Белые тучки над Кремлем красиво смешивались с синевой неба и создавали ощущение, знакомое всем жителям Советского Союза: «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить». Не нужно никуда спешить. Главное уже сделано. Мы в центре прекрасного мира, изредка отбивающегося от глупой западной периферии. О, это чудное время! Оно вернулось, а вообще никуда и не уходило. Эти тучки, это небо снова с нами. Мы опять летаем в космос и строим атомные электростанции друзьям на Ближнем Востоке. Ура, товарищи! Но спустимся на землю и заглянем в кремлевские чертоги. Как там Российский Лидер? Чем занят? Как замысловато направляет страну в еще более счастливое русло? И вот мы подлетаем к окну его рабочего кабинета. И видим. В гостях у него сидит пресс-секретарь Дмитрий Лесков. И мы слышим голос Президента:
— У древних греков главное пространство в доме было залом для пира, где после еды можно было полулежа вести философские разговоры.
— Почему именно философские, Владимир Владимирович?
— Потому что рассуждать о политике, семье и бизнесе было дурным тоном, Дим.
— Любопытно. Значит мы со своей романтикой вроде как наследники Эллады? — потихоньку входит в тему пресс-секретарь.
— Абсолютно. Чтобы лучше понять, сравни с Римом. У римлян, то есть у западной цивилизации, дом всегда вокруг внутреннего двора строился. Понимаешь разницу в идеологии? У нас что во внутреннем дворе?
— Ну, как что, Владимир Владимирович, вы же знаете, помойка.
— А что главное в доме?
— Гостиная? Стол? — пробовал угадать пресс-секретарь.
— Точно, — подтвердил Президент и погладил рукой толстую полированную столешницу. — Это мелочи, но, как говорил Шерлок Холмс, от каждой такой мелочи можно протянуть ниточку…
— Я помню, Владимир Владимирович, этот фильм наизусть, — перебил Лесков. — Вот почему у нас заседания и банкеты, заседания и банкеты?
— Можно сказать и так. Помнишь, ты у меня спрашивал, почему только за границу России на Запад выезжаешь, в Финляндию например, и сразу все по-другому? Уютненько, симпатично, эстетика, виды. Потому что они адепты Римской империи. Много столетий уже свой садик возделывают. Стригут, облагораживают. Отсюда и красота. А у нас, Димка, все время что-то отмечают. Поэтому атмосфера как после праздника, когда утром просыпаешься, ничего не помнишь, а вокруг все поломано и голова трещит. Подарок от седых Афин и древнего Константинополя.
— Владимир Владимирович, а Виктор Олегович написал, что русской идеи не существует.
— Да? Не помню. Давай вот что… трех первых попавшихся прохожих с улицы позовем, спросим, что они думают. Давно мы с народом не общались. Может, чего интересного услышим.
Президент вызвал по селектору старую фээсбэшницу Бабу Зину и попросил по-быстрому собрать фокус-группу из прохожих на Красной площади. Через пятнадцать минут она привела в кабинет трех персонажей.
— Пердюков, — представился тип с неприятным лицом в грязном пиджаке.
— Скрыжапель, — представился интеллигентного вида молодой человек.
— Циклопедия, — представилась девушка в полухипстерском наряде.
Глава Государства объяснил, что пригласил их с целью обсудить российскую идентичность, и попросил не стесняться и свободно высказаться по данному вопросу. Первым начал Скрыжапель.
— Народ российский, как я думаю, происходит от гипербореев. По крайней мере, хочется чтобы так было. Это ведь красиво — выплыть из глубокого тумана древности на варяжских ладьях с разноцветными щитами на бортах. Разве нет? Диодор Сицилийский писал, что смерть приходила к гипербореям словно избавление от пресыщения жизнью. Испытав все наслаждения, они бросались в море.
— Но ведь археологи ничего не нашли. Ни одной постройки до 11-го века, — вступила Циклопедия. — Мы непонятно откуда взялись — и вдруг сразу с огромными белокаменными храмами во Владимире, Новгороде и Киеве. А до этого… пустота, неизвестность. Даже язычества не было. Историческая загадка.
— Историческая катастрофа мы. Все просрали, — сказал Пердюков.
— В Санкт-Петербурге, откуда я родом, при дамах так выражаться не принято, — сделал Владимир Владимирович замечание Пердюкову. — Хотите сказать что-то по делу?
— Нет в России никаких дел. Все только пилят и воруют. Одни жулики, — ответил Пердюков.
Президент нажал кнопку селектора и попросил принеси чай с конфетами.
— Скрыжапель, у вас есть что добавить? Кстати, почему у вас такая фамилия?
— Я раньше Яблочником был. Друзья прозвали за любовь к американской фирме. Но потом подумал, что Скрыжапель как бы патриотичнее, что ли. В общем, имидж сменил. А добавить хочу. Говорят, мы Третий Рим, но мне кажется для Рима мы слишком архаичны. Мы скорее вторые Афины. По крайней мере, как бильярдный шар постоянно скатываемся в лунку Древней Греции.
— В дерьмо мы скатываемся, — перебил его Пердюков, открывая шоколадную конфету «Белочка», принесенную Бабой Зиной.
— Помните эллинскую архитектуру? Она всегда тяготела к простым формам. Словно ребенок взял и поставил треугольник на квадрат. Получился дом, — продолжал Скрыжапель. — Только подумайте, греки даже не знали полукруглой арки! А римляне использовали гораздо более сложные технологии, возводили акведуки, мосты, галереи и остальные чудеса. Зачем грекам мосты? В гробу они их видели. Они на лодках плавали.
— И мы тоже плаваем, как говно в проруби, — уже довольно расслабленно проговорил Пердюков, дожевывая конфету. Владимир Владимирович недовольно покосился на него, но ничего не сказал.
— Я вот о чем, — продолжал Скрыжапель, — как мы с византийским наследием обошлись? Почему такие красивые апсиды храмов 11-го века впоследствии были заменены на примитивную четырехскатную кровлю? Недавно иду по Китай-городу мимо церкви Всех Святых. Это просто коробка кирпичная с декором. Деградация? Не думаю. Это скорее путь между Афинами и Римом. В Афинах нам уютнее, что ли. Не любим мы усложнять.
— Циклопедия, а вы как считаете? — спросил Президент.
— Помните исследование профессора Мошинского? — сказала Циклопедия. — Он доказал, что такое понятия, как душа, является праславянским.
— Ой, я вас умоляю, славянская душа. У меня сейчас кровь из ушей пойдет, — пробормотал Пердюков, наливая чаю.
— Возьмите шоколадку, — попросил его Владимир Владимирович. Пердюков покорно начал разворачивать фольгу «Аленки».
— Академик Трубачев считал, что среди европейцев, принявших христианство, только у славян понятие «рай» было исконным, а «ад» — заимствованным, — продолжала Циклопедия.
— Конечно, ага, — саркастично прокомментировал Пердюков, пережевывая шоколадную плитку.
— Недавно начали публиковать военные архивы 41—45 годов, и среди них нашлось разъяснение для солдат Вермахта по поводу русского характера, — вступил в разговор Скрыжапель. — Там написано, что главной чертой россиян является непереводимое на германский лад понятие «широта души». Это многое проясняет. Владимир Владимирович, может, у вас в баре есть что-нибудь? Чисто символически.
— «Джек Дэниэлс» есть? — присоединился к просьбе Пердюков. Глава Государства посмотрел на него правым глазом сурово, а левым осуждающе. Пердюков вздохнул, взял еще одну конфету из вазы и положил в рот.
Российский Лидер достал пятилитровую бутыль «Медовухи» и большие стаканы. Налил, чокнулись, выпили. И сразу по второй. Налил. Выпили.
Два стакана медовухи оказали свое действие, и участники дискуссии на несколько минут погрузились в раздумья. Сидели молча. Лесков думал, что Президент снова его спросит о национальной идее, а он так ничего и не понял. У Скрыжапеля на лице читалась работа мысли. Циклопедия мечтательно подняла глаза к потолку, разглядывая огромную люстру. Пердюков морщился, делая свое лицо еще более неприятным, у него получалось.
Тишину нарушил Владимир Владимирович.
— Вы верно говорили про «душу», «рай» и «простоту форм», но есть еще важный момент. Каждая нация живет своей мечтой. Все знают про американскую. Она простая, как набор старшеклассника: большой прожорливый автомобиль, такой же дом, и все это в кредит, чтобы отдавали уже дети или даже внуки. А вы знаете про нашу евразийскую мечту?
Увидев недоумение на лицах собеседников, он предложил:
— О'кей. Давайте накатим.
Налили. Чокнулись. Выпили.
— В Республике Таджикистан есть закон «Об упорядочении традиций, торжеств и обрядов», — продолжил Российский Лидер, взял в руки листок бумаги, надел очки и зачитал: — «Цель закона: Предотвращение излишних расходов, наносящих серьезный ущерб экономическим интересам и моральным устоям жизни граждан». Это уму не постижимо. Беднейшая страна региона! Откуда у них деньги на торжества? Я выяснил. Оказалось, из того же места, что и американская мечта — из банка. Берут в кредит. Залезают в долги.
Президент оглядел свою публику. Слушатели являли собой одновременно интерес, замешательство и хмель. Он продолжил:
— Знаете, сколько у них праздников? Я только для примера пару назову (зачитывает с бумажки немного путаясь в слогах): «Сарупобинон» — демонстрация одежды невесты и жениха. «Домодталбон» — обряд первого посещения зятя дома родителей жены. «Гахворабандон» — укладывание новорожденного в колыбель. «Чиллагурезон» — угощение по случаю окончания сорока дней после рождения. «Муйсаргирон» — первая стрижка ребенка… Давайте еще накатим. Как говорил Веня Ерофеев, не мог же я перейти Садовое кольцо, ничего не выпив. А!
Члены фокус-группы выпили по четвертому стакану.
— Короче, теперь этот разгул прижали к ногтю, и банкет по случаю обрезания мальчика разрешено праздновать только в течение одного дня с участием до 60 человек «с малыми расходами», и при этом запрещается проводить козлодрание и вручать подарки другим лицам, кроме виновника торжества, — читал Президент. — На регистрацию брака велено приезжать не более чем на четырех легковых автомашинах. Ко всему прочему, запретили «осыпать людей деньгами». Вот за что я люблю евразийцев! Как вам?!
Молчавший всю беседу Лесков выпил очередной стакан и упал на пол. Рядом после очередной дозы свалился Пердюков. Скрыжапель отрубился, уронив голову на стол. Держалась только Циклопедия. В пятилитровой бутыли остались последние капли.
— Владимир Владимирович, а помните конфликт православной церкви и старообрядчества? — сказала заплетающимся языком Циклопедия. — Старый Символ веры говорил о Царствии Небесном в настоящем времени, тогда как новый, принятый патриархом Никоном, в будущем. По мнению старообрядцев, Светлые силы уже победили, разве это не чудо?
— Верно. Византийцы всегда настаивали, что изображать в церквях можно только великие праздники, а Ватикан упирался: нет, будем страсти Христовы рисовать. Вот чудаки. Зачем нам страсти? У нас Царствие Небесное уже наступило! Понял, Димка? — спросил Глава Государства, приподняв голову Лескова за волосы. Тот не реагировал.
— А не махнуть ли нам в Душанбе? — предложил Владимир Владимирович и попытался растолкать собутыльников. С большим трудом удалось привести в чувства Скрыжапеля, остальных пришлось оставить. Через десять минут из Кремля вылетел вертолет и взял курс на Восток. Дальнейшие события описывают ленты новостных агентств и репортажи в СМИ. РИА Новости сообщило, что в Республике Таджикистан неожиданно начались показательные учения сил ОДКБ, в ходе которых были произведены стрельбы крылатыми и баллистическими ракетами. Источники «Коммерсанта» в Правительстве узнали о назначении некоего генерала Скрыжапеля на должность секретаря Совета Безопасности РФ. Журналисты отмечали, что ранее генерал с такой фамилией не числился ни в рядах ФСБ, ни в МВД, ни в Армии. Обозреватель РБК разнюхал, что новым пресс-секретарем Президента назначена некая Циклопедия. Комментаторы терялись в догадках, почему убрали Лескова, и чьи интересы представляет новый пресс-атташе. В «Лайф ньюс» вышел репортаж о происшествии в Кремле, где ночью федеральная служба охраны обнаружила человека, назвавшегося «другом Президента». Им оказался безработный под фамилией Пердюков, житель столицы. При задержании оказал сопротивление, разбил шесть ваз 15-го и 17-го веков и неудачно попытался выпрыгнуть сквозь бронированное стекло на улицу. На следующий день решением совета директоров «Газпром-медиа» Пердюков был назначен главным редактором радио «Ухо Москвы» и вскоре начал вести авторскую программу «Утро с Пердюковым». Через неделю радиостанцию переименовали в «Эхо Пердюкова». «Известия» иронизировали, что слово «Москва», ранее присутствовавшее в названии этого СМИ, явно не отражало его истинной сущности, но теперь, слава Богу, оплошность исправлена. Первый канал выпустил сюжет о бывшем главреде «Уха» Алексее Бенедиктове. Несчастный уехал за границу. Там оказался никому не нужен. Был охвачен тоской и потерял смысл жизни. Растворился в тщете вслед за другими либеральными европейцами. А над Кремлем, как обычно, висели белые тучки, смешиваясь с ярко-синим небом. Хорошая погода дарила евразийцам счастье, покой и благополучие.