Её знают те, кто часто на кольцевой. Старуха с серыми волосами, клетчатой сумкой-тележкой. Заходит в вагон, ноги колесом, губы в кровь. И лает сипло, что вот, мол, пришла сказать, всем пора умирать, потому что Бог давно мертв.
Всего лишь одна из целого сборника городских сумасшедших. Я привыкла к старухе так, что хоть здоровайся.
У неё в волосах шарики репейника.
Парень с волосатыми лодыжками прислушивается к её хрипу, а потом вставляет наушники.
В вагоне метро я читаю Юнга, книжка опухла, набухла, её же я часто перелистываю и перечитываю в запотевшей ванной. Это про его «Психологическую экспедицию к Багишу». Юнг ездил по старой Америке, а потом долго по Африке, исследовал, что там в голове у примитивных народов.
И вот один индеец, с которым говорил мой любимый психиатр, посвятил его в своё предназначение. Индеец сказал, что без его обряда над планетой не восходит солнце. Индеец был абсолютно убежден, что солнце – его заслуга.
Так и эта старуха убеждена в том, что её предназначение – сообщать миру о смерти бога.
Юнг плохо на меня влияет, после его рассказов мне видятся странные, многослойные сны. Про эту самую старуху, и как она танцует посреди влажного леса, веря, что её танец вызывает звёзды и наполняет её истиной, которую пора бы отнести в обычный вагон метро.
Юнг и сам мне снится, его морщинистый глиняный лоб прижимается во сне к моему лбу. Лоб пахнет можжевельником.
На работе мы часто в шутку гадаем на книгах. И перед самым выходом из вагона, я открываю загаданную страницу.
«Знать тьму внутри себя — лучший способ справиться с тьмой в других». Так говорит мне сегодня любимый психиатр. Серая старуха выходит из вагона. Скоро она сядет в другой поезд. Потому что без неё люди никогда не узнают самого главного.