Выживание стало популярным трендом наравне с ножевым боем, практической стрельбой и гламурным милитари-стайл гражданской моды. Несозревшие мальчики сорока лет продолжают делать селфи с большими пушками, ножами и прочими аксессуарами, стремясь подчеркнуть собственную мужественность. Но какое отношение все эти ополоски очередного Рима имеют к подлинному выживанию?
Выживание под лозунгом «хлеба и зрелищ»
Термин «выживание» я не люблю, ибо он создаёт ассоциации с приспособленчеством, которое омерзительно по своей сути. И всё же я вынужден апеллировать к нему, постольку поскольку сегодня в нашем обществе под выживанием понимается совокупность технологий, способных дать шанс человеку, попавшему в экстремальную ситуацию.
К сожалению тема выживания уверенно дискредитируется и обыдляется массой попсовых пабликов и телевизионных передач, не утруждающих себя попытками создать и донести до зрителя концептуальные основы проблемы выживания. Советы на уровне «как разжечь костёр с помощью презерватива» или «как приготовить мышь на обед» настолько же абсурдны, насколько и бесполезны. И, собственно, к проблеме выживания не имеют никакого отношения. Почему? За ответом на этот вопрос давайте обратимся к дикой природе.
Семь раз отмерь — один отрежь
Дикий зверь очень рационален в своём поведении. Добыча съедобного ресурса — основная форма его времяпрепровождения. Энергия даётся нелегко, потому что нет доброго хозяина, который принесёт миску с едой. Травы много, но она даёт мало калорий. Мясо калорийно, но за ним приходиться бегать.
Добытая энергия должна быть выгодно инвестирована в новое предприятие. И если ты позволишь себе её глупо транжирить — ты труп. Однажды у тебя просто не хватит сил, чтобы догнать или убежать. И тогда ты сам станешь съедобным ресурсом.
Поэтому тот, кто в экстремальных условиях тратит драгоценное время и силы на то, чтобы ловить мышей, или пытается разжечь огонь с помощью презерватива — умрёт быстрее остальных. Его не спасёт бесполезная эрудиция. Выживание — это не энциклопедические знания, это культура поведения. Если ты попал в экстремальную ситуацию, а в твоём кармане вместо спичек, пардон, пачка гандонов — то что-то не так с твоим мышлением. А именно качество мыслительных процессов отделяет мёртвых от выживших.
Дзен по-русски
Я медитирую, пытаясь в десятый раз затянуть гайку втулки заднего колеса. Медитация — это умение не давать оценок происходящему. Если в экстремальной ситуации начать давать оценки — это плохо кончится. Например, паникой. Паника — это пустая трата энергии и гарантия совершённых глупостей.
Уже девять часов в моём желудке не было ничего. Гречку из термоса я доел ещё утром под непрекращающимся осенним дождём, пытаясь не обращать внимание на забегающую за шиворот влагу и выдуваемые пронзительным ветром сопли. Это путешествие, похоже, будет из разряда «запомни на всю жизнь».
Голос разума подсказывал: «Поверни назад, покуда не поздно». А голос совести твердил: «Ты обещал, на тебя надеются…» И я погнал свой раздолбанный мопед на подвиги.
Сорванная резьба втулки, порванная цепь и проткнутое колесо посреди заросших зелёнкой бескрайних полей в конце октября, когда земля под ногами более напоминает противный овсяный кисель, что дают на поминках, и посаженные батареи сотового телефона — вот вам готовый шаблон к моделированию экстремальных ситуаций.
В чём соль экстрима?
Если вы знаете, как решить проблему — значит, это не экстрим. Действительно, экстремальная ситуация тестирует не ваши знания, а ваши навыки. Я имею в виду концептуальные навыки выживания, а не профессионализм.
Пример. Могут ли мужчины рожать? Все, кто служил в рядах вооружённых сил России, уверенно ответят: «Могут!». Для этого лишь нужно расстелить на «фарватере» белую простынь, сесть на неё и… родить. Так появляются неизвестно откуда взявшиеся сигареты, водка и ананасы.
Этот бесценный навык «рожать» невозможное и есть основа культуры поведения в экстремальных ситуациях.
Я думал об этом, подкладывая под задницу трижды свёрнутую мешковину из-под инструмента, дабы не садиться прямо в мокрую глину. Чтобы натянуть цепь, нужно вытянуть на себя колесо, упираясь стопами в упоры для ног. Приходиться садиться в грязь. Но для меня это не принципиально — я и так уже на чёрта похож. Куртка сырая на сквозь, закоченевшие пальцы с трудом удерживают ключи. Приходиться делать перерывы на отработку взрывных серий, иначе замёрзшие руки просто перестанут слушаться.
Важно не давать оценок происходящему, иначе можно перестать хвататься за те шансы, что есть ещё в твоём распоряжении. Батарей телефона хватит на один звонок. Но звонок нужно сделать так, чтобы «спасателям» было понятно, откуда тебя спасать. Для этого важно ещё добраться до удовлетворительного ориентира.
Выживание — это тест на волю
В прошлом я часто проводил военизированные игры. Знаете, что меня всегда смущало в большинстве участников этих игр? Низкая физическая подготовка. Нет, не так. Запредельно низкая физическая подготовка.
Дружище, ты можешь быть трижды умником и знать всего Беар Гриллса наизусть, но если ты дрищ — как это тебе поможет?
Я уже сорок минут тащу мёртвый мопед по пашне. Семьдесят килограммов — это не так уж и мало, если взять поправку на ситуацию. В порванных болотниках хлюпают завёрнутые в шерстяные носки ноги. Шерсть согревает даже будучи сырой. Я это знаю из учебников по выживанию. Как это мне помогает? Никак. Сейчас мне помогают мои мышыцы, над которыми я издеваюсь каждый божий день.
В такие моменты нужно подумать о том, что на белом свете есть люди, которым хуже, чем тебе. Я думаю о детях в детских домах. Вот уж у кого, действительно, выживание! У меня всё скоро закончиться, и я буду сидеть перед растопленной печью с кружкой горячего чая. В своём доме! Перед своей печью! Со своим чаем! У меня скоро закончится вся эта маета. А у них ещё только начинается…
Опыт психической диссоциации
В экстремальной ситуации психическая диссоциация — скорее правило, чем исключение. Это когда ты наблюдаешь за происходящим, словно со стороны. Это бывает полезно, когда нужно перешагнуть через сиюминутные интересы своего тела.
Я стараюсь сконцентрироваться на поиске обронённого в траву замка порванной цепи. Сгустившиеся сумерки превращают мои поиски в авантюру. Но у меня есть фонарь. Хороший фонарь. Я стараюсь не замечать боль задубевших пальцев и собственные эмоции, побуждающие меня к акту вандализма над триждыпроклятым мопедом. Думаю, примерно так же военный хирург режет в полевых условиях раненого, абстрагируясь от его переживаний.
Знаете, что такое «воля»? Это — внимание. Вернее, это то, что управляет вниманием. Сконцентрируйся на цели и сумеешь абстрагироваться от кошмарного окружения. Но это — навык, это не знание. И чтобы получить его, нужно гнать свой раздолбанный мопед навстречу подвигам. И не давать оценок происходящему.
Рудияр
https://vk.com/rudiyr