Несколько лет назад я оказался в опасной ситуации. Произошёл сбой в метро в час пик. Стояли около 40 минут, хотя мне показалось, что прошла вечность. Я запомнил людей, которые находились рядом со мной, и их нарисовал в тот же день, после возвращения домой. Настала пора рассказать о случившемся.
11 июня 2013 года в Москве было очень жарко на улице. К счастью, я спустился в прохладное метро. Однако в подземке было ещё жарче. Час пик, и вагоны полны народа. “Зато быстро приеду на занятие”, — думал я.
Сейчас на серой ветке все составы имеют кондиционер, но в то время всё было по другому. Тогда все поезда были старыми, и летом была отвратительная духота.
Я ехал стоя, но думал, что это и к лучшему. Был уверен, что приеду вовремя на занятие, но что-то пошло не так…
Поезд очень медленно двигался. Но пока ничего страшного не происходило. На каждой станции куча людей стояли и ждали. Большинство заходили в вагон, потому что все спешили на работу.
В вагоне становилось жарче. Впервые я вспомнил, что такое настоящая жара. (Жарко — это не то, как русские представляют +25°, а гораздо больше).
Внезапно поезд остановился между станциями Тульская и Серпуховская. Адская жара! Стояли уже 5 минут. Я не знал, сколько ещё мы будем стоять. По громкоговорителям призывали к спокойствию. Прошло 15 минут, и одна женщина (4) начала паниковать. Слева сидел бывший военный (3). Не помню, откуда я взял, что он бывший военный. Он уверял, что “организм способен держаться 10 часов под землёй с низким уровнем содержания кислорода”. Таким образом он пытался успокоить народ.
Справа от паникующей женщины сидела бабушка (6). Она читала молитвы с удивительно спокойным выражением на лице. Сложно поверить, что кто-то может сохранять спокойствие при таких драматических обстоятельствах.
За бабушкой стоял какой-то пенсионер (5). “Ничего страшного, — говорил он, — сдохнем, а крысы нас сожрут. Это природа”. “Ха-ха”, — смеялись некоторые.
Прошло ещё 30 минут. Некоторые пассажиры уже пытаются открыть двери. По громкоговорителям их умоляет машинист: “Я понимаю, что вам плохо, но успокойтесь, пожалуйста”.
Я все время думал: “Я же умру… Какая глупая смерть. Скопытиться неподалеку от аргентинского посольства — это действительно глупо” (посольство находится недалеко от Серпуховской).
В какой-то момент я перестал чувствовать ноги из-за нехватки кислорода и онемения. Все потели. Девушка рядом со мной (1), грустная, фотографировала окна вагона (её удивил пот на поверхности стёкол) в то время, как парень (2) продолжал слушать музыку. Что касается меня, я, как ни странно, держался до конца.
Прошло 40 минут, и наконец-то поезд отправился. Доехали до Серпуховской и вышли. На платформе в обмороке лежали девушки и старики. Я с трудом поднялся на эскалаторе. Я был в шоке. Это было страшно по-настоящему.
Я вернулся домой. Как хорошо, что вечером никуда не поехал. И как хорошо, что принял мудрое решение остаться дома, а то и вечером мог бы оказаться в такой же ситуации, когда случился очередной сбой.