в центре, когда видишь, что старенький дом не закрыли сайдингом, а восстановили деревянные резные детали, покрасили, что называется – следят, и так за многим в центре, удаляясь к жилым кварталам, вырастают типичные уродливые серые пяти-девятиэтажки и этот переход не выразительный, плавный.
А ещё в центре Челябинска много трамваев. Кажется я даже автобусы реже видел, чем трамваи. Особенная черта, и на мой взгляд очень важная. Трамваи захудалые, косые, но чистые, по крайней мере снаружи. И я надеюсь никогда трамваи из Челябинска не уберут, а только пополнят парк, обновят. Сложно судить насколько столица южного Урала ‘для людей’, городская среда не заявляет о том, что она стремится быть удобной, но здесь есть очевидно красивые церкви, памятники, скульптуры, здания. Город живой и что характерно – при этом нет суматохи. Много машин, людей, они все в движении, но нет ощущения, что все торопятся. Просто они тут живут и ты это понимаешь. Люди живут в промышленном городе, где в коренных семьях, наверное, есть хотя бы один родственник-заводчанин.
К концу вечера я так и не понял для себя, хорошо это или плохо, когда первая мысль при виде города звучит как: «отсюда только на войну и уходить». И все же, вдалеке от дома, челябинцу определённо будет по чем скучать, тоскуя по родным местам. А если придётся, то и есть что защищать. Мира тебе, Челябинск! И новых трамваев.
