Ну что, обсудим?
Занятие это конечно неблагодарное. Писать и читать о творениях Фабра бессмысленно, их нужно видеть. Но тот театральный пир, в котором мы сегодня поучаствовали оказался настолько хмельным и опьяняющим, что грозит долгим похмельем. Так что давайте хотя бы утолять жажду.
Предлагаю вначале по горячим следам попробовать сформулировать что же именно Фабр сделал. Если совсем схематично (а Фабр, разумеется никакой схематичности не поддается), он выбрал три ключевые линии, в которых разбирается лучше всех остальных – Бельгия, история бельгийского искусства и, конечно, театр. Все эти три линии он сплел в единое повествование и упаковал в свою неизменную визионерскую поэтику. В течение 4-х часов мы наблюдали как Бельгию открыли, как она зарождалась «из угля, картошки фри и кирпичей», как стала не просто географическим, но и культурным центром Европы, и к какой гремучей смеси все это привело.
Не смотря на свое ускользание и дискретность, нарратив выстроен хронологически последовательно: открыли, родилась, Ван Эйк (1390-1441), Брейгель Старший (1525-1569), Рубенс (1577-1640), Ропс (1833-1898), Кнопф (1858-1921), Энсор (1860-1949), Дельво (1897-1994), Магритт (1898-1967). Все эти точки формируют строгую симметрию из 14 глав и 42-х картин. Фабр, как бельгиец, художник и театральный режиссер, в этом спектакле рассказывает нам о Бельгии в форме спектакля с помощью живописи. Он обращается даже не к стереотипам о бельгийцах, а скорее к клише и уже в самом начале раскладывает бельгийские ритуалы, обычаи и традиции на первоэлементы, из которых как из «кирпичей» (буквально!) начинает заново пересобирать современного бельгийца.
И тут происходит интересный эффект, поскольку вроде бы тема спектакля предельно аутентичная (и наверняка, чтобы испытать тотальный оргазм, нужно быть исконным бельгийцем), вот только и на нас некоторые темы вроде потери чувства духовного, переполненности бюрократии, упоительного пьянства и обжорства прекрасно переносятся и попадают. А поскольку бельгийское наследие (в частности живописное) является значительной и неотъемлемой часть мировой культуры, спектакль из аутентичного выходит в универсальную сферу и начинает обращаться к общечеловеческим категориям и смыслам. И это даже не заикаясь, что «весь мир – театр», и Фабр и тут нам рассказывает о его рождении, формировании театра компромиса, его переходе в театр жестокости, затем перерождении в театр смерти, и дальнейшем воскрешении в визуальном театре. Мы все вначале на основе «компромисса» создаем себе определенные правила, потом в «побеге от смерти» их меняем и быть может когда-то, освободившись, сможем придти к идеалу, обозначенному в финале.
Финал тут конечно сильнейший. Фабр продолжает языком «поэтического терроризма» объявлять «войну войне». Все перформеры предаются безудержному карнавалу, поскольку карнавал – есть «традиция сопротивления». Фабра абсолютно заслуженно именуют «воином красоты», и с помощью этого сопротивления он формулирует предельно конкретные правила лучшего мира. И, как довершение, как награда, как финальный восклицательный знак, один из символов бельгии Бельгии – голуби, трансформируются в голубей мира.
Здесь надо наконец уже обратиться к одному из названий спектакля и поговорить детальнее про сами «бельгийские правила» и отдельно выделить одну важную лингвистическую деталь (поскольку у меня была возможность преимущественно не смотреть на субтитры, и я не уверен, что субтитры ее в полной мере отражали). Первые правила, которые «бельгийцы» формулировали в «пивной качалке», наращивая свой удельный вес были запретительные: правило первое – запретить то-то, второе – запретить то-то. И даже в стремлении к добру эта логика запрета сохраняется – «запретить запрещать». В момент побега от смерти «бельгийцы» пересматривают правила. И запретительность из них пропадает, остается только «долженствование»: правило первое – нужно то-то, второе – нужно то-то. И снова даже «плевать на правила» тоже «нужно». И только в конце, когда «сопротивление» победило, когда «бельгийцы» формулируют финальные, идеальные (и от этого такие простые) правила проявляется «возможествование» (простите мне это слово, но оно точнее всех передает суть). Тебе больше ничего не запрещают. Ты больше ничего не должен. Ты "можешь" открыть границы. Ты "можешь" относиться к другому с уважением. И так далее. Я специально беру «бельгийцев» в кавычки, поскольку, как отметил выше, спектакль рассуждает общечеловеческими понятиями, и, учитывая хронологичность спектакля, эти вынесенные в заглавие правила становятся не чем иным как развернутой историей развития этики: с ее запретительным прошлым, обязывающим настоящим и дающим возможность выбора идеальным будущим.
То есть Фабр, чтобы не потерять убедительность, опирается на области, в которых разбирается лучше остальных, и выводит из них краеугольные гуманистические идеалы. Глубина и качество этого поиска, значимость найденных ответов, только укрепляют его величие. Так, что я охотно соглашусь с теми, кто говорит, что Jan Fabre на сегодняший день – главный и беспрецендентно лучший театральный режиссер. Его работа со зрителем, с исполнителями, с технологией создания спектакля – это даже не высший класс, поскольку не поддается сравнению. Обычно в рецензиях любой спектакль раскладывается на составляющие, и каждое подробно разбирается. Например: свет – хороший, декорации – отличные, тайминг – сомнительный и все в таком духе. То есть с насмотренностью в голове возникает какая-то градация относительной «хорошести» каждого компонента. Так вот если представить эту градацию в виде шкалы от нуля до ста, то 100 – это и есть Фабр. Причем по каждой составляющей. Любой, кто сегодня видел эту возникающую на сцене бурю, следил за спектром существования перформеров, ощущал баланс развертывания действия во времени, не даст мне соврать. Те же, кто видели другие спектакли Фабра, подтвердят, что хоть он и узнаваем, каждая новая работа у него разительно отличается от предыдущих. Иными словами, рисуя перед нами своего рода «энциклопедию Бельгии», «энциклопедию ее культуры и искусства», «энциклопедию театра», Фабр выходит за пределы режиссерского мастерства. Он – не просто режиссер. Он – театр.
И говоря об артистах, сложно не отметить, что всего какие-то 15 человек из Troubleyn Jan Fabre на протяжении 4-х часов, стремительно перевоплощаясь, по несколько раз за действие принимая душ за сценой, воплощают такой масштаб замысла и демонстрируют такую нечеловеческую выносливость. Даже не смотря на то, что «Бельгия правит!» со своими четырьмя часами без антракта – один из самых коротких по продолжительности спектаклей Фабра, он все еще массивный, и все еще эксплуатирует истощение на сцене (как в сценах с озвучиванием «правил») и спекулирует на истощении в зале (который даже при самой маниакальной преданности мастеру, по прошествии 3-х часов действия неизбежно физиологически начинает тоже хотеть «перекусить шоколадкой» или «сходить в туалет»). И вообще эта максима «антракта не будет, спектакль идет полдня, ты можешь делать, что хочешь, спектакль продолжит идти, потому что он идет не для тебя, он идет вообще» стала очень актуальной. У нас таких образцов пока нет. Константин Юрьевич пытался когда-то что-то говорить про «даже если все зрители уйдут, мы продолжим играть», но при этом раньше заботливо сдабривал свои спектакли антрактами, а сейчас так вообще продолжительность дольше полутора часов не выдает. Поэтому мне очень хочется призвать театральных критиков и колумнистов подробнее проанализировать и описать это явление. В нем же определенно есть что-то прекрасное и полное силы!
В завершении, конечно, нужно нужно отметить, что никакое спасибо, никакие иные слова благодарности организаторам и фестивалю Territoriя не выразят реального положения дел. Territoriя полностью называется «фестивалем-школой современного театрального искусства». И если на это самое "современное театральное искусство" у нас (пусть не у самой многочисленной аудитории) еще какой-никакой запрос есть, то представленного сегодня мы просто недостойны. Эдит Кассье в своей рецензии невероятно точно отмечает, что Бельгия – крохотная страна. И сам ее размер вынуждает смотреть за ее пределы. Поэтому воображение, попытка выглянуть за границы – вечное спасение бельгийца. А свобода и преодоление границ – два главных лейтмотива всего творчества Фабра. Мы же – страна самая большая в мире, просто гигантская, и границы наши стережем в первую очередь не от чужих, а чтобы свои за нее не только не ступили, но и выглядывали пореже. И при этом очень радуемся, когда в эти границы удается запихать все, что плохо лежит. Поэтому предложенный сегодня дискурс вряд ли кому-то из нас доступен в полной мере.
Безусловно, наш зал в Театре Наций оба эти показа был замечательным, не ушел вообще никто (складывалось ощущение, что в ходе действия людей становится только больше), все сидели завороженно и не шелохнувшись, даже дышали через раз. Но, кажется, что даже при таком отношении, мы в лучшем случаем можем лишь почувствовать сокрытые в этом правду и витальную мощь. Рационально же нам остается довольствоваться выводом, что страны, которые могут вот так насмехаться над своим величием – несомненно «правят!». В то время как страны, которые изо всех сил тужатся свои не самые лучшие стороны представить максимально «великими» – обречены пресмыкаться. И это еще не особенно подчеркивая, что худшие из нас все еще пытаются все запретить, а лучшие – "запретить запрещать". То есть и в том самом историческом развитии этики, которое демонстрирует Фабр своими "бельгийскими правилами", мы все еще на начальном этапе. "И нечего на зеркало пенять, коли рожа крива".
По-хорошему не думаю, что сообщил что-то неожиданное или новое. Я очень надеюсь, что ведущие искусствоведы и театроведы соберут отдельный специальный консилиум под каждый спектакль Фабра и будут писать о каждой мелочи, каждой микродетали его спектаклей. Но, чтобы была хоть какая-то польза от этого обилия букв, которое я тут выдал, к этому посту прилагаю не только часть сегодняшней стоячей овации, но и картины художников, на которые спектакль ссылается. Думаю фотографий самого спектакля будет сейчас в ваших лентах в избытке, а иметь все картины в одном месте может быть просто удобно.
ВСЕ МАТЕРИАЛЫ (ВИДЕО И ФОТО) НАХОДЯТСЯ В ОРИГИНАЛЬНОМ ПОСТЕ В ФБ
Повторю: не верю, что с нами это происходит!
Не верю, что со мной это произошло.
Я сегодня прыгал, топал ногами и вопил так, как никогда в жизни не вопил на рок-концерте.
Cпасибо, #territoryfest
___________
Источник материала: https://www.facebook.com/inner.emigrant/posts/348871225561787
Самые свежие обзоры и обсуждения всегда первыми в Facebook: https://www.facebook.com/inner.emigrant
Telegram-канал: https://t.me/inner_emigrant