Тьма здесь падает на побережье внезапно, как хищная птица, расцвечивает утыканную мотелями и отелями улицу кострами вывесок и витрин лавочек. Воздух ленивый и пряный, пропитанный запахами бархатных древесных цветов, незнакомых приправ и фруктовых соков.
Вылетев из Куала-Лумпура засветло, садились в аэропорту Лангкави уже в полной темноте. Голодные и усталые, едва бросив вещи, рванули знакомиться с Индийским океаном – и долго не могли уйти из полосы прибоя. Я не видела раньше ничего прекраснее. Тьма над океаном подвижна, полна жизни – кажется, что тени рыбоглазых морских людей скользят во мраке. Вода медленно, так медленно подбирается к твоим ногам, чтобы в последнюю секунду, сделав над собой усилие, броситься на тебя и обдать с головой.
В ступни, невидимые, тыкаются носами маленькие рыбы.
Шум.
Там, в двух шагах от нашего гнезда, темная толща воды бесконечно тянется и тянется к небу, чтобы внезапно взорваться, выбросив из себя языки белой пены.
И медленный, густой океаний звук докатывается до самого порога.
* * *
Вечером, в темноте, на пляже, подальше от обитаемых территорий, под светом звезд мы жрали дуриан.
То есть дури у нас, конечно, своей хватает, а это мы для запаха, но всё же...
Фишка Лангкави вот в чём – тут очень здорово худеть: по большей части в забегаловках на улице кормят морепродуктами, а в любой фруктовой лавке можно набрать странных фруктов за смешные по московским меркам деньги.
Как настоящие журналисты, прежде чем набирать в магазине загадочной жратвы, мы докопались до продавца, чтобы он объяснил, как всю эту хрень есть.
Он вежливо посоветовал воспользоваться ртом, но потом смилостивился и почистил нам:
штуку, растущую гроздями и внешне смахивающую на молодой картофель (ароматизатор «тропические фрукты» явно разрабатывали под впечатлением от него) – лонгган,
мохнатый зелено-оранжевый мячик, резиновый наощупь (нечто среднее между киви, виноградом и апельсином) – рамбутан,
большую фиговину, выглядящую так, как будто ее ближайшими родственниками являются ананас и капуста, и лилово-фиолетовую внутри (близко к манго, хорошим красным грушам и, может быть, к папайе) – драгонфрут,
фиолетовый каштан с белыми дольками под жесткой кожицей (сливочный сладкий вкус, вообще ни на что не похоже, но дико вкусно) – мангостин.
Мы долго ходили вокруг дуриана, но запах был такой, что взять его мы решились только вечером. Пахнет он лежалым мокрым луком. И довольно сильно.
Но вкус... Это нечто невообразимое. Пока ты его ешь, он меняется, как хорошие духи - мятная нотка, потом сливочное мороженое, потом взбитое масло, потом – не поверите – ясно слышится жареная картошка. В общем, забавная штука, жалко, что вывезти нельзя – ни в общественные места, ни в транспорт с ним не пускают.
А вообще питаться тут лучше всего в страшных китайских кафешках. Выглядят они кошмарно: ободранные пластиковые стулья, в телевизоре - китайские исторические сериалы крутят, тарелки пластиковые, но готовят сногсшибательно и относительно недорого. Китаец, владеющий «Лаки» – небольшим открытым кафе, страшно обрадовался, узнав, что мы из России, сообщил нам, что «Раша – гуд, вери гуд, ай лайк рашн, привет», а потом вывалил на меня списком все русские слова, которые знал.
Ну «спасибо, хорошо, люблю, привет и вкусно» – это я понимаю.
Но вот кто умудрился научить мужика словосочетанию «китайская быдла» – это выше моего разумения.
