Творчество Ирвина Шоу занимает промежуточное положение между классической американской прозой и беллетристикой. Под последней я не имею в виду ничего уничижительного, речь идёт о простой, лёгкой и развлекательной литературе. Первый роман Шоу «Молодые львы», посвящённый воюющим на фронтах Второй Мировой американцам, принёс писателю заслуженную славу; «Богач, бедняк» тоже получился весьма удачным и вошёл в золотую копилку американской прозы ХХ века. Остальные романы – представители именно промежуточной области, причём со временем наметился крен в чистую поп-литературу.
Тем не менее, социальная проблематика и постановка острых этических вопросов во все времена были характерны для Шоу. Например, жёсткий мир капитализма, описанный во многих произведениях, препарирован с точки зрения его опасности для социального благополучия и нравственной неколебимости индивида. Поэтому романы Шоу печатали ещё в позднесоветскую эпоху, достаточно было лишь препроводить публикацию сентенцией о «кризисе личности в мире наживы и чистогана». И подобные сентенции были недалеки от истины. Не чурался Шоу и политических вопросов. Так, его второй роман – «Взвихрённый воздух» – повествует о моральных дилеммах времён разнузданного маккартизма (неспроста писателя занесли в Чёрный список якобы прокоммунистических деятелей культуры). А события романа «Ночной портье» разворачиваются во времена набирающего обороты Уотергейтского скандала, и даже косвенно с ним связаны.
Точнее, связаны с ним сто тысяч долларов, которые Дуглас Граймс, ночной портье маленького нью-йоркского отеля, обнаруживает у внезапно умершего постояльца. И без долгих раздумий прибирает к рукам. Зачин, весьма характерный для авантюрного романа, на который эта книга часто походит. Как в крепком американском детективе, всё начинается с этически небезупречного поступка, взламывающего ровную повседневность. Один шаг в сторону с твёрдой и накатанной дороги жизни. В детективах подобные поступки всегда влекут за собой цепь других событий, опасных и непредсказуемых, ведь ты уже летишь по бездорожью и не знаешь, что впереди. Ты втаскиваешь себя в новый, ещё недавно чужой мир, в котором ты должен думать, как сохранить свой капитал, в то время как кто-то нехороший идёт по твоему следу, чтобы вернуть деньги себе. Одно событие творит новый мир событий, подобно тому, как превращение полена в разумное существо сотворило мир, в котором сверчок разговаривает, нос удлиняется от вранья, а змея умирает от смеха (и только зарытые в землю монеты не способны превратиться в две с половиной тысячи цехинов).
И в этом новом мире должен появиться новый ты, как минимум уже способный на кражу денег, а может, и на что-то большее. Каждое совершенно новое событие твоей жизни требует и морального самоопределения относительно этого события, каждый вызов судьбы – личностного ответа. Поэтому сложная моральная траектория, которую тебе предстоит проделать, во многом повторяет событийную канву твоей новой жизни. И Шоу акцентирует на этом внимание читателей, говоря устами одного из героев о том, что бессмысленно задаваться вопросами о моральности каких-то последующих действий, если первое, изначальное действие было аморальным. «Мораль неделима, мой мальчик. Это не праздничный пирог, который можно разрезать на куски и разложить по тарелочкам».
Такие слова были сказаны компаньоном главного героя, обретённым уже в Европе, причём появился он в жизни Граймса достаточно неожиданно: в аэропорту чемодан с деньгами по ошибке попал в руки игроку и пройдохе Фабиану, любителю красивой и обеспеченной жизни. И он увидел в этих деньгах шанс приумножить свой капитал, обеспечив себе достойную старость. В этой коллизии «Ночной портье» снова предстаёт авантюрным романом (подмена чемодана с деньгами – что может быть характерней!), ведь найти деньги и человека, укравшего их, было непросто. Однако Дуглас получил компаньона и впоследствии друга, без которого, скорее всего, деньги за пару лет оказались бы просто проедены. Моральными вопросами новоиспечённые компаньоны задались тогда, когда часть денег Фабиан вложил в производство порнофильма, и тот оказался коммерчески чрезвычайно успешен. И надо сказать, что Ирвин Шоу пожалел своих героев, не ставя перед ними более сложным дилемм.
Однако после этого казуса вопрос не только эффективного, но и достойного вложения финансов встал перед ними весьма остро. Здесь отчётливо маячит тень писателя, не признающего мир чистой наживы. Да, его герои любят деньги, но их заботят и собственный престиж, и статус уважаемых членов общества, и внутренняя нравственная гармония, к которой они, несмотря на первоначальное падение, стремятся прорваться. Поэтому деньги должны стать инструментом преображения реальности через помощь тем, кому деньги нужны для чего-то важного. Мир беспринципных дельцов и продажных вашингтонских политиканов, с которым Граймс успел соприкоснуться до отъезда в Европу, его отвращает, что он объясняет весьма экстравагантно.
Всему виной Библия, которую он любил перечитывать с детства и вплоть до работы в отеле, Библия, которую запрятал подальше в тот момент, когда прикарманил деньги. Нет, деятели американской политики не вызвали в нём сочувствия, зато его вызвал родной брат, замордованный тяжёлой работой, болезнями, не любящей его семьёй и, как следствие, алкоголем. Когда тот обращается к Дугласу с просьбой вложить деньги в одно перспективное дельце, обладатель внезапного состояния соглашается, не надеясь увидеть их вновь. Однако молодые разработчики из Кремниевой Долины придумали нечто, действительно стоящее, и спустя время Граймс приумножил свой капитал, да ещё и помог осуществлению технического прогресса. Так движущей силой успешного инвестирования оказалось сочувствие и желание изменить чью-то, кажущуюся безнадёжной участь.
В Европе, среди прочего, Граймс помогает итальянскому виноделу, стремящемуся поставлять качественное и натуральное вино на американский рынок. Весёлый, жизнерадостный, искренний и страстный итальянец завоёвывает симпатию сдержанного американца, в нём есть что-то настоящее, впитанное из родной почвы и от синевы неба, как виноград впитывает соки земли и энергию солнца. «Какой у вас бизнес?» – спрашивает Квадрочелли. «Главным образом, помещение капитала» – отвечает Граймс, и в этом пункте, несмотря на то, что производитель и инвестор часто нуждаются друг в друге, пролегает гигантская разница между ними. Тот, кто выращивает виноград, связан с землёй, тот, кто помещает капитал, словно парит в воздухе (кстати, основная профессия Граймса – лётчик). Лицо современного империализма – не имеющий собственной почвы капитал течёт с места на место, и либо впитывается в избранный клочок, стимулируя рост, либо душит его, порождая губительную засуху. Таково же и лицо современного империалиста: это номад, не имеющий собственного дома, движущийся туда, куда его влекут финансовые дела, где в нём кто-то нуждается и обещает обогащение. Финансовый капитализм эпохи постмодерна и глобализации – на смену бремени белого человека пришёл чемодан денег.
Но снова Ирвин Шоу стремится гуманизировать своих героев, не позволяя людям превратиться в функцию капитала. Для этого он находит Дугласу Граймсу такой объект инвестирования, который одновременно позволяет ему занять безусловно почтенную и поощряемую обществом позицию, восстанавливает попранную внутреннюю гармонию и даже питает живительным соком начавшие было усыхать корни. Прогуливаясь по Риму, Дуглас натыкается на маленькую художественную галерею, в которой как раз проходит выставка полуитальянского, полуамериканского художника Анджело Квина. Квин пожил в Америке, затем перебрался в Италию и по памяти нарисовал множество картин из провинциальной американской жизни. Маленькие городки, застывшие в задумчивой недвижности, столь далёкой от бурного океана финансового капитализма и от алчной роскоши европейских курортов. Городки, в которых выросли и Граймс, и даже Фабиан, городки, похожие друг на друга, с обязательным набором одних и тех же заведений и учреждений, с железной дорогой и главной улицей, тянущейся вдоль небогатых и уже немолодых зданий.
Именно искусство поставило в душе Граймса заслон на пути дегуманизации и неодушевленности, не позволило развиться «кризису личности в мире наживы и чистогана». Именно искусство стало тем Волшебным Полем, почва которого позволила нескольким зарытым монетам прорасти прекрасным деревом, на котором две с половиной тысячи цехинов – лишь один из бессчётных плодов. Граймс возвращается в США, женится, поселяется в небольшом домике на берегу Атлантики, рождает сына. И открывает картинную галерею, отыскивая и поддерживая молодые таланты. А сто тысяч долларов, украденные им когда-то, возвращает законному владельцу.
