День заканчивался. Метель утихла. Бледное солнце все плотнее укутывалось в одеяло тумана и валилось в белую постель на западном горизонте. Впрочем, Саша не знала, что солнце ложится спать на западе. Трудно ожидать обязательного знания подобных вещей от шестилетней девочки. Нет, конечно бывают умницы, которые знают все и про запад и про восток. Саша тоже была умной девочкой, и мама конечно читала ей когда-то про стороны света. Но сейчас Саша не вспомнила об этом.
Сашины мысли беспорядочно путались под влиянием клубка острых и непреодолимых желаний. Саша устала. Саше хотелось есть. Саше хотелось пить. Саше было холодно, и она очень хотела к маме. Все это месиво желаний, требующих немедленного удовлетворения, представлялось накладывающимися друг на друга образами жарко натопленного дома, накрытого новогоднего стола и теплых маминых рук.
Между тем, от самолета девочка отошла за пять часов на целый километр. Взрослому человеку иногда трудно понять, что заставляет ребенка делать те или иные вещи. Кажется глупым покидать самолет, упавший в лесу в метель, отходить в холод и непроглядную тьму. Разум, обрывки школьных уроков и телепередач подсказывают удалиться от самолета на безопасное расстояние, но сохранять его в пределах видимости, оставаться на месте и ждать спасателей, которые непременно прибудут в скором времени. Все-таки самолет не иголка в стоге сена. Так поступил бы здравомыслящий взрослый человек, но не ребенок.
Саша и не думала о спасателях. Она хотела домой, к родителям. Минут за двадцать до катастрофы сопровождавшая ее тетя Галя перегнулась через Сашино кресло и указала в иллюминатор: «Теперь мы пролетаем над твоим домом!». За окном виднелись лишь облака. Саше было непонятно, почему они летят дальше, раз дом уже так близко, но она не спросила тетю Галю. Тетя не нравилась ей. Поэтому, когда Саша очутилась целехонькой в переломанном и искореженном салоне аэробуса, набитом трупами пассажиров, ей не стало жалко тетю. Девочка вообще не поняла, что тетя умерла, а не спит крепким сном, каким, бывало, засыпал отец после очередной двухнедельной вахты. Просто стало холодно и страшно от вида крови и вывернутых наизнанку тел. Саша решила уйти домой от этого пугающего мерзлого места. Дом в ее представлении находился совсем близко.
Она вышла в метель. Короткая шубка на кроличьем меху плохо прикрывала тщедушное детское тельце от морозного ветра, хлещущего липкими и обжигающе колючими хлопьями снега. Будь у Саши термометр и умей она им пользоваться, он показал бы -7 градусов.
Имевшуюся в кармане шоколадку девочка скушала почти сразу, спрятавшись от метели за раскидистой елью. Утопая в снегу и поминутно падая, сбиваемая порывами ветра, Саша шла туда, где по ее представлению находился ее Дом, маленькое строение на окраине крохотного поселка. Мысль о доме неудержимо влекла ее прочь из леса в горы, в сторону от дома прямо противоположную.
Саша была смелой девочкой. Она не боялась ни пауков, ни мышей, ни темноты, ни даже одиночества на долгое время. Но, когда солнце приготовилось лечь спать, а дом все не показывался, смертельно уставший и замерзший донельзя ребенок заплакал. Но и то: Саша не зарыдала и не заголосила как какая-нибудь размазня, а просто пустила слезу от обиды и пару раз всхлипнула.
Лес словно бы отозвался на ее плач, и, застыдившись своей морозной суровости, поспешил расступиться. Сашиному взгляду открылась большая заснеженная поляна, на которой лицом вниз лежал снежный человек. Кругом него кое-где валялись поваленные деревья и нелепыми черными холмиками разбросались бредово изогнутые куски покореженного твердого пластилина.
Про снежного человека Саше рассказала мама. Она часто читала дочери непонятные взрослые книжки. Не целиком конечно, а маленькими кусочками. Саша — девочка любопытная и приставучая. Увидит заманчивую картинку на обложке и пристает: мама, ну почитай, а? И не отлипнет от маминых коленок и ручек, пока мама не сдастся и не прочтет что-нибудь. Так однажды она прочитала Саше немножко и про снежного человека.
Это был совсем крохотный кусочек текста из дешевенькой брошюры, одной из тех, какие можно купить в газетном киоске на любой достаточно крупной железнодорожной станции. В крохотном кусочке текста, прочитанном вслух только для того, чтобы отвязался наконец несносный ребенок, не нашлось места описанию снежного человека и Саша потом додумала его сама.
Теперь девочка увидела снежного человека воочию. Он оказался именно таким, каким представлялся ее воображению: длинные рыжие волосы, ослепительно-белая кожа, на бледном лице ни кровинки, будто сделан из наичистейшего снега. Лишь иная одежда отличала лежащего перед Сашей от снежного человека ее грез. В фантазиях Саша одела своего снежного человека в диковинный комбинезон из воображаемой светящейся ткани, тонкой как паутинка и прочной как железо. Сейчас человек был одет только в самые заурядные желтые шорты.
Она вошла на поляну, чтобы спросить у снежного человека дорогу домой. Вблизи куски пластилина неожиданно сменили цвет на коричневый с серебристым отливом. Саша не сразу осознала, что пластилин просто засветился в вечерней туманной мгле. Она подошла к снежному человеку и тут только осознала, что он так же неестественно вывернут, как и тела пассажиров самолета. Девочка сняла крохотную вязаную рукавичку, осторожно дотронулась до белой кожи и отпрянула, словно прикоснувшись к раскаленной плите. Снежный человек оказался холодным как ледяная скульптура.
Но он, тем не менее, был жив. С каким-то запредельно болезненным полустоном-полурычанием человек перевернулся на спину, открыв Саше живот, развороченный багрово-синими рваными ранами. Снег под человеком потемнел от крови.
Снежный человек открыл глаза. Они оказались узкими ярко-красными щелочками без ресниц. Саша заглянула в них и поняла, что именно ей следует делать дальше. Медленно будто во сне ребенок стал шарить по поляне, методично обыскивая каждый квадратный метр сугробов. Целью поисков был особенный синий куб пластилина с красными кнопками.
В воображении своем Саша видела куб в мельчайших подробностях, поэтому поиски не заняли много времени. Она обнаружила его на краю поляны под мохнатой лапой поваленной ели. Куб увесист, хоть и размером с кулак Сашиного отца. Поднять его нет никакой возможности. Девочка рывками потащила куб к снежному человеку. Тот следил за ней, скосив свои щелки.
На продвижение куба ушло минут десять. К концу пути Саша окончательно выбилась из сил. Последним рывком она втащила куб в зону досягаемости левой руки снежного человека и растянулась на снегу, жадно глотая холод. Снежный человек пробежался пальцами по клавишам куба. Куб задрожал, закачался как игрушка-неваляшка и подлетел вверх метра на три. Поднявшись, он раскрылся подобно цветку, превратившись в плоскую пластину и быстро-быстро стал расти в размерах. Когда пластина стала такой длинной и широкой, что закрыла небо над Сашиной головой, ее рост остановился. Помедлив несколько секунд, пластина начала превращаться обратно в куб. Синие грани стремительно опустились в снег и пошли дальше, пробиваясь сквозь сугробы к мерзлой земле.
Прошло еще несколько минут. Холод, вдыхаемый Сашей, стал мягче и уже не резал горло подобно кинжалу. Она отдохнула, и человек беззвучно позвал ее. Девочка подползла к нему, заглянула в красные глаза и вновь поняла, что требуется сделать.
Снег таял, обнажая невесть откуда взявшуюся нижнюю грань куба. Саша погрузила руку в этот тающий рыхлый снег и нащупала под тонким слоем холодной водицы твердую поверхность. Она, ни секунды не колеблясь, растопырила пальцы и впилась ногтями в найденную опору. Та удивительно легко подалась, собравшись вершиной небольшого бугра в сжатом кулачке девочки. Твердость пропала, сменившись пластилиновой мягкостью. Саша любила и умела лепить из пластилина. Прошло совсем немного времени, и задуманное воплотилось в диковинный предмет — шар с просторной дырой посредине. Саша ущипнула шар и легкими движениями пальчиков вытянула из него узкую палочку. Еще несколько нежных прикосновений — и палочка превратилась в длинную прозрачную трубку. Она протолкнула ее конец между губ снежного человека и вернулась к шару.
Когда девочка просунула голову в отверстие шара, ее одолел внезапный сон. Шар бесшумно сомкнулся вокруг Сашиной шеи. По трубочке побежала красная жидкость.
Пока снежный человек пил кровь, Саше снился чудесный сон. Она шла по солнечной летней улице и ела вкуснейшее на свете клубничное мороженое в розовой обертке.
Когда человек напился крови и раны его затянулись, Сашин сон оборвался, но она не проснулась, а провалилась в темное забытье без видений. Человек осторожно вынул ее из шара, положил на пол. Затем он вернулся к шару и быстрыми умелыми движениями вылепил из него еще несколько трубок. Он закрепил их во рту и носу Саши, а одну, завершавшуюся маленькой иголкой, ввел девочке в вену на правой руке.
Метель взыграла сразу после крушения, поэтому поисковые вертолеты поднялись в воздух лишь через семь часов. Еще два часа ушло на поиски обломков самолета. Сашу обнаружили сразу в снегу неподалеку от правого крыла. Ребенок спал в уютной снежной норке. Торопливый осмотр врача вызвал у спасателей вздох облегчения: никаких признаков обморожения, нет травм. Только две странные ранки на шее да след от укола на правой руке.
Сашу погрузили в вертолет, из вертолета в мотосани, из саней в койку районной больницы, где уже дожидались родители.
Саша рассказала маме все, что с ней приключилось в лесу. Мама поступила мудро, сделав вид, что поверила в реальность причудливого сна дочери. Своим удивлением по поводу Сашиных фантазий она поделилась с психологом МЧС и получила от специалиста исчерпывающе ясный ответ о воздействии стрессовых ситуаций на детское воображение.
Сашина жизнь потекла по прежнему руслу, предначертанному судьбой и родительской волей. Изменились мелочи: в поселке стали чаще болеть скот и домашние животные, а Сашиной мечтой неожиданно твердо и навсегда стала профессия врача и работа на станции переливания крови.