Ожидание рождения ребенка переполняло Наташу ощущением безмерного счастья и любви. Все вокруг казалось прекрасным, все излучало свет и дарило радость, несло красоту. Блеклые краски августа, растворенные в утренних туманах, напоминали ей воздушные пейзажи Клода Моне, пришедшая на смену июльской жаре прохлада, дышала свежестью и чистотой, грозы, знаменующие торжественное наступление и уход лета, завораживали мощью небесных сил, сотрясая окрестности громами и ослепляя фейерверками молний. Вся природа вокруг вместе с Наташей жила предвкушением великого события: появления на свет нового человека.
Когда ее мальчик родился, ее охватила такая особенная, неземная, нежная, бесконечная любовь к нему, какой она раньше никогда и ни к кому не испытывала. Все трудности материнства: бессонные ночи, усталость, болезненность в груди – все меркло, терялось и забывалось, когда она брала на руки маленькое, беспомощное, пухлое и розовое свое создание, начинающее вертеть головой в поисках соска. Весь мир, весь смысл существования свернулся в тугую спираль, центром которой было трогательное личико любимого сына.
Но дни бежали похожие один на другой бесконечным хороводом повторяющихся дел, загнанных в рамки младенческого режима, где кормления следовали за гуляниями, сменялись сном и опять кормлением. Наташа металась между ребенком и домашними делами, не успевая поесть, мечтая спокойно поспать, забросив себя, забыв про книги, фильмы, подруг. Радость и счастье стали постепенно улетучиваться. И вот, в один прекрасный день, гуляя с сыном в парке, в тихую облачную погоду, когда на землю медленно опускались большие белые хлопья снега, укутывая сказочным покрывалом ветви деревьев, землю, прохожих, Наташа вдруг поняла, что вся эта волшебная атмосфера глубокого покоя и чистоты ее не трогает, ничем не отзывается в душе. Ее кольнула мысль, что заплакавший в коляске сын спровоцировал приступ раздражения. Она почувствовала себя очень усталой, подавленной, опустошенной, потерявшей вкус к жизни.
Наташа пробовала поговорить о своем состоянии с мужем, мамой, свекровью, но каждый раз наталкивалась на стену полного непонимания и осуждения. Ей хором твердили, чтобы она собралась, перестала ныть, была благодарной, потому что сидит дома, ничего не делает, окружена вниманием и заботой родных и не знает, чего ей еще и желать. Она осталась одна перед затягивающей ее черной дырой апатии, она все больше погружалась в ватное бесчувственное состояние небытия, теряя остатки сил и каких-либо эмоций. Просвета не было, исчезло даже желание что-то менять, жизнь медленно и вязко текла без всплесков радости, без проблесков надежды, без интереса.
Однажды на детской площадке Наташа обратила внимание на одну маму двухлетней девочки. Ее привлек звонкий радостный смех этой молодой женщины, которая была полна энергии, бегала, играла с дочкой, и было очевидно, что ей нравится это занятие, доставляет удовольствие, что она счастлива. Нарезвившись, она посадила девочку в коляску и подошла к Наташе. Они разговорились и Наташа, поддавшись порыву, рассказала, что давно не испытывала никаких сильных эмоций, что она плохая мама, не может дарить своему ребенку искреннюю радость, увлеченно общаться с ним, развлекать, играть.
- Ты не поверишь, но еще год назад я была в том же состоянии, - ответила девушка. – Ты не плохая мама, просто у тебя произошло эмоциональное выгорание. Заботясь о ребенке, неся на себе груз огромной ответственности за его жизнь и здоровье, постоянно переживая как он поел, не болит ли животик, не поднялась ли температура, почему он плачет, почему он мало поспал, почему он долго спит, не холодно ли ему, не жарко ли, не хочет ли он пить, женщина расходует свои эмоциональные ресурсы, возобновить которые ей, зачастую, некогда и неоткуда. Она настолько растворяется в ребенке, что забывает про себя, отодвигает свои интересы и желания на последнее место, что и приводит ее к полному опустошению.
- Ребенку нужна здоровая мама, - смеясь сказала девушка. Вспомни о себе, о своих увлечениях, что приносило всегда тебе радость, что наполняло тебя эмоциями, ощущением жизни и счастьем.
Этот разговор вдохновил Наташу. Она пересмотрела режим. Сын уже подрос, начал садиться, и гулять они стали в период его бодрствования. Теперь он сидел в коляске и с интересом изучал окружающий мир, а спал дома в кроватке. И в это время Наташа откладывала все домашние дела и садилась за швейную машинку. Ей всегда очень нравился творческий процесс создания новых вещей. Она колдовала над отрезами тканей, раскраивая и сметывая детали, сочетая рисунки, цвета и фактуры, фантазировала, перелистывая журналы с выкройками в поисках новых идей. И скоро на детской площадке все стали восторженно замечать какая интересная одежда у ее мальчика. Наташа стала часто включать дома музыку и аудиокниги. А вечером, несколько раз в неделю начала оставлять на полчаса сына с мужем, и уходила на пробежку в соседний сквер. Постепенно и незаметно в ней снова заструилась жизнь, окружающий мир обрел краски, события вновь наполнились смыслом и значением.
В канун Нового года пасмурным днем, когда она гуляла с сыном в парке, вдруг пошел снег. Белые пушистые хлопья плавно кружились в воздухе, создавая вокруг царство торжественной тишины и переполняя ощущением опустившейся на землю зимней сказки. И Наташа вспомнила похожий день пару месяцев назад, и то, что она тогда почувствовала. Она ясно осознала, какие глубокие перемены произошли в ней за это время, что теперь она совсем другой человек, и засмеялась от радости.