Джанго Рейнхардт был, пожалуй, величайшим гитаристом из тех, кто когда-либо жил. Цыган, который заставил свою джазовую гитару говорить человеческим голосом, он был лихим, харизматичным, по-детски наивным . . . и был обречён умереть молодым, после создания цыганского джаза, который остается живым и сегодня.
Так как записей Джанго очень много, а гений его необьятен, то выбрать одну пластинку из его творчества очень сложно. Так что слушать будем сборник самых популярных его композиций на Яндекс.Музыке.
Цыганский джаз-это музыка как радостная, так и грустная, вечная и современная. Он родился от брака трубы Луи Армстронга с надрывными звуками скрипки и цыганского огня фламенко на гитаре. Созданный среди гламура джазового века Парижа и достигший пика во время ужасов Второй мировой войны, цыганский джаз дал голос отверженым людям. Сегодня цыганский джаз пользуется большей популярностью, чем когда-либо. Он имеет такое же сильное наследие, как и кубинские звуки клуба "Буэна Виста", блюз Би. Би. Кинга, или ритм-энд-блюз Рэя Чарльза.
Жан Ренарт родился в небольшом местечке близ г. Шарлеруа в бельгийской провинции Брабант 23 января 1910 . Цыгане тогда выбирали своим детям христианские имена, чтобы вписать их в документы для пересечения границ стран, по которым они кочевали. И скрыть при этом истинную этническую принадлежность. "Reinhardt" переводится с немецкого как "сердце Рейна", что было удобно в баварском Шварцвальде и в Эльзасе. А имя Жан принадлежало одному из самых распространённых католических святых (Иоанн). Между собой же цыгане называли друг друга прозвищами. У будущего виртуоза была кличка "Django", что значит "я проснулся" Большая часть детских и юношеских лет прошла в цыганском таборе под Парижем. Рано начал играть на скрипке, шестиструнном банджо и гитаре: выступал в кафе, ресторанах и танцевальных клубах, демонстрируя поразительные для его возраста исполнительские способности. Играл он тогда музыку бал-музетт и однажды в 1926-м он впервые услышал джаз это были записи Billy Arnold's Novelty Jazz Band. Джанго был поражён. Новая музыка была дикой, современной, свободной! Импровизация и барабаны свели Жана с ума, он был готов с головой окунуться в джаз и распрощаться с музетт, но в 1928 г. получил во время пожара в таборе серьезные ожоги. Особенно пострадала левая рука: фактически двигались лишь два пальца, указательный и безымянный.
Джанго Рейнхардт на полтора года был прикован к постели, а его музыкальная карьера оказалась под вопросом. Начав практически заново учиться играть на гитаре, он сумел преодолеть увечье, попутно разработав собственную самостоятельную технику игры. Друг и соратник Рейнхардта скрипач и пианист Стефан Грапелли (1908-1997) впоследствии вспоминал: "Он смог научиться удивительно ловко управляться двумя пальцами, но это не означает, что он не использовал другие. Он использовал мизинец на струне Ми, а безымянный – на Си. Это послужило основой для многих аккордовых аппликатур и прогрессий, которые Джанго первым начал исполнять на гитаре."
Именно с Грапелли в 1934 году Рейнхардт основал прославивший их джазовый квинтет "Quintette du Hot Club de France". Квинтет с самого начала демонстрировал совершенство звука и формы в полной мере используя богатые инструментальные возможности своей группы, покоряя слушателей оригинальностью аранжировок, блестящим слиянием очень разных индивидуальностей и безупречным свингом. В 1934 году небольшая компания Ultraphone выпустила первую 78-оборотную пластинку квинтета, а уже начиная со следующего года к его творчеству стали проявлять интерес и крупные звукозаписывающие компании (Decca, Gramophone, Swing и HMV), которые вплоть до начала войны постоянно выпускали пластинки группы достаточно крупными тиражами. Всего же, по разным подсчетам, с 1928 (когда вышла первая пластинка Рейнхардта) по 1953 год было записано от 750 до 1000 пластинок с именем Джанго Рейнхардта.
По мере того, как группа завоевывала все новую и новую аудиторию, в ее репертуаре стали появляться и вещи Джанго. Одни из них, как например головокружительная Mystery Pacific, были высокоэнергетичными сногсшибательными номерами; другие, как Tears – более сдержанными, лирическими, ностальгическими. Цыганское происхождение автора, безусловно, накладывало отпечаток на мелодии Рейнхардта. Но в то же время он был открыт джазовому влиянию во всех его проявлениях, не ограничивая себя никакими жесткими рамками. Таким же образом и Квинтет был группой "с изменяемой геометрией" в том, что касалось инструментов, стиля и самих номеров.
До самого начала войны Джанго и его квинтет делили время между работой в студиях (все более частой), в клубах и популярными сейшенами в "Nuit Bleues" и "Swing Time". Состоялось несколько крупных концертов и зарубежных гастрольных туров (в Испанию, Швейцарию, Голландию, Бельгию, Англию и Скандинавию). К 1939 г. карьера Джанго Рейнхардта была на пике. Квинтет имел устойчивую солидную репутацию. Сам Джанго получил все о чем мечтал, в том числе выступив вместе со своим кумиром американским джазовым пианистом, композитором и аранжировщиком Дюком Эллингтоном (1899-1974) в "Hot Feet". В этот момент, в самый разгар очень успешного тура по Британии, пришло жестокое известие о начале войны и Рейнхардт срочно покидает Лондон и возвращается во Францию.
Это была не просто реакция покоренной нации, стремящейся в развлечениях забыть свои неудачи и проблемы. Это был акт неповиновения, вызова оккупантам, вождь которых называл джаз "кривлянием черных недочеловеков".
В оккупированном Париже он собрал новый "свинговый" квинтет с кларнетистом Губертом Ростеном (Hubert Ro-staing), взяв в пример состав "короля свинга" американского джазового музыканта, кларнетиста Бенни Гудмена (1909-86). Вскоре эта группа стала новым идолом парижских фанов: публика желала "свинга", джазовые записи внезапно стали продаваться тысячными тиражами. Если до сих пор джаз во Франции был вотчиной посвященных энтузиастов, уделом избранных, то теперь он стал всеобщим увлечением, в фокусе которого оказался и сам Hot Club de France. Как вспоминал Шарль Делоне (Charles Delaunay): "Когда Джанго и его новая команда первый раз выступили на публике, в кинотеатре "Нормандия", они были ошеломлены оказанной им встречей. Это была не просто реакция покоренной нации, стремящейся в развлечениях забыть свои неудачи и проблемы. Это был акт неповиновения, вызова оккупантам, вождь которых называл джаз "кривлянием черных недочеловеков". Цыганский гитарист стал символом этого вызова. Впрочем, любители джаза были и среди немецких офицеров (одним из них был Дитрих Шульц-Кон по прозвищу "Доктор джаз", один из самых больших почитателей Джанго, не раз выручавший его в сложных ситуациях). Существовавший запрет на записи американского джаза еще более повышал ценность дисков, которые французские джазмены выпускали сотнями, используя отвлеченные названия, чтобы скрыть их родство с американскими предшественниками.
Одна из самых знаменитых композиций Рейнхардта, Nuages (Облака), была написана именно в этот период. По структуре и гармонии ее никак нельзя назвать коммерческим хитом, однако, исполнив композицию в январе 1941 г., Джанго по просьбам пришедшей в экстаз аудитории три раза повторил номер на бис. Другие сочиненные им в то время мелодии, положенные на слова, вскоре распевал весь Париж: Swing 41, Dinette, Crepuscule, Swing 42, Douce Ambiance. Эти хиты еще больше способствовали и без того высокой популярности у публики "Nouveau Quintette du Hot Club de France", как теперь назвался состав Джанго, с солирующими гитарой и кларнетом. В отличии от предвоенного периода, группа играла теперь в более строгом, близком к американскому оригиналу стиле, при этом с добавлением риффов, скорее всего, навеянных Чарли Кристиансом (с творчеством которого Рейнхардт был знаком) из оркестра Бенни Гудмена. Эта музыка, сочетавшая одновременно простоту и изощренность, печаль и волнение, точно отражала дух своего времени.
В этот период Джанго также увлекался оркестровыми аранжировками. Он собрал группу под названием "Django's Music", исполнявшую его собственные аранжировки, надиктованные с помощью гитары. Рейнхардту не удалось полностью реализовать свои амбиции композитора симфонической музыки, однако, некоторые его оркестровки (как, например, Stockholm, Nympheas, Feerie) создают любопытную импрессионистскую атмосферу, в которой размываются границы джаза и не-джаза. Другие выдержаны больше в традиционной свинговой стилистике – как Artillerie Lourde ("Тяжелая артиллерия"), название и настроение которой явно перекликается с событиями ноября 1944 г.
В предпоследний военный год музыка Джанго все чаще подвергалась критике в коллаборационистской прессе, а немцы становились все более настойчивыми в своих приглашениях Квинтету выступить на территории Третьего Рейха, что музыканту было явно не по вкусу. В этих обстоятельствах он счел за благо покинуть Париж. Рейнхардт попытался получить убежище в нейтральной Швейцарии, а получив отказ, пустился странствовать по Франции, иногда с Квинтетом, иногда с собратьями по бродячему цыганскому племени. В какой-то момент он даже вернулся в Париж и открыл в городе свой собственный клуб "La Roulotte" ("Фургончик бродячих артистов"), но в конце концов перебрался на Лазурный берег, в Тулон, где в августе 1944 года встретил только что высадившиеся американские войска и присоединился к их оркестру. Под патронажем союзников он снова идет от успеха к успеху, выступая на многолюдных концертах в честь военных, записывается с музыкантами недавно распущенного после смерти лидера джаз-оркестра Гленна Миллера (1904-44), и как кульминация дает сольный концерт с оркестром транспортной авиации в Salle Pleyel в декабре 1945 г. На записанном с этим оркестром незадолго до концерта диске гений Джанго предстает во всей красе. Это была высшая точка популярности Джанго Рейнхардта. Никогда больше ему не суждено будет выступить перед такой обширной аудиторией.
В середине 40-х годов два американских музыканта – Диззи Гиллеспи (негритянский джазовый трубач, а также исполнитель на тромбоне, фортепьяно, ударных, аранжи-ровщик и композитор, 1917-93) и Чарли Паркер (джазовый саксофонист и композитор, 1920-55) произвели настоящую революцию в джазе, открыв эру джаза-боп (или бибоп), который после войны достиг и Европы, обращая в иную, отличную от свинговой традиции , веру готовых воспринимать новое джазовое звучание европейцев. Конец войны и пришествие бибопа означали, что настают новые времена, адаптироваться к которым Джанго Рейнхардту оказалось непросто.
Начиная с 1946 г. он все чаще остается не у дел. Новая встреча Рейнхардта и Грапелли в Лондоне, куда он приехал для участия в рекорд-сессии восстановленного довоенного состава Квинтета, стала настоящим подарком для них обоих: как будто они и не расставались, просто возобновили диалог с того места, на котором остановились много лет назад. Все, что изменилось – лишь мастерство музыкантов, ставшее еще более зрелым и выдержанным. Одним из продуктов сессии стала знаменитая импровизация на тему французского национального гимна – Марсельезы (под названием Echoes of France).
Благодаря усилиям Дюка Эллингтона, в октябре 1946 года Джанго отправился в единственную в своей жизни гастрольную поездку по США. Эллингтон, познакомившийся с Рейнхардтом в 1939 г., хотел привезти его в Америку еще тогда, но этим планам помешала война. Лишь спустя семь лет легендарный цыган смог пересечь океан и появиться на родине джаза, где он дал несколько концертов в качестве приглашенного солиста с оркестром Дюка. Большой славы снискать ему там не удалось, хотя его "двухпальцевый стиль" произвел сильное впечатление. По возвращении в Париж предложения становятся все более редкими, из-за чего Джанго все больше и больше времени посвящает живописи. Концерты и гастроли, которые еще случаются, уже не пользуются былым успехом и не приносят артисту прежнего удовлетворения: его музыка стала все менее привлекать аудиторию, поглощенную соперничеством Новоорлеанского Возрождения и бибопа, – струнный джаз "без ударных и труб" отходил в прошлое.
В начале 50-х Рейнхардт вместе с семьей переехал из Парижа в небольшой городок Samois-sur-Seine к югу от столицы. Как вспоминал позднее его сын: "Я думаю, что жизнь здесь была своего рода убежищем для него, где он мог отдохнуть и переосмыслить свою музыку. Он был очень одухотворен в то время и слушал очень много всего, начиная от Бетховена и до бибопа…. Бибоп – в особенности.
Джанго Рейнхардт скончался от инсульта 16 мая 1953 года в возрасте 43 лет. В эти сорок три года уместилась длинная и насыщенная творчеством жизнь, лучшую оценку которому дал в своем интервью Melody Maker в 1954 г. Стефан Грапелли: "Джанго сделал для гитары больше, чем кто-либо в джазе. Его стиль игры был не похож ни на один другой, благодаря ему джаз стал другим. Будет еще много выдающихся гитаристов, но никогда не будет другого Рейнхардта. Я просто уверен в этом".
