Пантеон поп-музыки каждый год пополняется ушедшими кумирами, но 2016 год стал в этом отношении особенно печальным из-за смерти сразу трёх легенд: Дэвида Боуи, Принса и Леонарда Коэна. Смерти, конечно, только физической – многие умершие продолжают жить активной творческой жизнью.
Текст: Юлия Зиновьева
Журнал Forbes любит публиковать топы мёртвых знаменитостей с самым большим доходом; в 2016 его возглавил Майкл Джексон. И если Леонард Коэн в последние годы в основном выбирался из долгов после того, как его обворовал собственный менеджер, то Боуи с Принсом в этот список попали: не успел наступить 2017, как уже появились их первые посмертные релизы и переиздания. Фанаты зачастую приветствуют такие записи: демо-версии и живые исполнения, где ими обнаруживаются настоящие эмоции и авторская идея в чистом виде, ценятся больше, чем студийные альбомы.
Современная поп-культура вообще склонна фиксироваться на фигуре автора; критики заодно с поклонниками одержимы сюжетами об «историях успеха» – чтобы продолжать их рассказывать, приходится ‘находить’ истоки творчества артистов в ранних влияниях, детстве, родственных связях. Отдельные ценители считают: если хочешь понять готовый творческий продукт, необходимо проникнуть внутрь мыслительного процесса его автора – этим объясняется волна популярности музыкальных биографий и байопиков, переизданий и сборников. Впрочем, не всегда получается удачно: например, недавняя компиляция демозаписей Курта Кобейна Montage of Heck: The Home Recordings, ставшая саундтреком к байопику, получила весьма смешанные отзывы из-за плохого качества звука на записях.
Трейлер, надо сказать, собрал в себе лучшие моменты альбома
Неоднозначный статус посмертных релизов закономерно вызывает множество вопросов. Где граница между откровенно сырым наброском, который автор постеснялся бы выпускать и под дулом пистолета, и пресловутой «живой энергией» первого дубля? Насколько оправдано в каком-то смысле ‘искусственное’ дополнение той картины творчества исполнителя, которая сложилась при его жизни? Кто заинтересован в публикации архивов? Как решить, какой материал должен увидеть свет, а какой лучше бы похоронить вместе с артистом?
Последний альбом Дэвида Боуи Blackstar вышел за несколько дней до смерти 69-летнего музыканта – критики тут же окрестили работу финальным аккордом его творчества, гениально спланированным прощанием с миром. Саму смерть Боуи, таким образом, презентовали как произведение искусства, частью которого стал этот «прощальный подарок» слушателям.
В конце последнего прижизненного клипа музыкант скрывается в шкафу, закрыв за собой дверь
Вскоре выяснилось, что творческий путь Боуи не прервёт даже его смерть. Незадолго до смерти он вернулся в студию, чтобы записать музыку к ещё одному альбому, и успел закончить пять демозаписей. «Даже на этой, финальной стадии он планировал сиквел к Blackstar», говорил друг и продюсер музыканта Тони Висконти.
21 октября вышел альбом Lazarus – саундтрек к одноимённому мюзиклу, над которым Боуи работал в последние месяцы. Известно также, что он занимался подготовкой переиздания своего бэк-каталога, которое состоялось бы в итоге как посмертное. На 2017 год были запланированы и другие релизы пока не выпущенного материала – первые среди многих. По-видимому, публикация и перевыпуск всего наследия, оставленного музыкантом, займёт достаточно времени, на протяжении которого слушатели смогут чувствовать себя менее осиротевшими.
Посмертные релизы Боуи отличает от многих других то обстоятельство, что треки для выпуска готовил сам музыкант, ясно выразивший свою последнюю волю. Гораздо чаще решение о посмертном выпуске материала принимают продюсеры и менеджеры – особенно если гибель музыканта стала неожиданностью.
Один из ярких примеров – Джефф Бакли, которого слава нашла преимущественно уже после смерти. В 1997 году в городе Мемфис, 30-летний музыкант, успевший выпустить к тому моменту лишь один студийный альбом, спонтанно решил искупаться в Миссисипи в одежде и ботинках. По свидетельству роуди, стоявшего на берегу, когда волна от катера скрыла Бакли из виду, тот распевал песню Led Zeppelin. Тело обнаружили ниже по течению спустя шесть дней.
Смерть Бакли была растиражирована медиа: музыкальные издания спекулировали на необычных обстоятельствах гибели и искали в музыке и поведении артиста признаки «таинственного предчувствия» смерти. Продажам всё новых альбомов эти мистификации никак не вредили — за прошедшие с того дня двадцать лет мир увидел множество посмертных релизов, связанных с именем Бакли.
Одна из лучших песен Бакли между тем официально не выходила до сих пор
Sony/Columbia Records намеревались выпустить ещё три альбома, так как они были предусмотрены прижизненным договором с музыкантом. Через год после трагедии вышел альбом-компиляция Sketches for my Sweetheart the Drunk: он состоял из демозаписей и заготовок, которые Бакли оставил при жизни. За ним последовали три других сборника концертных записей и неизданного материала. Несколько режиссёров начинали работать над байопиками – до конца дело довёл только один, создав подобие подросткового романтического фильма, где главного героя по случайному совпадению зовут Джефф Бакли.
В марте 2016 года вышел ‘You and I’, очередной сборник ранних записей, на 80 процентов составленный из каверов. Из авторских композиций на альбоме присутствуют разве что версия ‘Grace’ (неизбежно) и заготовка к неоконченной песне ‘Dream of You and I’. Последняя – памятка Бакли самому себе, наполовину песня, наполовину записанный на диктофон рассказ о недавнем сне под бренчание гитары. Одни критики убеждены, что перед ними необработанный алмаз, проливающий свет на хаотичный творческий процесс Бакли. У других очевидная незавершённость записи вкупе с плохим качеством звука вызывает разве что фрустрацию. Рецензии изданий вроде Consequence of Sound, Q, Pitchfork раскритиковали ‘You and I’ и за недостаток оригинального материала, и за низкую «художественную ценность» демозаписей. Многие задавались вопросом: зачем выпускать сырой материал, зная, каким перфекционистом был Бакли в студии?
Наряду с вопросами этики, в деле о целесообразности посмертных релизов возникают экономические факторы. Одна из самых громких музыкальных историй 2016 года – наследие Принса, насчитывающее «сотни, если не тысячи» демозаписей. Значительная их часть находится в его поместье в Миннесоте, в сейфе, а комбинацию от него знал только сам музыкант, говоривший, что спрятанного материала может хватить на 26 альбомов. «Я положил в стол столько записей в 1980-е годы, потому что не хотел, чтобы люди услышали их – я не был готов. Однажды я вернусь и закончу их», объяснял он в интервью New York Post.
На 9:00 режиссёр Кевин Смит смешно пересказывает разговор об архивах Принса с его менеджером
При жизни Принс не оставил ни завещания, ни иных указаний насчёт дальнейшей судьбы своих архивов. Кому они будут принадлежать и как будут выпускаться, пока неизвестно: Принс был связан c Warner Bros. контрактом с 1977-го по середину 1990-х, а также договорённостью 2014 года о перевыпуске Purple Rain, но в последние десятилетия карьеры он сотрудничал и с многими другими лейблами. Вероятно, после урегулирования всех наследственных споров о поместье музыканта вопрос-таки будет решён.
Противоположный полюс – вердикт директора лейбла Universal Music UK Дэвида Джозефа об уничтожении неизданных демозаписей Эми Уайнхаус. «Моральную дилемму удалось решить», сообщил он, пообещав, что ни при нём, ни при его преемниках музыкальные треки и вокал Эми не превратятся в компоненты посмертных релизов. По сравнению с обычным отношением лейблов к материалам, не выпущенным при жизни исполнителей, этот поступок выглядит едва ли не маргинальным. Однако он, несомненно, снискал поддержку многих критиков, уставших от потока теперь-уже-изданных архивов.
