«Бутербродики» –ругательное слово в моём доме.
Как быстро у вас заканчивается колбаса? А сыр? У меня – мгновенно. Бутербродики сделать проще, чем возиться с нормальной едой. Бутербродики сделать проще даже, чем эту еду ждать.
Сижу на лестнице, ведущей на второй этаж – она выходит прямо в кухню – и наблюдаю за сложным, медленным процессом готовки еды. Это высокое искусство, которого я не понимаю. Мой предел – разбить и перемешать яйца, побросать в яичную массу кусочки колбасы и, может быть, помидорку.
Это вам не борщ и не мусака, и даже не гуляш с его специфическим набором специй и «обжаривать три минуты до получения золотистого цвета». На это у меня никогда не хватает терпения.
– Делаем надрез здесь, здесь и здесь, а потом на минуту в кипящую воду, – говорит Логика.
– Зачем? – спрашиваю я.
– Чтобы снять кожу, – отвечает Логика, не глядя на меня. Всё её внимание занимает помидор-сливка, не очень хороший, купленный на распродаже. – Понимаешь, при термической обработке кожица помидора не растворяется и получается фигня.
Кулинария, как всякое искусство, требует времени и терпения. Не во всяком блюде зиру можно заменить тмином, а баклажанчик – кабачком.
– Эти баклажаны – жмоты, – ворчит Логика. – Набрали в себя масла и теперь не отдают.
Она откидывает обжаренные баклажанчики на сито и промакивает бумагой, чтобы убрать лишнее – а то жирно выйдет.
– А когда еда будет? – спрашивает Варс, голодно косясь в сторону хлебушка, майонезика и плавленного сыра. Он думает, что это еда, составляющие бутербродиков, продукты, Но нет – это необходимые ингредиенты сложных блюд, и просто так жрать их нельзя – не хватит потом.
Рик тайком в углу жуёт бутербродик с маслом – лицо у него при этом такое, какое бывает у котика, только что стащившего сосиску.
А мусака, собранная любовно и с вниманием, с соблюдением всей рецептуры и технологии приготовления, шкворчит и прищёлкивает маслом в противне.
Я не знаю такой магии, которая позволяет отворожить человека от бутербродиков и приворожить к мусаке, мясу по-французски и итальянскому супу с баклажанами, но однажды я этому научусь.
