Об одной общей теме литературы модерна.
Думаю, всякий, кто более-менее внимательно читал западную литературу 20-30-х годов прошлого века, обращал внимание на весьма интересную тему, которая присутствует в творчестве целого ряда известных авторов. Это тема бесплодия. Во многих знаковых текстах литературы этой эпохи то и дело встречаются импотенты, женщины, не способные к деторождению, и даже кастрат. В чем причина столь пристального внимания к подобным патологиям? Попробуем разобраться.
Начнем в порядке хронологии с Томаса Стернза Элиота. Его великая поэма так и называется – «Бесплодная земля» (1922 г.). Поэма очень сложная, в ее основе лежит известный миф о бесплодном короле-рыбаке, который наказан импотенцией за то, что были обесчещены девы. Отчуждение от Бога, грехопадение ведет за собой нравственное и физическое бессилие. Любовь, превращаясь в физическое упражнение, становится бесплодной.
Вслед за Элиотом героя с интимными проблемами представляет Эрнест Хемингуэй в романе «Фиеста» (1926г.). Все помнят знаменитый эпиграф – высказывание Гертруды Стайн о потерянном поколении. Главный герой Джейк Барнс – олицетворение этой «потерянности». Барнс становится импотентом в результате ранения. Впрочем, война делает бесплодным все его поколение, оставляя в душе отпечаток трагизма. Барнс все еще способен любить и всюду следует за Брет Эшли, но любовь должна быть плодоносящей и потому Брет, продолжая любить Барнса, идет по рукам.
Спустя пару лет после выхода в свет «Фиесты» появляется скандальное произведение Д.Г. Лоуренса «Любовник леди Чаттерлей». Один из его героев, лорд Чаттерлей – импотент. И в этом случае импотенция вовсе не является болезнью врожденной. Чаттерлей также получает тяжкое ранение на поле боя, в результате чего у него отказывает нижняя часть тела. Но Лоуренс все же использует недуг героя в других целях. Чаттерлей, аристократ и прагматик, награждается бесплодием скорее за отказ от чувственности. Леди Чаттерлей является в этом плане его антиподом. Она обретает чувственность, вкус к земным удовольствиям и сексуальное раскрепощение и, как следствие, зачинает в себе новую жизнь. От другого человека, естественно. Интересно, что у Элиота, к примеру, чувственная жизнь напротив не является подлинной – чувственность, страстность и ведут нас к бесплодию (в широком смысле этого слова, конечно).
В 1929 году американский прозаик Уильям Фолкнер пишет свой шедевр «Шум и ярость». В этой книге несколько повествователей, один из них – идиот Бенджи, кастрированный за нападение на женщину. Первая часть романа написана от его лица, она практически не читабельна, но выполняет важную функцию – Фолкнер погружает нас в пучину человеческого бессознательного. Лишен мужской силы Бенджи, конечно, не зря. Перед нами герой освобожденный от каких бы то ни было стереотипов, незамутненный и чистый. Он не имеет полового влечения, он видит предметы такими, какие они есть, не придавая им излишних значений. Он воет, когда что-то не нравится, и тонко чувствует почву – недаром любимая сестра для него пахнет деревьями.
В этом же году выходит еще один известнейший текст литературы европейского модернизма - "Смерть героя" Ричарда Олдингтона. В книге остро критикуется институт семьи и брака, автор буквально навязывает свои идеи о том, что иметь детей молодым людям вовсе ни к чему. По этому принципу живет и главный герой Джордж Уинтерборн: он хоть и вступает в брак, но вместе с женой исповедует свободную любовь. Весьма прогрессивные взгляды для того времени служат лишним доказательством правоты воззрений автора – Уинтерборн и его жена Элизабет словно пытаются предотвратить войну, отказавшись производить на свет себе подобных. В конечном итоге оказывается, что Элизабет бесплодна, хотя это вовсе не огорчает супругов. И снова все тот же мотив. Олдингтон, как и Элиот, Хемингуэй, Лорка, Лоуренс, Фолкнер, не остался к нему равнодушен. Правда, в его произведении бесплодна женщина, что, впрочем, гораздо трагичнее – женское начало, призванное к воспроизведению рода, отчуждено от своей главной задачи. Однако бесплодие для Олдингтона вовсе не трагедия, а спасение от бессмысленной бойни
Трагедия Федерико Гарсии Лорки "Йерма" (с исп. бесплодная) была представлена публике в 1934 году. В крестьянской Андалузии, с ее культом плодородия и урожая, бездетность считалась карой небес. Роль женщины, собственно, и сводилась к деторождению и воспитанию, к тому же дети скрашивали домашнее затворничество крестьянки. Йерма страстно хочет иметь детей, но лишена этой возможности. В отчаянии она убивает собственного мужа, который не видит в бездетности никакой трагедии. Мир бесплодия в этой пьесе Лорка противопоставляет миру чувственному и плодородному. Сухое дерево никогда не будет столь же притягательно, как дерево плодоносящее. К тому же воспоминания современников поэта говорят о том, что Йерма - это и есть сам Лорка (по аналогии с Флобером и мадам Бовари), а ее трагедия - это личная трагедия поэта, так и не познавшего женщину (?) и не имевшего детей.
Итак, подведем итоги. Понятно, что столь пристальное внимание разных авторов к одной и той же теме вряд ли можно считать совпадением. Пожалуй, это общий мотив не только литературы, но и эпохи. Эпохи осознания последствий Первой мировой войны, кризиса религиозной культуры и краха института семьи. Наиболее пессимистичные современные авторы, вроде Мишеля Уэльбека, дают нам повод сказать, что это был симптом вырождения и бесплодия всей европейской цивилизации (смотрите роман "Покорность"), но я, пожалуй, от столь категоричного мнения пока воздержусь.
Евгений Фурин.