Константин Рокоссовский был талантливым командиром, на счету которого много успешных военных операций. Но вся его полководческая карьера вполне могла оборваться в октябре 1941 года, когда командарм-16 чуть было не загремел под трибунал, который мог закончиться плачевно, учитывая то, что Рокоссовский уже побывал в тюрьме с 1937 по 1940 годы, но в отличие от других ничего не подписал и никого не оговорил. Но это другая история, а сейчас о событиях октября 1941 года, когда фронт под Москвой рухнул, а спасти столицу удалось огромными усилиями.
Перед началом немецкого наступления Рокоссовский был командармом 16 армии, входившей в состав Западного фронта. 2 октября немцы начали наступление против сил Западного и Резервного фронта. Основной удар был нанесен не по 16 армии, а севернее и южнее ее позиций. Удержать немецкую танковую лавину советские войска в какой уже раз не смогли и через несколько дней замкнулся котел, в который попали 16, 19 и 20 армии Западного фронта, а также 24 и 32 армии Резервного фронта. Попали в котел и штабы этих армий кроме штаба 16 армии. Как Рокоссовскому удалось не оказаться в котле? Причуды войны и странные решения командования.
Началось все с того, что вечером 5 октября в штаб 16 армии приходит телеграмма из штаба фронта от Конева, в которой Рокоссовскому отдается приказ передать соединения, входящие в состав 16-й армии в 20-ю, а армейскому управлению-16 отправиться в Вязьму, где ему переподчинят другие соединения.
Рокоссовский потом рассказывал, что он пришел в недоумение от такого распоряжения и запросил приказ в письменном виде с подписью комфронта. Приказ доставили в ту же ночь на самолете. В дальнейшем наличие такого приказа и спасло Рокоссовского.
Утром 6 октября штаб начал менять дислокацию. По дороге в Вязьму стало понятно, что все складывается как-то очень нехорошо. Связь со штабом фронта была потеряна. Прибыв в Вязьму Рокоссовский просто не нашел обещанных войск. А к вечеру 6 октября в Вязьму еще и вошли немецкие танки.
Из города армейское управление смогло вырваться и расположиться на подготовленном КП поблизости от города. Тут уже стало понятно, что немцы замыкают котел и было решено прорваться на восток. Штабу удалось прорваться, собирая по дороге попадающиеся части. К тому моменту, когда прорыв был закончен у Западного фронта появился новый командующий - Георгий Жуков.
Прорвавшись из котла, Рокоссовский прибыл в штаб фронта, где находились присланные туда Ворошилов и Молотов. Вошедшему Рокоссовскому Ворошилов задал резонный вопрос:
- Как это вы со штабом, но без войск оказались в Вязьме?
Рокоссовский достал взятый с собой письменный приказ и протянул Ворошилову. После этого к нему больше вопросов не было, потому что началась разборка с бывшим комфронта Коневым и членом военсовета Булганиным. Кстати, Рокоссовского за успешный выход из окружения Ворошилов после поблагодарил.
Есть и другая версия того, как встретили Рокоссовского в штабе фронта. Правда, эту версию высказывает только писатель Василий Соколов, в мемуарах Конева, Рокоссовского и Жукова, присутствовавших в тот день в штабе, упоминаний о таком разговоре нет. По этой версии Конев встретил Рокоссовского словами:
- Сами вышли, а армию оставили!
А потом Жуков потребовал Рокоссовского ответить на его вопрос:
- А теперь скажи, уважаемый командарм, как и почему твоя армия попала в окружение?
То есть, получалось, что Конев оговорил Рокоссовского, но тот приехал с тем самым подписанным приказом.
Впрочем, подтверждения того, что этот разговор был – нет. Более того, Конев всегда отрицал, что он упрекал в тот день Рокоссовского.
Некоторые исследователи обвиняют Рокоссовского в том, что он, видя разваливающийся фронт, не остановился по дороге из Ярцово, где находился штаб 16-й армии в Вязьму, и не стал организовывать оборону наличными частями. Не организовал он сопротивления и в Вязьме, ведь в мемуарах он про это ничего не написал. Но на это можно ответить то, что у командарма был четкий приказ, который следовало исполнять – то есть, ехать в Вязьму. А когда в Вязьме выяснилось, что частей для обороны практически нет, самое правильное было как раз прорываться. Спасти развалившийся полностью фронт, один командарм, не представлявший полной картины сражения, не мог. Так что, скорее всего, Рокоссовский принял самое верное в сложившейся ситуации решение.