(лирическая история, которая могла произойти только с москвичом и только в Питере)
А всё потому, что мы, москвичи, привыкли тут у себя, что если ты стоишь в начале улицы и смотришь на нее, то слева у тебя - нечетные дома, 1, 3, 5 и далее, а справа - чётные.
Между тем, справедливо это далеко не для всех улиц Земного шара. Поэтому однажды... в общем, слушайте
...Таким же зимним, вьюжистым вечером Тимофеев ошвартовался на Московском вокзале. Последним вышел из вагона, сладко потянулся, глядя в низкое, серое небо, потом, никуда не торопясь, вышел на площадь Восстания, перешел на другую сторону Невского, остановился, закурил. Наконец-то...
Он влюбился в этот город сразу. Вернее, первый-то раз посетил еще во младенчестве и ничего не запомнил. Но вот во второй, ну сколько там было времени на пересадке, только и успели что дойти до Казанского, выпить пива, да и сразу почти обратно пришлось бежать – а вот поди-ка, успелось, прошило насквозь, прикипело намертво. Хотя – так оно ведь часто и бывает, если разобраться. Но вот теперь – уже можно было никуда не спешить. Совсем как дома.
У Казанского собора, кстати, занятно тогда вышло. Бабулька приблизилась к ним, вся такая чистенькая, аккуратная, наверняка даже с высшим гуманитарным образованием, а то и техническим – и вопросила столь же вежливо:
- Мальчики, бутылки ваши пустые – можно уже забрать?
- Бабуль, да само собой. Вот, возьми еще мелочишки даже – но тут уж сколько есть, не обессудь, сами нынче очень слабо в финансовом плане выступаем...
- Спасибо, сынки, спасибо...
И руку протянула, но вдруг отдернула, когда разглядела сблизи Тимофеева и его верных товарищей по оружию.
- Сынки, а вы это... не белые братья какие? Не сектанты?
- С чего вдруг? – всполошились товарищи.
- Да одеты вы больно странно... вон, рубахи какие-то, платки, и тапки как не наши...
- А если белые?
- А если белые, - насупилась бабулька, - то не буду я у вас ничего брать. Потому как нехристи вы поганые есть, вот как!
- Бабк, да свои мы, свои, - рассмеявшись, ответил кто-то, - Странные, но свои. И вот тебе в доказательство святой истинный кельтский крест.
И размашисто осенил себя.
- Ну тогда ладно, - смилостивилась старушка, - Так и быть. Возьму.
Да, культурная столица, это необходимо отметить. С обычной не сравнить. Это однажды привезли Тимофееву в дар тоже пива бутылку, только заморского, темного. С красивым названием «стаут». Да вот незадача – привезли с утра, и целый день промотался с этим «стаутом» в рюкзаке. Наконец, все дела и треволнения дня остались позади, и Тимофеев в предвкушении и нетерпении занял выгодную позицию у станции «Новокузнецкая», ловко сорвал пробку зажигалкой, и тут вдруг – пш-ш-ш!!! – обдало его пенным фонтанчиком. Ну, ясное дело – нагрелось, взболталось за день хорошенько.
Ну да не беда. Выплеснулось изрядно, конечно, но что-то ведь и осталось! Отхлебнул, закурил, бутылку позади себя на приступочку поставил, вдохнул полной грудью весенний воздух – хорошо! Еще вдохнул – еще лучше! И тут – хлюпающий звук такой характерный... Обернулся – а какая-то старая карга уже бутылку цап и сливает на асфальт деловито так! Да еще с претензией такой во взоре на Тимофеева – дескать, нестандартная у тебя, парень, бутылка, не знаю, примут ли, а если и примут, то наверняка ведь в меньшую сторону оценят, не мог нормального, человеческого взять? М-да, попил пивка, называется. Но ничего не попишешь – разница менталитетов.
...Тимофеев поднялся из метро где-то на севере. Автобусов нет и не предвиделось, да он и не запомнил названный ему маршрут. «Ножки молодые – дойду. Адрес есть, и достаточно, - решительно заявил он сам себе, - А красиво тут у них называется район – Гражданка... не то что у нас опять-таки. Ховрино да Бескудниково - никакой романтики!»
Вскоре Тимофеев отыскал нужный ему проспект, а на нем и дом с номером 20. А было нужно – 92. Но ничего, уже, считай на верном пути. И, взяв азимут, Тимофеев уверенно пошагал дальше.
Разумеется, азимут был взят неверно. Потому как это в Москве нечетные номера идут по левую сторону улицы, а четные – по правую, а в культурной столице не только «кура», «греча» и «поребрик», но и с точностью до наоборот. Но тогда еще Тимофеев об этом не догадывался, а более таблички ему не попались.
Меж тем с каждой минутой свистело и вьюжило все сильнее, но на душе у Тимофеева было по-летнему тепло и солнечно. Но это тоже часто так случается, и лучшие новогодние истории сочиняются летом, а летние – зимой...
А потом вдруг Тимофееву вспомнилось, непонятно даже с чего – выступление Марка Болана в их родном институте в рамках проекта «Физтех-песня». Марк, будто бы пытаясь вернуться к корням, отыграл тихий акустический сет, в основном из «Единорога» и A Beard of stars, однако по большому счету остался непонятым. Публика, состоявшая в основном из любителей авторской песни, ожидала чего-то в духе Евгения Клячкина и Юрия Кукина, но хотя бы проводила звезду глэм-рока вежливыми аплодисментами. А после Тимофеев вдруг увидел Болана из окна электрички, когда тот сошел на платформе «Дегунино», чтобы переночевать у какой-то случайной девушки, Тимофеев хотел было выскочить вслед, но двери уже захлопнулись. Кто мог знать, что тот концерт окажется последним – спустя три недели Болан насмерть разобьется у себя под Лондоном, кто же мог...
А вьюжило все сильнее, а проспект все продолжался и продолжался, и дома встречались все реже, а люди так и вовсе прекратили попадаться. А потом внезапно из снежной пелены прямо Тимофеева выдвинулись три хмурых фигуры.
«Это гопники, - тут же пронеслись в тимофеевской голове строчки из другой песни, - Они мешают мне жить...» Что ж – интуиция его, как правило, не подводила.
С боков подгребло еще двое. Тимофеев сделал небольшой шаг назад, пытаясь контролировать периметр, если, конечно, это хоть как-то могло ему помочь. Денег, правда, при нем, как и тогда у Казанского собора, почти не было, а вот за здоровье уже можно было начинать опасаться.
- Ты чего здесь забыл, паря, что оставил? – мрачно осведомилась центральная фигура, - А?
- Мне бы на Гражданку, - стараясь не дрогнуть голосом ответил Тимофеев.
- На гражданку ему! – хохотнула фигура слева от центральной, - Тебе какую – с сиськами побольше? А? Нравятся такие гражданки?
- Район Гражданка, - максимально корректно уточнил Тимофеев, - А с сиськами я позже разберусь.
- Райо-он, - протянула центральная фигура, - Да это же, паря – Озерки уже!
«Твою мать, - похолодел Тимофеев внутри себя, - Мало того, что гопники, так еще, стало быть, и на чужую территорию забрел! То-то я смотрю – все иду и иду сквозь пургу... а это уже Озерки какие-то!»
- Ладно, - веско произнес центральный, - Мы тебя отпустим. И даже, возможно, не будем бить. Но - только в одном-единственном случае...
- В каком? – кое-как пискнул Тимофеев. Слабо забрезжил лучик надежды.
- Если ты нам прямо сейчас назовешь лучшую коду в истории мировой рок-музыки. Согласен? Время пошло.
Лучик надежды погас. «Это как же я назову-то... – с тоской помыслилось Тимофееву, - Мировая рок-музыка – она такая большая, а этих пятеро, и у каждого, небось, свой взгляд на этот счет... тут и не угадаешь... думай, думай...»
И тут – словно пронзило! Ну конечно – Марк же Болан, не зря он вспомнился! Это его, его же «Борода из звезд» светит сейчас, пробиваясь даже сквозь бушующий белый вихрь!
- Ну так это совсем просто, - сказал как можно беззаботнее Тимофеев, - Композиция Cosmic dancer с пластинки Electric warrior вокально-инструментального ансамбля T.Rex, тысяча девятьсот семьдесят первый год. Концовочка – вообще чистый мед.
Центральный испытующе поглядел на Тимофеева и после паузы веско молвил:
- Правильно. А теперь – иди обратно и не оглядывайся. И больше постарайся к нам сюда не заходить.
И фигуры растаяли столь же незаметно, как и появились.
А Тимофеев немедля последовал данному ему совету...
Ну вот так.
Правда ли, про выступление Марка Болана на "Физтех-песне"?
Разумеется. Но песню послушаем с пластинки