« — Могу я задать тебе один вопрос? Щепетильный. Про деньги.
— Легко! Да, и не Бог весть — какие тайны! Люди, в жизни моей, залезали, выуживали и выставляли на всеобщее обозрение. И, естественно, на всенародное обсуждение. Такие вещи. Что деньги — это последнее, о чём я постесняюсь говорить.
- Тогда… Самый острый момент переживания своей бедности? Или - нищеты?
— Оооо… Таких было много… Но. В памяти до сих пор остались некоторые, видимо, знаковые события…
Деревня. Последние дни августа. Дожди, слякоть, конец дачного сезона. Настроение — «минус сто сорок». Я — подросток. И мы с родителями едем на отцовском «Москвиче» домой, в город. И тут, моя мать объявляет операцию «стеклотара». В гараже, что расположен рядом с квартирой, мы складируем всё. В том числе, и из-под испитого. В основном, минералка, лимонад. Значительно меньше, вино-водочного. Спиртное — в нашей семье — не в ходу. Накопилось уже — страшная сила сколько. И вот мать, чтобы раздраить сплин — как теперь я думаю! Назначает сдачу тары. С последующим кутежом. И мы уже едем не убитые хмуростью за окнами. А, приподнятые над обыдёнщиной, предвкушениями грядущих прибылей и барышей. «Бриллиантовый дым!» Даже тогда, ощущение бедности было превалирующим. В этом славном действе…
Я — молодая мамаша. Вечно замотанная, вечно экономящая. Не спускающая дитяти с рук. Бывшая подруга. Теперь, бывшая. Тогда, действующая. Говорит, между прочим, что-то вроде — «как ты умудряешься хорошо, интересно выглядеть? из ничего собираешь образы — и в голову не придёт, что денег нет».
И тогда, да и теперь не знаю, хотела ли похвалить. Или задеть. Второе у неё получилось успешнее. Чужая душа — темно-темно…
Значительно позже. Ребёнок подрос, а я так и осталась бедной. И мы на зиму покупаем дешёвые утеплённые куртки одного размера — благо боков, как и денег, не наела. Чёрную и синюю. Шапки-самовязки, холщовые сумки-торбаньки. Идём в фирму супруга, навестить. Декабрь, мороз, вечер. Мы — наперекор всему — в хорошем настроении, обе-две. Смеёмся дорогой, травим байки, затеиваем обсуждения. Приходим, вваливаемся в ярко освещённые офисные пространства. Щёки румяные, взгляд лёгкий. Пока разговариваем с совладельцем не самой провальной компании, начинаю замечать взгляды совсем другие. Нарядные «бизнес-барышни» снисходительно оглядывают наш вид. Мой, в особенности. Видимо, в уме прикидывают — во сколько нашему спонсору обошлась купленная на шапки-шарфы пряжа. И курточки. Из «Детского мира». Стыд. Помню до сих пор — стыд. Не за себя…
Но. Пожалуй, самое-самое. Как-то мы гуляли с, тогда ещё мелким, ребёнком по набережной. И нашли — о, чудо! — деньги. Слишком малые, чтобы высунув языки от гордости за содеянное, нестись сдавать их в надлежащие места. Посмотрев пристально по сторонам, в поисках хозяина, подняли со снега. И пошли в магазин. Покупать еду.
Понимаешь? Покупать еду…
— Теперь, положением ваше материальное благополучно. Даже, весьма. Что помогло продержаться?
— Я всегда знала две вещи. Что не должна быть бедной. И старой.
— А, что со старостью?
— Ты обещала один щепетильный вопрос…»