Я отправлялся в глубины Калужской области, чтобы опробовать новый метод избавления от неврозов — сплав по безлюдной водной глади.
Помидоры и сыр мы уложили на борт байдарки. Сюда же поставили пластмассовую крышку из-под минералки. В крышке сидел жук Билли. Насекомое размером со спичечную головку я обнаружил на покосившемся заборе в деревне Товарково. Это была стартовая точка нашего маршрута. Калужская область, две сотни километров от Москвы. «Как Билли выжил на морозе, откуда приполз?» — бормочет юрист Иван, он сидит со мной в одной байдарке. Путешествие походит на бесконечную медитацию: падает снег, течение лениво тянет нас вперед, где-то кричит птица, и эта картина не меняется часами.
Руководит нашей командой Марлен Зиядинов, инструктор по рафтингу — на фото ты узнаешь его по оранжевому костюму. В теплое время года он устраивает корпоративные сплавы на байдарках, рафтах — да на чем угодно. В прошлом году, например, неделю вел по Оке огромный плот с 30 сотрудниками крупного банка. «Спокойные сплавы, когда нет порогов, скорости и ты просто плывешь, — это очень популярно и у нас и за границей. В Германии их даже проводят в терапевтических целях — как средство против офисных неврозов», — поясняет Марлен.
Самородок Зиядинов и не знал, что седативные свойства сплавов вовсе используют и российские психотерапевты. Тем не менее он осваивает новую нишу: зимние сплавы (естественно, в те моменты, когда река еще не замерзла или лед уже сошел). Позапрошлой зимой он водил группу в однодневное путешествие по реке Пехорка в 30 километрах от Москвы. А в минувшем декабре собрался в сплав по Угре, и я тут же решил к нему присоединиться — кто ж не хочет избавиться от невроза?
Дальше команду пополнил наш общий друг, замученный юрист Иван, который недавно стал отцом и устроился на новую работу. И фотограф Кирилл, чтобы все происходящее снимать для истории. Получилось ровно две байдарки.
«Мы пройдем около сорока километров, для зимы это даже слишком — холодный ветер, течения нет. В таких условиях каждый метр за пять, имейте в виду», — предупредил нас Марлен. Так все и выходит — течения никакого, правда, температура -2 градуса, и холода совсем не чувствуется.
И тишина
Николай Слащев, врач-психотерапевт из Йошкар-Олы, уже пять лет в мае устраивает для клиентов ежегодный плавучий «семинар» на реке Малая Кокшага (Республика Марий Эл):
"Поначалу коллеги относились скептически. Потом пошли отклики от клиентов, и многие стали направлять пациентов ко мне. Приезжают из Москвы и Санкт-Петербурга. В основном это офисные работники, люди, которые потерялись в жизни и пытаются нащупать почву под ногами. Я беру небольшую группу, мы сооружаем плоты и плывем: занимаемся медитацией, проводим групповые и индивидуальные сеансы психотерапии. Это не кабинет, в который пациент заходит, чтобы через час выйти. Я вырываю клиента из привычной обстановки на пять дней, отключаю от привычного потока информации. И создаю ощущение спокойствия: неторопливая река вместо оживленного шоссе, естественные цвета природы (к которым человек привыкал веками), а не серые бетонные коробки".
Слащев — не единственный специалист, оценивший терапевтические свойства тихих вод. Психолог Владимир Нужный из Перми каждый июль проводит тренинги на реке Усьве; Ирина Литвинова и Евгения Аверина из Самары одаряют клиентов терапией в процессе путешествия на катамаранах по реке Белой на Урале. Курс Литвиновой/Авериной называется «Двое в лодке по реке Жизни», и, как указано на странице проекта в интернете, он предназначен «тем, кто хочет разобраться в себе и отношениях с партнерами, коллегами, миром в целом».
Байдарки скользят вперед, кружит метель. Мы едим сыр, лениво корректируем веслами направление. Зимняя подмосковная река — едва ли не самое тихое место на Земле. Нет никого и ничего. В какой-то момент и в самом деле начинаешь успокаиваться. Ну словно кто-то дергает переключателем. Забываешь про счет за квартиру, который нужно было оплатить полгода назад. Уходят мысли о ремонте кухни и французском смесителе, зато живо представляешь себя участником освобождения Руси от ордынского ига. Еще немного, и из лесу потянет запахом жареной овцы — где-то за деревьями стали лагерем татарские конники.
534 года назад чуть выше по течению действительно располагались нукеры хана Ахмата. Осенью 1480 года хан привел свои полчища в наши пределы, хотел наказать Москву за отказ платить дань. Дальше Угры его не пустило войско князя Ивана III. Так и стояли две армии целый месяц по разные стороны реки. Смотрели, наверное, как и мы, на воду и слушали, как кричат птицы. Наслушавшись, татары отправились восвояси (которые тогда располагались где-то в районе нынешней Волгоградской области РФ). Так и кончилась власть Орды, каковое событие историки назвали неизобретательно — «Стояние на Угре».
Иван нежно смотрит на тонкий слой льда, который тянется по берегу. Он вспоминает трагический рассказ, который читал в школе — там старик потерял у зимней реки щенка и в ужасе носится по окрестностям. «Льдины у берега автор называл «забереги». А когда в воде плыли кусочки снега, писал, что «идет сало». Помню, в детстве на меня эта терминология произвела огромное впечатление», — объясняет он.
Время тянется медленно. За пару часов мы успеваем поговорить и о первых учителях, и о Магеллановых Облаках, о том, умирает ли в России деревня. На теме женщин задержались надолго. Вот мы проплываем мимо скопления молодых сосен; Иван на их примере выясняет, кому какие нравятся фигуры: «Тоненькая, хрупкая. Такая, да?» «Не, не вариант. Там, гляди, левее несколько подружек — в клуб идут, видимо, — машу я веслом в сторону леса. — Мне-то вон та больше нравится, но ее как-то подозрительно клонит к земле...»
Мы двигаемся мимо деревни Куприяново, проплываем Потапово и Субботино. Во время Второй мировой на этих берегах сражались бойцы советской 49-й армии. Если бы мы со своими байдарками оказались здесь в апреле 1942-го, то вместо тишины услышали звуки пулеметной стрельбы — битва шла круглосуточно. Интернет работает плохо, но мы с Иваном сушим весла и все-таки загружаем оперативные сводки из этих мест: «30 апреля 1942 года у деревни Суковка прямым попаданием бомбы на склад уничтожено и повреждено: винтовок — 195, пулеметов — 1, ручных пулеметов — 2, минометов — 1, снарядов 45-мм — 250».
Решаем сделать перерыв, пристаем и долго носимся по берегу в поисках сухих веток. Марлен в оранжевом костюме смотрится, как космонавт, высадившийся на Марс. Космонавт жарит сосиску на огне и рассказывает:
У нас до сих пор сплав — это тушенка в котелке, тесная палатка и мытье посуды в холодной реке. На Западе другой подход. Турист заплатил денег, и все хлопоты берут на себя гиды. Они приготовят ужин, как в ресторане, накроют на стол. Ты будешь жевать, сидя в раскладном кресле на берегу. А еще — биотуалеты, душевые…
В этот момент кончает самоубийством жук Билли. Он бежит по борту байдарки, прочь от крышки, мы не успеваем его подхватить. Насекомое бросается в воду. Кажется, наш сплав ничуть не успокоил его. «Все в порядке. Угра — это его река Стикс, ведущая в загробный мир», — торжественно комментирует Иван. В честь погибшего мы молчим минуту и доедаем сосиски. «Еще по сыру?» — интересуется Марлен. Мы снова забираемся в байдарки. Уже почти стемнело, из мглы на нас выплывают торчащие из воды бревна, похожие на заснувших аллигаторов.
Готовясь к сплаву, я прочитал, что в Южном Судане мальчик двенадцати лет тоже совершил заплыв — на старом заборе он преодолел около ста километров по реке Голубой Нил, спасаясь от жестокого отчима. Река, прочитал я в газете, кишела крокодилами, но мальчик остался цел. Спустя пять часов сплава мы, наконец, выбираемся на берег у деревни Никола-Ленивец. Там нас ждет суровый мужчина в куртке цвета хаки — водитель «Газели», которую мы вызвали из ближайшего городка Юхнова. В ночи собираем вещи. Едем, по обочинам тянутся деревни с темными окнами, света нет нигде. Говорят же, что деревня вымирает, повторяю я себе. Представляю, как в домах без света лежат старики и смотрят в стену. Не включая обогревателей, вспоминают сладкую юность. Смерть с косой обходит темные дома, ступает на крыльцо, неловко стряхивает снег с ботинок.
Я думаю, что неплохо бы посадить стариков на байдарки и провезти в терапевтических целях по Угре. Тут наш водитель резко тормозит — в свете фар стоит житель деревни. Он покачивается и радушно улыбается. «Ребятки, выпить не хотите? В армию ухожу через неделю», — говорит человек, когда водитель открывает окно. Чуть дальше по дороге горит всеми окнами дом, оттуда слышатся лихие мужские крики вперемешку с «Водопадом» Григория Лепса: «…слова — как осколки, предложения — как ножи…»
Все в порядке, думаю я, деревня жива. «А знаешь, — поворачивается ко мне Иван, — в голове никакой суеты — одна татарская конница и снег на соснах. Кажется, и в самом деле помогает».
Специально для Men's Health Russia
Фото (кроме заснеженного леса) Кирилла Лагутко.
Zorkinadventures. Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить свежие публикации!
