Идти по Большой Бронной максимум минут десять – как и по Тверскому бульвару, которому она параллельна. Тем не менее, на этом коротком отрезке счастливо уживались цвет русского искусства, члены Политбюро ЦК КПСС, славные труженики мануфактурных предприятий, старинная церковь и театр.
Пушкинская площадь, от которой начинается наша прогулка, признаемся, представляет собой сейчас довольно хаотичное нагромождение скверов. Летом этим, безусловно, приятно дышать, но путаница создается отчаянная. То ли дело раньше – стоял себе Тверской бульвар, окруженный домами, а напротив – Страстной монастырь. В 1880 году в изголовье бульвара торжественно водрузили памятник Александру Сергеевичу.(Предприимчивые жители окрестных зданий даже окна сдавали с видом на зрелище – от 25 до 50 рублей штука). Тогда от Большой Бронной его отделял квартальчик низкорослых уютных домишек. Нет чтоб на этом успокоиться.
В 1938-м снесли Страстной монастырь, расширив площадь втрое. А в августе 1950 года бедного нашего классика вместе с постаментом (общий вес – более 70 тонн) поставили на тележки и по деревянному настилу с рельсами перекатили по ту сторону Тверской. Оттуда он взирал на домики, разделяющие бульвар и Бронную, в котором соседствовали аптека и знаменитый пивной бар («там всегда были раки!»), позже сменившийся кафе-молочным. Но в 70-х снесли и аптеку, и диетический «общепит». Возникший Новопушкинский сквер летом журчит фонтаном, шумит листвой, позвякивает пивными бутылками. В общем, полон жизни.
Стоим на углу Бронной у Бенеттона - бывшего магазина «Наташа» (место когда-то почти столь же популярное для рандеву, как «у памятника»). Слева белое полотно сквера, с неаккуратно прочерченными покачивающимися серыми ветвями. Прямо, на фоне гигантского «М» осенняя однотонная толпа, гроздья будто вылинявших воздушных шариков, упрямо тянущихся к небу. Продрогшие девочки тщетно суют проходящим рекламки. «Я уже 20 минут тут! Ну где, где, у Макдака на углу, напротив сквера!» - выговаривает парень в натянутом до носа капюшоне мобильнику.
До конца 80-х на месте Макдональдса было бешено популярное в те времена кафе «Лира». Это о нем пел Макаревич: «У дверей в заведенье народа скопленье, топтанье и пар…». А потом, в 1991 году, состоялось триумфальное пришествие Макдональдса. Любители ретро могут пройти дальше, к дому № 27, где после чехарды сменяющихся заведений плотно поселилась чебуречная (сначала - "чебуречная СССР), в которой, как встарь, наливают в стаканы томатный сок.
В этом же доме жила одна из первых звезд советского кино Любовь Орлова со своим мужем, режиссером Григорием Александровым. Фильмы Александрова «Цирк» (1936 г.) и «Веселые ребята» (1934 г.) с Орловой и Утесовым в главных ролях были истинными хитами, хотя слова тогда такого еще не знали. Красавица, блондинка, великолепно поющая и танцующая – Голливуд! Одни ее считали особой довольно резкой в общении, другие - чуть ли не ангелом небесным.
Дружившая с актрисой Фаина Раневская называла ее «буржуазкой». Возможно чрезмерная сдержанность объяснялась тем, что советской кинозвезде приходилось скрывать свое дворянское происхождение и на некоторые вопросы она отвечать просто отказывалась. Еще одной тайной был ее возраст. По этому поводу Раневская говорила: «Одна я такая идиотка. Когда впервые выдавали паспорта и можно было назвать любой год рождения, скостила себе только три года! А Любочка -- сразу десять!» Орлова назвала ее как-то: «моя добрая фея». Скорее уж «добрый фей», поправила Раневская. Собственно, вся эта история относится к Бронной еще и потому, что Фаина Георгиевна играла тогда в Камерном театре Таирова (Театр Пушкина) и жила неподалеку – в Богословском переулке.
Вот и театр (главный вход, конечно, с Тверского бульвара). Практически впритык к нему, в Богословском переулке стоит одна из старейших московских церквей – Храм Иоанна Богослова. Война двух стихий – церкви и театра - была запрограммирована изначально, когда давным-давно некие братья студенты переделали дом, доставшийся им по наследству, в театр. Возмущению "соседей" не было предела. Театр пытались запретить. Но тут грянула революция, и силы стали не равны.
Камерный (тогда) театр возглавлял Александр Таиров. Ходили слухи, что теперь театр покушался на Церковь. Но жившие по соседству Осип Мандельштам с женой видели, как в 1922 году проходило изъятие церковных ценностей, и делали это явно не актеры. Надежда Мандельштам записала свои впечатления: "Священник, пожилой, встрепанный, весь дрожал, и по лицу у него катились крупные слезы, когда сдирали ризы и грохали иконы прямо на пол. Проводившие изъятие вели шумную антирелигиозную пропаганду под плач старух и улюлюканье толпы, развлекавшейся невиданным зрелищем».
Храм закрыли, искусство процветало, но в 1949 году та же власть, помогавшая ему процвесть, безжалостно уничтожила Таирова и его жену – великую актрису Алису Коонен. А церковь благополучно реставрировали, заодно выходящую к ней глухую стену театра расписали деревьями, и в 1992 году она вновь открылась для прихожан.
Далее по курсу дом № 19, где жили столь недолго побывший Генеральным секретарем ЦК КПСС Константин Черненко и член Политбюро ЦК КПСС, известный в народе как «серый кардинал» Михаил Суслов. Как утверждает живший неподалеку товарищ также из верхних слоев номенклатуры, когда автомобиль Суслова подъезжал к подъезду, открывалась дверца и показывалась нога в галоше – галоши он носил всегда. Неподобающий внешний вид Сусловым и, соответственно, его людьми не одобрялся. Однажды в 82-м году группа юных неформалов была задержана и препровождена в соответствующее место только за то, что имела глупость прохаживаться вблизи дома Суслова в драных разрисованных джинсах. Ребятам повезло: среди родственников нашелся папа-гэбист.
Мария Кронгауз
Фото из архива Елены Головань
Об окрестностях Большой Бронной можно почитать здесь:
Открытие Макдональдса на Пушкинской; Твербуль и ПамПуш; Как на Тверском бульваре появились фонари; О Федоре Шехтеле и его "музыке форм и радости красок" в Бронных переулках; Новый год на Тверском бульваре; Баня, поэзия и рассол в Малом Палашевском переулке; Как блогеры на Тверском бульваре козла потеряли; Перекресток Большой и Малой Бронной: синагога, тайный ход и перестрелка