Печально, но, как выяснилось, разница между культурой и искусством для большинства всё же оказалась ускользающей. Что ж, займёмся самым неблагодарным занятием – просвещением масс.
Сперва разберёмся с терминами.
Искусство есть способ духовной самореализации человека посредством чувственно выразительных средств. То есть. Каждый самовыражается как может. Кто-то рисует «Мону Лизу», кто-то какает в баночку. Кто-то строит Исаакиевский собор, кто-то рисует член на Литейном мосту. Всё это в одинаковой мере является искусством, нравится сие кому-то или нет. А вот культура есть совокупный результат созданного в рамках искусства – но, особо подчеркну, далеко не всего созданного.
Позволю себе заметить, что вопрос о том, какие произведения искусства станут частью культуры, а какие так и останутся сиюминутными виртуальными колебаниями техносферы, современниками не решается практически никогда. То есть, все громкие ярлыки вроде «современной классики» - просто коммерческий ход. Никто не знал вчера, что останется к сегодняшнему дню. Никто не знает, что из сделанного сегодня доживёт до послезавтра. Шекспир был, как сейчас бы сказали, «фэнтезюшником». Мольер – «сатириком». А в «живых классиках» ходили Бен Джонсон, Корнель и Расин. И как оно через четыре века обернулось? С другой стороны, во времена Пушкина Пушкин был фигурой для кучки тогдашних интеллигентов. А пипл хавал первого русского фантаста и первого же русского детективщика Фаддея Булгарина тиражами весьма недурственными и по нынешним временам. Ну так граница культуры даже не по востребованности через века проводится. Кто там того Гомера нынче читает с его «Илиадой»? Я уж не говорю о «процитировать хоть три строчки по памяти». В лучшем случае, вспомнят данайцев с их стрёмными дарами, хотя это, вообще-то, Вергилий.
В культуре из искусства остаётся то, что раздвигает границы. Делает мир больше. Мореплавателей много – а Колумб один. И Магеллан один. А Беллинсгаузена и Лазарева двое, но они двое всё равно одни такие.
Границы искусства можно раздвигать по-разному. Можно вширь, создавая принципиально новые жанры. Можно ввысь, развивая придуманное другими. Можно вглубь, находя новые смыслы в уже созданном. А уж потом – и сильно потом – культура сама вберёт в себя то, что посчитает достойным.
В узком смысле слова, искусство – всегда современное. Всё остальное либо уже перешло в ведение культуры, либо кануло в Лету. Механизм тут совершенно простой. У любого, кто решит выразить своё видение мира в себе и себя в мире, есть выбор – либо ориентироваться на «классические» – то есть, уже включёнными в общекультурный канон – образцы, либо пытаться сделать что-то принципиально новое. Иногда удаётся, иногда нет, иногда – кажется, что удаётся, хотя это не так. В любом случае, главное тут – разрыв с Традицией. Так рождается модернизм. О. Когда вместо римских коробок «базиликального типа» готические архитекторы начали строить шпили – это было офигеть как круто. Когда Бокаччо заявил, что фигли ему ваша латынь, на которой положено писать книжки, когда по-итальянски у него выйдет гораздо лучше – это была революция. Когда Джотто вместо икон начал рисовать картины – это было сопоставимо с изобретением паруса. И всё это было поначалу встречено в штыки.
Но постепенно новое отвоёвывает позиции. И наступает тот момент, когда два искусства, классическое и современное, существуют параллельно и в равном статусе. Серебряный век, за исключением крайних футуристов, не отрицал Золотой, а те, кто зачитывался Блоком и Ахматовой, не меньше любили Пушкина и Тютчева. И тогда приходила третья итерация, которая совершенно предсказуемо занималась переосмыслением и классики, и модернизма. Собственно, так рождается постмодерн, когда кажется, что ничего нового создать уже нельзя, а эпигонствовать по проверенным лекалам не хочется. Главная функциональная роль постмодернизма в том, чтобы уравнять классицизм и модернизм, добившись их восприятия как равнозначных явлений.
(A propos, в своё время я уже писал, что типичным образчиком постмодернизма являются ренессансные путти – те самые пухлявые ангелочки с крылышками. Которые есть не что иное, как помесь языческих купидончиков с грозными и прекрасными ангелами готики.)
И вот тогда, когда между вчерашним и позавчерашним искусством разницы уже практически незаметно, а от сегодняшнего начинает слегка мутить, кто-то могучим плечом проламывает казавшуюся незыблемой стену и открывает новые просторы. Всё в точности по Гегелю: теза, антитеза, синтез – и новый цикл. Так вот. Культура – это то, что из всей совокупности модернизма и постмодернизма при этом новом витке начинает восприниматься классикой. Понимаете? Сперва одни набрасывают кучу камней. Потом другие – рядом – набрасывают кучу сопоставимых размеров. Затем третьи эту кучу перемешивают до неразличимости. А потом приезжает бульдозер и всё это добро утрамбовывает в ровную поверхность, на которой опять можно что-то громоздить. Так вот, культура – это сотни и тысячи таких слоёв, уложенных один на другой. И что-то сразу рассыпается в пыль, а что-то держит на себе всю конструкцию. Простите мне сию высокопарную иллюстрацию.
Так вот, теперь, когда те из вас, кто до сих пор воспринимал культуру и искусство как понятия синонимичные, осознали разницу, вернёмся к нашим баранам на министерских должностях.
В сфере интересов министерства культуры находится культура. Вся эта колоссальная махина. Оберегать, латать, не давать растаскивать на сувениры и коттеджи. Работа колоссально важная, ответственная и ресурсоёмкая. Да минкульт вообще не должно волновать, кто там меряется куличиками наверху. Музеи, академические театры, памятники архитектуры и так далее. Ещё полтораста лет назад никому и в голову не могло прийти, что сделанное современниками может иметь хоть какую-то ценность, кроме сугубо функциональной. Картина рисовалась, чтобы её купили и повесили на стенку. Здание строили, чтобы в нём жили, работали, развлекались или молились – в зависимости от запроса. Когда в России Третьяков начал покупать картины современников не для себя, а для «опчества» - «опчество» поначалу просто охренело от такого креатива. А сами художники охренели ещё сильнее.
Разговор о том, должно ли государство посредством минкульта финансировать съёмки «Левиафана» или «Цитадели» бессмысленны, потому что государство посредством минкульта не должно финансировать современное искусство вообще. Фон Триер не обивает пороги министерства культуры Дании. Он ищет спонсоров или продюсеров. Сначала было тяжело, потом стало легче, сейчас нет отбоя. Вам нравится «Догвилль»? Вам не нравится «Догвилль»? Вас это не касается, фильм снят на средства частного Canal+. Даже если вы его подписчик – услуги, которые вы оплатили, вам были оказаны в полном объёме, а своей выручкой канал распоряжается как хочет. Задумав «Бешеных псов», Тарантино не искал субсидий. Он нашёл продюсера, который заинтересовался сценарием. Это кино – самая затратная, пожалуй, из форм современного искусства. Боже, какое счастье, что хотя бы книгоиздание находится в ведении министерства информации и ни одна чиновная сука в него не лезет! Остальным повезло меньше, я сожалею.
Если государству охота влиять на современный художественный процесс – Бога ради. Это нормально. Пусть создаёт министерство идеологии или министерство пропаганды. Почему бы и нет. Пусть финансирует кошерные с его точки зрения фильмы, книги и спектакли. Пусть они честно конкурируют с другим искусством за потребителя. Я только за – если, конечно, эта конкуренция будет действительно честной. Я сугубо против того, чтобы функции министерства пропаганды выполнялись министерством культуры. У него, повторяю, другие задачи и цели. И всё, что это ведомство от его природных задач отвлекает, есть зло. А то у нас идиотская ситуация, в которой государство финансирует современное искусство, а частный бизнес в лице того же Усманова спасает отечественную культуру, возвращая России то коллекцию Ростроповича-Вишневской, то права на советские мультфильмы. Не логичнее ли было бы, если бы всё обстояло наоборот? (Стоимость коллекции Ростроповича-Вишневской - 111,7 млн долларов. Бюджет двух частей "Утомлённых солнцем-2" - 85 млн долларов. На что министерство культуры должно тратить деньги налогоплательщиков?)
Вот, собственно, и вся суть моих претензий к ведомству г-на Мединского и ему лично.