Бывает, зайдёшь куда-нибудь, ну вот хоть на рынок, например. А там бабулька за синим крашеным покосившимся прилавком сидит. Хорошая бабулька, ну видно же, хорошая. Издалека видно. Она даже на твою бабушку чем-то похожа. В ситцевом платье и в платке на голове смешно намотанном. И вот, завидела она тебя и кричит: "Мальчик, возьми помидорчики, хорошие, сладкие. Или вот, огурчики домашние, попробуй!»
А ты уже не можешь даже думать ни про помидорчики, ни про огурчики. Ты думаешь только про это, давно ставшее непривычным обращение. «МАЛЬЧИК».
"Ну, конечно», - думаешь ты. «Ей же, наверное, лет 80, а тебе - 40. Конечно, ты для неё мальчик, кто ж ещё? Жизни не нюхал. Шортики вон короткие. Ножки-палочки из них торчат, животик, как у рахитика висит. Мальчик, а кто ж ещё?!»
А бывает наоборот, сидишь, например, на лавочке, в тенёчке, никого не трогаешь. Сидишь и представляешь себя ну мальчик-мальчиком, в тех же шортиках, животик только в складочки сложил. Да и впечатления от вчерашней бабушки еще свежи. Сидишь, никого не трогаешь. И тут подходят два взрослых мужика (ну точно старше тебя! Точно!) и собираются присесть рядом. Покурить. А в это время разговаривают между собой, но как бы спрашивают у тебя разрешения: "А ничего, если мы дядечку обкурим?"
А ты и виду не подаёшь, что это с тобой говорили. Не могут же так к тебе обращаться «дядечка». Какой же ты дядечка? И игнорируешь их, сидишь. Мальчик. А они опять, уже точно-преточно обращаясь к тебе спрашивают: "Ничего?»
«Садитесь», - отвечаешь. (Ты знаешь, что правильно говорить «Садитесь», а не «присаживайтесь». «Присаживайтесь» - это предрассудки). Отвечаешь, а сам уже хочешь потрогать себя за лицо. Дядечка? Отвечаешь и думаешь: Где зеркало и что могло случиться за ночь с мальчиком?
А за ночь ничего не случилось. Все мы немножко мальчики, немножко дядечки. А скоро и дедушки. Да. Все от точки зрения зависит и от наблюдателя.
А как, вы думали, Эйнштейн свою теорию относительности открыл?
