Периодически бываешь тут и там, где-то. Видишь чьи-то дома, другие миры и жизни, смятую занавеску за окном, синий детский грузовик на крыльце. И представляешь, как жил бы тут и с кем. Дом слева на фото: мне 88 лет, я выхожу утром и ступаю по мягкому мху к воде. Иду к своему любимому норвежскому камню, похожему на голову молодого Роберта Фроста, сажусь на него (для меня давно нет авторитетов). Смотрю на отражение дома. Минут через двадцать возвращаюсь, прохожу мимо игрушечного грузовика, прилетает попугай Боря. Вместе мы смотрим на тучи, дождь все падает, падает - на озеро, на мох, на дом. Боря мрачно говорит: «Опять фумигатор не выключил. Где мы на твою пенсию пластинок напасемся?». И правда же – не выключил. Пойду выключу.
Периодически бываешь тут и там, где-то. Видишь чьи-то дома, другие миры и жизни, смятую занавеску за окном, синий детский грузовик на крыльце. И представляешь, как жил бы тут и с кем. Дом слева на фото: мне 88 лет, я выхожу утром и ступаю по мягкому мху к воде. Иду к своему любимому норвежскому камню, похожему на голову молодого Роберта Фроста, сажусь на него (для меня давно нет авторитетов). Смотрю на отражение дома. Минут через двадцать возвращаюсь, прохожу мимо игрушечного грузовика, прилетает попугай Боря. Вместе мы смотрим на тучи, дождь все падает, падает - на озеро, на мох, на дом. Боря мрачно говорит: «Опять фумигатор не выключил. Где мы на твою пенсию пластинок напасемся?». И правда же – не выключил. Пойду выключу.
