За гуманные законы
братья Кеннеди бились.
Но другие американцы
братьев убили.
И у негритянского лидера,
которого все уважали,
те другие американцы
тоже жизнь отняли.
Каннибалы и подлецы,
откуда вы смелость берете
макать в кровь хлеб,
который вы жрете?
Франко Триколе, из документального итальянского фильма "Памяти Роберта Кеннеди"
Президентская кампания Роберта Кеннеди не могла похвастаться четкой организацией. В отличие от Джона, начавшего подготовку к борьбе за Белый Дом задолго до выборов 1960 года, Роберт очень долго не мог прийти к какому-либо решению. Политический риск, связанный с выступлением против президента от собственной партии, был слишком велик, и помощники Роберта настоятельно советовали ему подождать до выборов 1972 года.
Против участия Боба в кампании высказывались также Эдвард Кеннеди и Стивен Смит. К концу 1967 года им удалось убедить Роберта оставить поле боя для Линдона Джонсона и сенатора Юджина Маккарти, выступавшего на выборах с антивоенной платформой.
Но вскоре обнаружилось, что попытки Теда предотвратить участие брата в кампании могут оказаться тщетными. С советами к Роберту добиваться поста президента обратились давние сотрудники Кеннеди Ларри О'Брайен, Кеннет О'Доннел, Ричард Гудвин и Роберт Макнамара.
Эдвард был вне себя. Хорошо им, отмечал он, давать советы, находясь в лагере Джонсона или Маккарти, но кто будет отвечать за возможное поражение? Бобби? Не нравилась ему и общая обстановка в стране. Еще в 1966 году Роберт получил весьма своеобразное письмо от какого-то пылкого поклонника из Калифорнии, который советовал: "Я полагаю, на следующих выборах вы должны баллотироваться в президенты, а ваш брат Тед в вице-президенты. Тогда мы сможем быть уверены, что президентом у нас будет Кеннеди". Было над чем задуматься.
Видя, что Эдвард не желает даже обсуждать проблему выборов, Роберт начал засылать к нему своих эмиссаров. Странный способ убеждения родного брата -- обращение к помощи посредников, но он свидетельствовал о крайней растерянности Роберта. Вскоре же события и вовсе вышли из-под контроля. Совершенно неожиданно на первичных выборах в Нью-Гемпшире Маккарти получил 42 % голосов, в то время как президент Линдон Джонсон -- всего 38 %. Роберту необходимо было принять срочное решение.
В течение четырех дней его по пятам преследовали репортеры, добиваясь ответа на вопрос, будет ли он участвовать в президентской кампании. Ото всюду шли тысячи телеграмм, не умолкая, звонили телефоны. Роберт то и дело созывал совещания, добиваясь от своих помощников и родственников ответа на тот же вопрос, который задавали ему окружающие: должен он баллотироваться или нет? А если должен, то где гарантия, что Джонсон или Маккарти уступят ему поле боя?
На всех совещаниях Эдвард резко выступал против участия Роберта в выборах, но чем дальше, тем больше он убеждался, что отговаривать брата бесполезно. Дом Роберта в Хиккори-Хилл буквально ходил ходуном. Старшие дети Кеннеди выкрикивали лозунги "Кеннеди в президенты!", "Возродим Камелот!", рисовали плакаты, которые потом вывешивали из окон, и доказывать что-либо под подобный аккомпанемент было совершенно невозможно.
К вечеру 15 марта Роберт принял решение о своем участии в выборах и попросил Эдварда встретиться с Маккарти, чтобы договориться с ним о координации усилий против Джонсона. Подобное поручение было неприятно Теду, но он понимал, что Роберту, которого сенатор терпеть не мог, беседовать с Маккарти было просто бессмысленно. И все же он не доверял сенатору от Миннесоты. Он вспоминал и нарушенную сенатором сделку, и случаи враждебности, враждебности ничем не спровоцированной, и голосование за отмену избирательного налога, когда из всех либералов (если не считать лидеров Сената) Маккарти был единственным, кто голосовал против поправки Теда, не дав никаких удовлетворительных объяснений своему поступку -- не считать же законным основанием для союза с расистами то обстоятельство, что Кеннеди прервал обед Маккарти, попросив принять участи в начавшемся голосовании?
Через Ричарда Гудвина и Б. Кларка, руководителя избирательной кампании Маккарти, была достигнута договоренность о встрече с сенатором, который находился в Висконсине, готовясь к первичным выборам. Но как только стало известно о прибытии Эдварда, Маккарти заявил жене, что не желает видеть Теда и потому отправляется спать. Только в два часа ночи Юджин Маккарти согласился принять Эдварда, но эта встреча не принесла никакого результата. Не пожелав даже ответить на приветствие, Маккарти заявил, что ни в какой помощи в Висконсине не нуждается. Кеннеди не стал спорить. Он собирался изложить Маккарти план совместных действий, но Маккарти оборвал его и с издевкой предложил, чтобы Роберт провел первичные выборы на Юге: в Луизиане, Флориде и Западной Вирджинии. Когда через 45 минут Эдвард ушел, Маккарти с той же язвительностью заявил жене:
-- Вот, с этими Кеннеди всегда так. Когда доходит до дела, они никогда не предложат ничего стоящего!
В Хиккори-Хилл усталый Эдвард вернулся на рассвете. Известие об отказе Маккарти от сотрудничества не поколебало Роберта. Помощники Роберта и Джона спешно готовили речь, которую Роберт должен был произнести при объявлении своей кандидатуры. То и дело вспыхивали дискуссии о стратегии и тактики избирательной кампании. В какой-то миг Эдвард воздел руки в воздух и воскликнул:
-- Просто не могу поверить! Это совершенно немыслимо. Я просто не верю, что мы сидим здесь, вокруг стола и обсуждаем столь неправдоподобные вещи.
И, однако, когда кто-то из помощников Роберта вновь начал спрашивать, а стоит ли ему баллотироваться, Эдвард только махнул рукой:
-- Нет. Он уже все решил. Если мы и дальше будем обсуждать эту проблему, мы только поколеблем его уверенность в себе и заставим его обороняться. А ему необходимо быть в лучшей форме на этой чертовой пресс-конференции. Так что не стоит и говорить об этом.
Он был прав. Роберт, пока его брат ездил к Маккарти, сказал журналисту Джеку Ньюфилду:
-- Мой брат Тед все еще считает меня сумасшедшим из-за того, что я решился, но уж он такой человек. Надо следовать велению собственного сердца.
31 марта под давлением обстоятельств президент Джонсон заявил, что не будет добиваться переизбрания. Это была серьезная победа. Тем не менее, вместо президента Роберт столкнулся с другим соперником -- вице-президентом США Хьюбертом Хэмфри. Юджин Маккарти также представлял опасность. Студенческая молодежь, считавшая Маккарти своим героем, резко упрекала Роберта за "оппортунизм". И сам Маккарти громогласно высказал негодование:
-- Ирландец, который объявляет накануне дня святого Патрика, что он хочет выступить против другого ирландца, не должен утверждать, что отношения между ними будут дружественными.
(Удивительно, неужели они когда-либо были дружественными?!).
Следующие два с половиной месяца Эдвард провел в дороге. Его первой заботой было организовать праймериз в штате Индиана, первые праймериз, в которых Роберт решил участвовать. К этому времени к команде Роберта присоединились Гудвин и О'Брайен, жаждущие оказать поддержу еще одному Кеннеди. Как утверждали некоторые авторы, вновь те же люди отвечали за те же участки работы, что и восемь лет назад, но так ли это было в действительности? Вряд ли кто-либо мог сказать, кто же руководит кампанией. Были люди Джона, люди Роберта, люди Эдварда, но в той спешке, в которой принималось решение об участии в выборах, люди клана проявляли не столько свои таланты организаторов, сколько импровизаторов.
Очень часто, пытаясь перетянуть на сторону брата будущих делегатов съезда, Эдвард слышал комплимент, от которого его передергивало:
-- Мне нет дела до этого сукина сына вашего брата, -- говорили ему. -- Но я бы проголосовал за вас.
-- И почему люди так ненавидят моего брата? -- расстраивался Эдвард.
Тем не менее, он постарался развернуть бурную деятельность. Повсюду продавалось второе издание книги Роберта "В поисках нового мира", более чем двухмиллионным тиражом издавалась газета, которая красочно излагала взгляды кандидата, по всему штату продвигались женские батальоны. Но с самого начала кампанию Роберта постиг тяжелый удар -- 4 апреля в Мемфисе был убит Мартин Лютер Кинг. Новость об убийстве застала сенатора в негритянском районе Индианаполиса. Вопреки советам помощников, которые опасались худшего и потому рекомендовали Роберту отменить выступление, Кеннеди счел необходимым выступить с речью, и, возможно, только благодаря его красноречию Индианаполис не оказался в числе тех 110 американских городов, которые взорвались неистовым гневом и насилием.
В те дни Вашингтон, как и большинство других крупных городов, был наводнен войсками. По городу стлался дым пожаров. Тротуары и дороги были засыпаны битым стеклом. Везде были видны перевернутые и разбитые машины. И, конечно, потрясали человеческие жертвы -- 39 убитых, более 2500 раненых. Ненависть и отчаяние вышли из берегов, грозя затопить всю страну.
Ту же ненависть можно было почувствовать и на похоронах Мартина Лютера Кинга в Атланте. Нескончаемый поток людей, в подавляющем большинстве черных, и среди этого моря черных лиц несколько белых -- все кандидаты в президенты. Они идут пешком, смешавшись с простым людом, делая вид, что не замечают всеобщей ненависти. Лишь Роберт и Эдвард временами встречают дружелюбный прием.
Трагедия в Мемфисе лишь ненадолго остановила избирательную кампанию. Не успели еще высохнуть слезы на лицах людей, а шумные рекламные акции кандидатов, больше всего напоминающие ярмарку, возобновились. Роберт беспрерывно выступал с речами. Эдвард договаривался с политическими боссами, заказывал плакаты, значки, листовки... Был создан организационный нервный центр -- "котельная", как говорили участники битвы за Белый Дом, -- где работали самые компетентные, самые преданные сторонники Роберта.
Выборы в Индиане Роберт выиграл с огромным отрывом от Маккарти и Р. Бранигана, который представлял Х. Хэмфри. Затем последовала убедительная победа в штате Небраска. Неожиданностью и серьезным потрясением для Роберта стало поражение в Орегоне, где он получил всего 38,8 % голосов, в то время как Маккарти -- 44,7 %.
-- Если проиграю и в Калифорнии -- собирайте чемоданы и отправляйтесь по домам, -- мрачно заметил Роберт своим помощникам.
Впрочем, представить это поражение помощникам было трудно. В телевизионных дебатах, проведенных между Кеннеди и Маккарти в ходе калифорнийских выборов, Кеннеди явно одержал верх. Что-что, но дебаты всегда были сильной стороной всех Кеннеди, а Маккарти, сколько бы он ни полагал себя орудием божественного выбора, казался слишком холодным и невыразительным рядом с динамичным Робертом.
Во время праймериз в Калифорнии Роберт и Эдвард виделись крайне редко, хотя их пути все время пересекались. В ночь выборов Роберт ждал результатов в Лос-Анджелесе в отеле "Амбассадор", а Эдвард -- в Сан-Франциско. С каждым часом результаты выборов казались все лучше и лучше, и около 10 часов вечера Роберт поочередно дал интервью своим друзьям-журналистам Сандеру Ванокуру из Эн-Би-Си и Роджеру Маду из Си-Би-Эс. В то время, как Роберт выступал перед сторонниками в отеле "Амбассадор", благодаря своих почитателей, помощников, сенатора Маккарти, жену, детей и даже собаку Фреклес, Эдвард отправился на посвященный победе брата митинг в Сан-Франциско. Правда, вскоре он благоразумно предпочел убраться оттуда. Собравшиеся на митинге люди не имели никакого отношения к выборам. Они кричали, толкались, требовали освободить одного из лидеров партии Черных Пантер, так что, казалось, толпа вот-вот взорвется насилием. Прибыв в свой отель, Кеннеди и его помощник Девид Берк первым делом включили телевизор, желая посмотреть, как идут дела у Роберта...
Экран телевизора только-только осветился, как оба услышали, что на митинге произошла стрельба. И Кеннеди, и Берк решили, что стреляли на том митинге, который они только что покинули. Но неожиданно они увидели Стивена Смита, который уговаривал людей успокоиться и спрашивал, нет ли среди них врача. Только тут они поняли, что стреляли в Лос-Анджелесе. И стреляли в Роберта.
Какое-то время оба стояли перед телевизором, не в силах ни говорить, ни шевелиться. Затем Эдвард пробормотал:
-- Надо поскорее выбраться отсюда.
И однако же они словно оцепенели. Лишь через несколько минут Берк выбежал из номера и стал искать управляющего или служащего отеля, который мог бы дозвониться до какой-либо авиакомпании. Он кричал, что в Лос-Анджелесе стреляли в Роберта, но ему не верили. Наконец, ему удалось втолковать людям, что он говорит правду, и телефонистка принялась названивать в авиакомпании, пытаясь выяснить, есть ли возможность немедленно вылететь на место трагедии.
Пока она объяснялась со служащими компаний, Берк то и дело забегал в номер к Эдварду и рассказывал, как идут дела, но тот молчал словно ничего не слышал, только смотрел на экран телевизора.
В конце концов после нескольких неудачных попыток Берка найти самолет свои услуги предложила одна из военно-воздушных баз США в Калифорнии, и вскоре после этого в сопровождении полиции штата Кеннеди и Берк отправились в аэропорт.
Когда Эдвард прибыл в госпиталь Доброго самаритянина в Лос-Анджелесе, лучшие нейрохирурги Калифорнии проводили сложную операцию, отчаянно пытаясь спасти Роберту жизнь. На улице у стен госпиталя тихо стояли потрясенные люди. На другом конце Соединенных Штатов в Хайаннис-Порте Роуз Кеннеди не останавливаясь ходила по лужайке перед домом и все время повторяла: "О Боже, будь милосерден! О, Бобби, Бобби, Бобби, Бобби!"
В госпитале собирались члены клана, их друзья. Эдвард то встречал новоприбывших, то утешал Этель, то заходил в палату, где лежал его брат, и молча стоял рядом. По телевидению уже обсуждали шансы Теда добиваться поста президента. Уже объясняли, что если Роберт и выживет, то будет обречен на неподвижность и слепоту. Уже высчитывали, как покушение повысит шансы на избрание Хьюберта Хэмфри. А Эдвард отчаянно молился, чтобы его брат выжил.
Прошел ужасный день. Ночь. К утру Роберт умер.
Боль, горе, оцепенение... И ярость. В самолете, который президент Джонсон предоставил семье Кеннеди, чтобы доставить в Нью-Йорк тело Роберта, сидя рядом с гробом брата, Эдвард все время повторял: "Я покажу им! Я покажу им, что они сделали! Что Бобби значил для этой страны! Чего они лишились!" Он не верил в убийцу-одиночку. Он говорил, что его братьев и Мартина Лютера Кинга убили "люди без лица", а их тайных покровителей очень трудно разоблачить, настолько они ловки и могущественны.
Если бы Эдвард тогда знал, что показали результаты вскрытия, или хотя бы некоторые показания свидетелей, он мог бы сказать еще больше. Но откуда ему было знать, что Сирхан Сирхан, на глазах многих людей стрелявший в его брата, попросту не мог убить Роберта?
В самом деле. Как можно объяснить тот факт, что из тела сенатора было извлечено 4 пули и еще 5 пуль из тел пятерых раненных в толпе, в то время как пистолет Сирхана был восьмизарядный? Как можно объяснить тот факт, что Сирхан выстрелил в Роберта всего дважды, после чего его рука была перехвачена помощником метрдотеля в "Амбассадоре" Карлом Юккетом, и остальные пять пуль полетели в толпу и нашли свои жертвы, но у сенатора было четыре раны? Как можно объяснить тот факт, что Сирхан стрелял в сенатора, стоя прямо перед ним, но смертельный выстрел был сделан сзади, в упор? Неужели же тем, что Сирхан Сирхан был маньяком?
Нет, объяснение всему этому совершенно иное. В то самое время, как ошалевший преступник беспорядочно палил в толпу, приставленный к Роберту властями штата Калифорния охранник Тейн Сизар спокойно вытащил пистолет и выстрелил в затылок Роберта. В ту же ночь несколько свидетелей, на глазах которых Сизар совершил убийство, рассказали об этом калифорнийской полиции, но полиция скрыла их показания. Были утаены и результаты вскрытия, совершенные известным американским паталогоанатомом Томасом Ногучи, в соответствии с которым, смертельный выстрел в сенатора был сделан с расстояния не более 7 сантиметров от затылка Роберта. На его коже даже остался пороховой ожог.
Впрочем, это станет известно лишь через несколько лет, и тогда бесследно исчезнет и сам Сизар, и множество вещественных доказательств. А в 1968 году люди почти без возражений приняли версию об убийце-одиночке, ведь это был прямо-таки шедевр политического убийства.
Действительно, никаких винтовок с оптическими прицелами, никаких высоких зданий, с которых бы производились выстрелы, только полубезумный человек, стрелявший на глазах всех. И что самое главное, как сказал губернатор штата Калифорния Рональд Рейган, "не по американским мотивам"! Этот мотив был, пожалуй, самым гениальным изобретением заговорщиков. Араб из Иерусалима, потрясенный захватом священного города в ходе Шестидневной войны, решает отомстить американскому политику за поддержку Израиля. В это способны были поверить многие. В это жаждали поверить многие. Приплетите к какому-нибудь делу Израиль, и вы можете быть уверены, что вам удастся сбить со следу многих и многих людей. Не случайно до сих пор версия об убийце-маньяке стоит нерушимой, как крепостная стена.
Но Эдвард еще ничего не знал. Лишь инстинкт подсказывал, что его брат пал жертвой заговора, и Тед не в силах был сдержать ярость, да и не пытался ее сдерживать. Ведь он находился среди членов своей семьи, среди своих друзей. Перед кем ему было скрытничать? Он забыл, что среди друзей Роберта был Сандор Ванокур из Эн-Би-Си, и что каким бы другом Роберта тот ни был, он не в силах был отказаться от полученной информации, от информации, которой еще ни у кого не было.
Через несколько дней о словах Эдварда знал чуть ли не весь мир. Конечно, большинство людей не воспринимало эти слова всерьез -- мало ли что в горе наговорит человек! -- но те, кто нес ответственность за выстрелы в Лос-Анджелесе, слов Кеннеди не забыли.
----------------------
Похороны Роберта Кеннеди
© Юлия Р. Белова