Когда я был маленький, мы с мамой ездили в гости к тете Свете в небольшой поселок в Иркутской области. Тетя Света это мамина сестра. Она жила с моей бабушкой, но бабушку я почти не помню. Помню только, что вместо слова "иди", она использовала слово "вали". Это не было какой-то там старческой грубостью. Просто вместо слова "иди", она обыденно использовала слово "вали".
-Вали за хлебом - говорила бабушка.
И больше я о ней ничего не помню. А тетя Света была киномехаником. И все время, пока мы у них гостили, тетя показывала мне кино из своей будки. Я мог бы сидеть в зале, но я предпочитал маленький неудобный стул и маленькое окошко в шумной операторской. Это была перестройка. Новые фильмы привозили все реже, зарплату тете не платили, но она исправно ходила каждый день на любимую работу и показывала старые индийские фильмы трем людям в зале и мне в операторской. А потом, уже в самом конце, осталось только здание кинотеатра, тетя Света, и по-моему билетерша с уборщицей. Никаких других работников кино я никогда не видел. Я не представляю кто руководил этими тремя женщинами. Может быть ими никто не руководил?
Моя тетя всю свою жизнь проработала киномехаником и не нуждалась в руководстве. Они просто приходили в кинотеатр и работали, пока в кинотеатр совсем не перестали ходить. Я еще пару раз смотрел старое кино только для меня, а потом кинотеатр закрылся и в фойе сделали рынок. Из всего поселка, где жила тетя Света и бабушка, я запомнил только этот кинотеатр и парадную их дома. Я могу посмотреть в гугл картах как это выглядит сейчас, как все было на самом деле. Но вместо этого я берегу образ, оставшийся в памяти меня шестилетнего. Из этого образа не получается ни одной цельной картины.
Я помню черный вход в кинотеатр, я помню фасад, я помню парадную их дома, но не знаю что было напротив. Было ли здание, а может деревья, а может пустырь, но навряд ли. Хотя я не помню... Я не помню сколько было подъездов в доме, где жила бабушка. Я помню как тетя открывала окно, ставила какой-то тазик на подоконник и шваброй притягивала ветки, с которых собирала ягоды. Или яблоки. Или ранетки... Не помню. Я помню, что кинотеатр был почти во дворе дома. Или не был.... Могло ли быть так? Есть ли вообще поселок, который я себе представляю? Похож ли настоящий поселок на то, что осталось со мной: пустой кинотеатр, деревья в окне, черный ход, одинокая билетерша на ближнем к выходу месте? Что я помню вообще? И зачем? Зачем эти рваные картинки: двери, лестница, рынок, ночная железнодорожная станция?
В прошлом году я был в Красноярске у родственников проездом. Ел шаурму, гуляли по городу, посетили ТЦ - впитывал новое место, стандартный набор. Перемещаясь от точки до точки, племянник сказал, что надо отдать инструмент какому-то там знакомому, и мы поехали. Мне без разницы на что пялится, город для меня новый. Племянник понес инструмент в какой-то подъезд, а я вышел из машины, просто так. И со мной что-то случилось. Я подумал, что вот это и есть хваленный американцами приступ паники. Но это было не то. Это было не физическое. Я вдруг подумал ,что кто-то знакомый мимо прошел. Стал смотреть по сторонам - никого. Потом мне почудилось, что я здесь уже был. Но и это оказалось не так. Что такое? Что это за место? Что на меня нахлынуло? Почему я так часто дышу? Что я ищу прямо сейчас глазами? Кого? А потом подул ветер, и все пропало. Я вдруг очутился в незнакомом дворе незнакомого города. Просто подул ветер... Я посмотрел на подъезд, в который вошел племянник и вспомнил деревья. Это были деревья! Такие же как у тети Светы. Было то самое время года, когда мы обычно с мамой гостили у них. Деревья, трава вперемешку с мокрым асфальтом, запах пыли и старые краски подъездной двери, запах ржавой скамейки, августа, голубей, бензина, гаражей, гречневой каши из чьего-то окна, каких-то духов мимо прошедшей красотки. Просто так получилось, что какие-то запахи прямо совпали с тем, что я помню. Похожий климат, похожая флора, похожий запах ДВОРА. Я распался. И любой бы распался.
Я боюсь дворов спальных районов. Я боюсь дворов городов-миллионеров. Когда говорят про бетонные джунгли и хищников, я представляю не волков с Уолл-стрит. Я представляю людей, живущих в дворах спальных районов. Не богатых и пьющих. Которые помнят советское детство. Или хуже - помнят постперестройку. Но и они не особо пугают. Пугают ДОМА, построенные гражданами страны, которой нет, в стране которой нет. Эти большие квадраты плановой экономики. Люди должны помещаться. Не жить, не любить и не быть счастливы. Люди в квадратах должны помещаться. И стоят эти квадраты серые, одинаковые, с горящими ночью сотнями глаз - окон. Хорошо если зарастают деревьями. А где-нибудь в северных широтах, торчат прямо в поле или среди пустыря, в низине, у насыпи. Не очень то хочется возвращаться туда домой. Не очень то хочется называть это домом. А я ведь не жил никогда в таких районах. Я просто проезжал мимо них на поездах. Это пугает. Как Детройт в 8 миле. Как Москва на подъезде из окошек вагона. Ведь ты подбираешь билет так, чтобы приехать в Москву утром. Чтобы в ногу со временем, с городом влиться в струю и бежать по делам. Ну а пока ты просто подъезжаешь. Тебя разбудили. Утро и так не самое приятное время дня. Вдобавок Москва встречает тебя в окошках величием индустриальных пейзажей. Кирпичные стены сотнями метров мимо. Заводы с пыльными грязными окнами, склады, дороги, снова склады, заводы и снова кирпичные стены. Граффити, когда его рисовали, должно быть было веселым, но краски выцвели, как бы твердя нам "художник ушел. Он был здесь, а потом ушел" И люди ушли. Заводы работают, по складам еще бегают псы. Но все люди ушли. И знаете что? Я бываю в Москве раз в десять лет. И в прошлый раз все было в точности также.
Я думаю, что если мы все вдруг исчезнем с планеты и прилетят какие-нибудь инопланетяне, отремонтируют поезд и въедут в пустую Москву, они даже не сразу поймут когда был город покинут. Они пойдут по окраинам, по спальным районам, и все будет как на фотографиях. А здесь есть кто-нибудь прямо сейчас? Есть кто-нибудь в этих дворах? Может все, кого я встретил, такие же случайные туристы, как я? А на самом деле дома пусты, все люди ушли. Остались дворы, кирпичные стены, склады и дворы, и дворы, и дворы.....
