Самое дорогое у человека — это жизнь.
Она даётся ему один раз, и прожить её надо так,
чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы…
(«Как закалялась сталь», Н.А. Островский)
Характер… Вопреки распространённому мнению это не данность, это не врождённый ген самости, это приобретённый рефлекс, возникающий и развивающийся вместе с личностью в процессе её жизнедеятельности. Как и многие другие молодые люди (только вошедшие в стадию развития, именуемую ранней взрослостью) в свои неполные 23 года я считала себя уже сформированной личностью, обладающей железной волей и стоическим характером. Тогда мне казалось, что я уже многое знаю и умею, что ещё не родился тот человек, что способен вывести меня из равновесия, или же что нет тех жизненных обстоятельств, что способны сломить мой дух и ввергнуть в состояние отчаяния. «Ах, если бы молодость знала…» В общем, в сентябре 2010 года с этой (видимой и ощущаемой только мной) «короной» я «пришвартовалась» у берегов сурового ганзейского города Гамбурга. «Де-юре» я была участницей обменной программы «Au pair», «де-факто» я ехала в никуда и ни к кому…
Нужно отдать должное моей принимающей стороне – мне устроили поистине «королевский» приём: встретил меня (как мне тогда показалось) безукоризненно воспитанный молодой человек, который прямо-таки по-джентельменски взял в свои не очень-то предназначенные для этого руки мою неподъёмную поклажу, тщетно пытаясь втолкнуть её в роскошный салон новенького Порше (как мне стало известно позднее – одного из семи автомобилей, находившихся в собственности моей гастсемьи). Нет, я, конечно же, знала, что буду проживать в доме очень состоятельной семьи (причём было мне известно и нечто иное, тщательно проигнорированное мной во время принятия решения о работе в этой семье), но такого размаха я никак не ожидала. Дом на Бланкенезе (гамбургский «Беверли-Хиллз»), дом в Швейцари на берегу живописнейшего озера Бодензее, а также строящийся «дышащий» дом (преуспевающий архитектор и по совместительству отец семейства был просто помешан на экологии и всём, что способствовало её улучшению не только снаружи, но и внутри стен) общей площадью в 700 квадратных метров с лифтом и бассейном – это было слишком помпезно даже для моей «коронованной» головушки. Тем не менее решив вести себя в высшей степени достойно (груз «короны» и гипертрофированное чувство патриотизма диктовали стиль общения и поведения), у меня получилось вписаться в общий «интерьер», снискав при этом славу интеллектуалки, за что меня и было решено поселить в лучшей гостевой комнате дома. «Ярмарка тщеславия», – случайная мысль, посетившая мой уставший от показухи разум, возникла, когда настало время распаковки моих (к тому моменту уже казавшихся совершенно нехитрыми) пожитков…
Время шло быстро, события развивались стремительно… Не прошло и месяца, как я постепенно стала осваиваться в новом обществе, имевшего помимо другой национальной принадлежности и несколько иной социальный вес. Пользуясь статусом интеллектуалки, перестала заморачиваться своим несовершенным владением немецкого, практически полностью перейдя на почитаемый здесь английский, овладела азами высокой кухни (питание и выбор продуктов в этой привилегированной семье занимали совершенно особое место), привязалась к немецким девочкам, которыми мне и было поручено заниматься, потихоньку стала ориентироваться в доме и царивших здесь законах, правилах и ритуалах… В чём я никак не могла преуспеть, так это в ПОНИМАНИИ этих людей (и речь здесь идёт совершенно не о языковых различиях)! Особенной степенью сложности отличалось моё взаимопонимание (а, точнее, абсолютное отсутствие оного) с так называемой гастмуттер, прозванной мной в те непростые времена гастмутью и именуемой мной именно так далее. Это женщина «необычайного» склада ума достойна отдельного описания…
Сказать, что это неадекватный человек – это ничего не сказать. Причём степень этой неадекватности было невозможно измерить, ибо хаотичность мыслительного процесса этой экстраординарной личности не позволяла сделать вывод о степени запущенности её заболевания. По иронии судьбы сама личность работала в сфере здравоохранения. Собственно, это и был основной аргумент, к которому я апеллировала, узнав о нелицеприятной подноготной своей будущей гастмути, но тем не менее решив попытать счастье в её доме. Тогда я думала (как дочь образцового медработника), что человек, давший клятву Гиппократа, не может никому причинить вреда. Собственно, и неадекватным он быть не может по определению. Моя картина мира сильно исказилась уже по прошествии недолгих двух дней, ибо более сумбурного и неадекватного (прошу прощение за тавтологию, но подобрать более подходящий эпитет для характеристики этой личности у меня просто не получается) человека я в своей жизни ещё не встречала! Странно было абсолютно всё: логика поведения, манера общения, алгоритм реагирования… Но больше всего меня напрягал её «уход в себя», когда гастмуть начинала разговаривать то ли с собой, то ли со мной, то ли с кем-то из потустороннего мира, то ли со всеми нами сразу. Возможно, всё это явилось следствием игры гормонов: как я узнала через месяц своего присутствия на её территории, моя гастмуть в свои «юные» 55 лет в пятый раз решила стать мамой. «Ну что ж… Здравствуй, Европа…» – несколько обескуражено подумала я.
И всё бы ничего, если бы мне не приходилось проводить с ней столько времени, то в течении всего дня перекладывая карандаши из ящика одного шкафа в другой, более «предназначенный» для этого шкаф, то заготавливая тесто семи сортов для рождественских печенек, чтобы потом в течении шести суток денно и нощно выпекать «божественное» лакомство, то часами пристёгивая заколки для волос на специальные шнурки, руководствуясь разработанным гастмутью «новаторским» методом… Ну и на это можно было бы закрыть глаза, если бы не её желание общаться, которое более походило на непрекращающийся скулёж: сегодня она хает на чём свет стоит неотёсанных турков-иммигрантов, завтра со слезами на глазах «философствует» на тему «мира во всём мире», послезавтра она в 11 утра, спустившись из спальни и неспешно потягивая свой первый кофе, на полном серьёзе жалуется на жуткую усталость (при том, что в доме помимо меня ещё работали кухарка, уборщица и так называемая «бюгельфрау» – т.е. женщина, занимающаяся глажкой белья), а послепослезавтра с блеском в глазах рассказывает о том, как нечестно поступила с моими предшественницами, не просто избавившись от них самым грязным способом, но и приложив свою руку к их депортации… Слушала я недолго… Если быть точной, то два дня, заявив на третьи сутки (переводя буквально с русского на немецкий): «Я себя не на помойке нашла!» Собственно, в это день я и решила уйти из этого дома, однако нужно было найти другую семью. А поскольку я приехала в Германию посредством услуг одного Au Pair агентства, то и смену семьи (официально) я могла совершить только через них. Недолго думая, я набрала номер своего контактного лица…
Контактное лицо понесло какую-то конкретную пургу, давая явно понять, что агентство очень заинтересовано в том, чтобы я осталась именно в этой семье. Думаю, пояснять излишне, что агентство руководствовалось исключительно монетарными соображениями, ибо за каждую мне подобную получало солидное денежное вознаграждение. Выслушав и поняв, что ловить мне здесь нечего, я попрощалась, положила трубку и решила переспать с этой мыслью. Следующий день подарил мне лучезарное лицо гастмути, расплывшуюся в неуклюжей улыбке и «рассыпавшуюся мелким бисером», дабы помириться со мной. Будучи человеком обидчивым, но отходчивым, я решила попытаться «понять и простить», искренне предвкушая «ветер перемен». Это и было моей первой роковой ошибкой, совершённой в чужой стране, повлекшей за собой практически четыре месяца полного сумасшествия…
Сумасшествие не было бы таким полным, если бы я не вела себя как полная дура! С лёгкой руки неадекватного, но продуманного человека, я каждый раз «наступала на одни и те же грабли», давая манипулировать собой как самой податливой марионеткой. «О, где же та „корона“?» – спросите Вы… Гастмуть сразу же раскусила меня, а точнее суть моей натуры: ответственная, обязательная, верная, надёжная и (барабанная дробь!) неспособная на подлость. В общем, стандартный набор добродетелей советского ребёнка, взращённого на уже постсоветской почве. Рычагом давления были мои «протеже» – т.е. девочки, которыми я занималась и к которым прикипела всеми недрами своей души. Между нами была какая-то особая связь, или (как бы выразились немцы) «моя химия подходила их химии»: юные фрейлейн учили меня немецкому, я же обучала их русскому (уже буквально через месяц они звонко пели «Пуси да буде соце, пуси да…»), английскому (через пару недель мы играли в игры на английском языке) и японскому (ритуальные «охайо», «гомэн насай» и «оясуми» стали излюбленными приветствиями), вместе мы совершенствовали навыки игры на фортепиано, дружно строили секретные логово, жарили блинчики и ели их по-русски (т.е. руками, когда начинка стекает по пальцам), чем вызывали недоумение у остальных членов семьи, старательно пытавшихся ножом разрезать салатный лист на 5 равных долей… В общем, нам было ужасно интересно и безумно весело друг с другом. И это не могла не заметить гастмуть, которая при каждой моей попытке закончить эти нездоровые отношения (имеется в виду исключительно мой контакт с «мадам-пи..кин праздник»), драматически напоминала мне об «ужасной» психологической травме, которую я нанесу девочкам своим внезапным уходом из их семьи… И я верила, и я велась… Пока один добрый человек (та самая бюгельфрау), видевшая всё и терпевшая всё то же самое только гораздо реже и не в таком объёме, настояла на том, чтобы я сходила в гости к одной чудесной семьей, в тот момент искавшей девочку для присмотра за своими отпрысками. По иронии судьбы речь шла о семье графского происхождения… «О, снова эта голубая кровь», – обреченно и без надежды громко подумала я, но на «аудиенцию» всё-таки пошла…
Семья мне показалась действительно чудесной: без намёка на фарс и очень спокойные граф и графиня, три ангелочка-сыночка (все блондины с голубыми глазами) и лапочка-дочка, шикарный и при этом совершенно невычурный дом с великолепным садом… Мне сразу всё понравилось, а им сразу понравилась я. В тот же вечер мне сделали предложение переехать к ним, но я (мучимая угрызениями совести) сказала, что мне нужно подумать… Только Бог знает, о чём я тогда думала... Одно помню точно – я действительно переживала за «своих» немочек и очень не хотела предать их доверие. Через пару дней я набрала номер телефона графини, чтобы сообщить о своём «обдуманном» решении остаться в «сумасшедшем» доме… Графиня сказала, что понимает и уважает моё решение, но что будет очень рада, если я всё-таки передумаю и перееду жить и работать к ним. «Мы будем ждать тебя до тех пор, пока не появится достойная альтернатива», – так закончился мой первый телефонный разговор с моей будущей второй гастсемьёй…
Между тем приближалось католическое рождество, а с ним и моё полное отчаяние… Ситуация усугублялась с каждым днём, ибо, видимо, предродовой синдром окончательно уничтожил всё рациональное в голове моей гастмути. Ничего и никому не сказав, за две недели до главного праздника года, на пятом месяце беременности безбашенная фрау собрала вещички и укатила в Швейцарию кататься на лыжах! Тем самым мадам взвалила весь груз материнской ответственности на меня, ввязавшуюся в эту бесперспективную кабалу. Это была точка невозврата… по крайней мере, для меня! Тщетные попытки родных связаться с «женщиной-праздник» не увенчались успехом, и мной было окончательно принято правильное (впервые за долгое время) решение «поставить точку» в этой маразматичной истории. Для начала я связалась с той самой семьёй аристократов, чтобы узнать, не взяли ли они к себе уже девочку. Графиня очень обрадовалась сначала моему звонку, а потом и сообщению о том, что я ТОЧНО ухожу, и ухожу к ним. Мы обговорили детали моего «побега», и напоследок графиня добавила, чтобы я ещё раз попыталась дозвониться до своей гастмути и (если у меня ничего не получится) сообщила о своём решении уйти отцу семейства (и.о. как-никак). Именно так я и сделала… Отец семейства и по совместительству супруг неадекватной женщины с индифферентным выражением лица, источавшим пренебрежение, сообщил, что понял меня, но для начала должен переговорить со своим «шацем» (т.е. сокровищем – так он любовно именовал свою вторую половину), ибо он «не при делах». Уж не знаю, каким макаром он до неё дозвонился, но на следующий день мне было сказано, что согласно заключённому договору я могу свалить не раньше, чем через две недели. Подобный исход я предвкушала, а потому была готова к такому раскладу. Главное, что конец этой невесёлой истории был уже виден! Тем более, что мне очень хотелось подготовить девочек к моему уходу и весело провести с ними остаток так сильно любимого ими предрождественского времени. «Наконец-то, я могу расслабиться…» – наивно полагала я…
Не вдаваясь в подробности «теории заговора» моей экс-гастсемьи, скажу только, что они сделали всё возможное, чтобы выдворить меня из страны (прямо жалкая пародия на фильм «„V“ значит Вендетта»): сначала супруг гастмути попытался добиться моей депортации, явившись со мной в ведомство по делам иностранных граждан (благо, моя новая гастсемья вовремя вмешалась), позднее объектом мести стали и ни в чём не повинные граф и графиня, которым мои мучители наотрез отказались передать важные, уже не им принадлежавшие документы и названивавшие моей новой семье с обвинениями и угрозами… Всё это я пережила и могла бы забыть… но! Совершенно уверенное в своей безнаказанности безнравственное семейство решило оставить меня напоследок без жалованья, полагавшегося мне за последний месяц работы по закону! Этого я спустить не могла! Это событие и стало поворотным моментом не только этой эпохальной истории, но и моего становления! Меня настолько закусило, что я решила действовать! Как? Ответ на этот вопрос я не знала, поскольку моё жадное до денег Au Pair агентство только и смогло, что пожелать мне удачи в урегулировании конфликта. Скажу честно, я долго раздумывала над тем, стоят ли несчастные 500 евро моих нервов и переживаний, и решила – стоят! И дело было совсем не в том, что меня оставили совершенно без денег накануне праздников (в свою очередь «разумная» я потратила все резервы на подарки своим подопечным – девочкам), а в том, что со мной поступили нечестно, грязно, гнусно! Со мной, а до этого и с моими предшественницами, которые покинули страну, видимо, отказавшись бороться за свои права в этой чужой и равнодушной к ним стране… «Нет, этих зажравшихся негодяев нужно проучить!» – твёрдо решила я и погрузилась в поиски той инстанции, которая смогла бы мне помочь…
Искала я долго, звонила бесконечно… И, наконец-то, услышала по ту сторону трубки голос ЧЕЛОВЕКА, а не роботоподобного чиновника. Я совершенно не помню, что это была за контора, но помню точно, что разговорила с женщиной, которая мне и посоветовала обратиться в учреждение, специализировавшееся на предоставлении бесплатных юридических услуг. С её благословенья я отправилась на встречу с первым в моей жизни адвокатом. Как проходила беседа, я уже помню очень плохо. Помню только, что адвокат при мне составил письмо моей экс-гастсемье с рекомендацией выплатить полагавшиеся мне деньги во избежание дальнейшей эскалации конфликта. Со временем я стала частым «гостем» этой конторы, ибо правонарушители проигнорировали и первое, и второе, и третье письмо-предупреждение. Тогда адвокат посоветовал мне подать на обидчиков в суд… О да! Картина приобретала всё новые краски, а жажда мести и справедливости заставляли идти до конца! И я пошла… в суд… к помощнику судьи… на трясущихся ногах… мысленно повторяя зазубренный текст речи на немецком. Дальнейшее помню тоже очень смутно… Помню отчётливо, что страх сразу же пропал, когда я поняла, что нахожусь в правовом государстве и, несмотря на свою инаковость, имею право голоса. Мне сразу дали понять, что закон писан для всех, и что если я действительно готова доказывать свою правоту и бороться, то немецкий суд выступит в качестве медиатора. Я была готова и доказывать, и бороться! Визит закончился написанием очередного предупредительного письма моей экс-семье. Правда на сей раз в графе «отправитель» было напечатано «Районный Суд города Гамбурга»…
А дальше я столкнулась с полномасштабной немецкой бюрократией: бесконечная переписка по почте, поиск и отправка недостающей макулатуры, недели молчания и месяцы ожидания… По прошествии пяти месяцев получила письмо из суда, уведомлявшее о том, что по причине моего отсутствия на слушании дела судом был вынесен вердикт о моём проигрыше. Какое отсутствие?! Почему проигрыш?! Пребывая в полном недоумении, первым делом спросила у своей гастсемьи, не забыли ли они мне передать какие-либо письма. Получив отрицательный ответ, решила нанести «несанкционированный» визит уже ставшему родным суду. В процессе разбирательства выяснилось, что письмо, призванное уведомить меня о дате разбирательства, по каким-то непонятным причинам не было доставлено по указанному адресу. Ситуация странная, так как это был первый из тех многих случаев, когда судебная корреспонденция была успешно доставлена по адресу моей прописки. Увидев в этом недобрый знак, тут же прогнала упадническую мысль из своей головы. Через две недели получила очередную весточку из суда с новой датой судебного разбирательства.
Настал день Х… К своему собственному удивлению, абсолютно хладнокровно и без тени сомнения смогла собраться, выбрав лучший (по моему мнению) из строжайших «училка-аутфитов» и (зная о большой любви немцев к макулатуре) прихватив с собой приличную стопку разнообразнейших документов. Будучи пунктуальным человеком, была на месте за час до начала слушания. В сотый раз просмотрев свои записи и в тысячный раз повторив текст своего монолога, стала сосредоточенно всматриваться в лица проходящих мимо людей, предвкушая появление того самого, ради которого и был организован весь этот «сыр-бор». Вдруг на моём горизонте нарисовалась ОНО – лицо! Правда, не то, что я ожидала лицезреть, а то, что сосуществовало с тем самым на одной территории. Это был супруг моей гастмути. Сухо поздоровавшись, сел рядом со мной. Его облик был полной противоположностью моего: небрежный вид человека, источавшего аромат богемы + яркий мотоциклетный шлем в руках (по-видимому, новая игрушка). Буквально через пять минут нас позвали в зал суда.
Поприветствовав нас обоих, судья первым делом поинтересовалась у моего оппонента, почему фрау Х (против которой и было возбуждено дело) отсутствует. Херр Х молча протянул судье смятый клочок бумаги, в котором (как я поняла) была изложена причина отсутствия гастмути. Далее судья обратилась ко мне и попросила вкратце изложить суть дела. «И тут Остапа понесло…» Сама того от себя не ожидая, как заведённая стала быстро (при этом внятно и логично) излагать суть своей претензии, ловко апеллируя фактами и подтверждая их своим «собранием сочинений». В процессе монолога до меня стало доходить, что ещё никогда (даже на государственном экзамене по немецкому языку) я так охотно, грамотно и красиво не балаболила по-немецки. Я уже молчу об уместном употреблении юридической терминологии в подходящих пассажах своего сказа! В общем, я была на высоте. Мой визави явно не ожидал такой подготовки и такого напора, а потому несколько стушевался, так как не мог ответить на возникшие у судьи вопросы по причине своего искреннего незнания правильных ответов. Судья была явно недовольна несерьёзным отношением благопочтенного бюргера к происходящему, и потому ей было принято решение позвонить мадам Х. О чём они там разговаривали, я не имею ни малейшего понятия. Однако, после этого диалога судья обратилась к херру Х со следующими словами: «Вам не кажется, что вести себя подобным образом в Вашем положении довольно-таки глупо, и что Вы вполне можете себе позволить заплатить фрау Мицура?» Ответа не последовало. Тогда судья, стараясь нас обоих держать в поле своего обозрения, заключила: «Поскольку обе стороны уверены в правомерности своего поведения, то мне не остаётся ничего другого, как предложить дальнейшее разбирательство, которое, однако, по моим расчётом, может затянутся на долгие месяцы и выльется обеим сторонам в существенные денежные затраты. Во избежание озвученного я предлагаю Вам обоим пойти на компромисс и сойтись на 50%/50%. Т.е. фрау Мицура получит половину полагающейся ей суммы. Фрау Мицура, Вы согласны?» Немного подумав, заключила: «Согласна. Я уже давно хочу поставить точку в этой неприятной истории». Моему оппоненту потребовалось гораздо больше времени на ответ (между делом он даже позвонил своей благоверной), однако в итоге он согласился на условия судьи, в конце выпалив: «Правда у меня нет всей суммы без сдачи». «Я смогу дать Вам сдачу» – с эксплицитной усмешкой в голосе произнесла я. Да, это была моя победа! Мой триумф!
«Почему победа?» – спросите Вы. Да потому что для меня это была победа! Я добилась того, что хотела: торжества равноправия и уважения, а также уничижение высокомерия и вседозволенности! И пусть я не получила всей полагавшейся мне суммы, зато я знала, что дала пощёчину обидчикам, которые отныне (я всё же надеюсь) сто раз подумают, прежде чем решат поступить подло с кем бы то ни было. Это был мой день! Это был день откровения, когда я поняла, что вне зависимости от своей геолокации и социального статуса человек всегда имеет правО на правА! И если кто-то пытается тебя их лишить, то за них МОЖНО и НУЖНО бороться! Вот такая вот правда жизни. 😉
Ставь Лайк, если понравился рассказ и подписывайся на наш канал! 👍
Другие рассказы о приключениях Славянки ты найдёшь на сайте Турограф.